Но со Слоаном они могли быть любовниками столько, сколько хотели. Пока это намерение было у неё в голове, она могла справиться с этим.

По венам растекалось волнение. Ей необходимо пойти на работу, где она сможет провести пару часов в тишине и всё обдумать. Встать за стол в кухне “Сахарной танцовщицы”, замесить тесто для булочек с корицей — это даст Кэт спокойствие, в котором она нуждалась, и целеустремленность, которой жаждала, чтобы оставаться сосредоточенной. Достав две термокружки, она наполнила их кофе, надела крышечки и направилась в спальню.

Остановившись в проёме дверей, она посмотрела на Слоана, растянувшегося на её постели на животе, раскинув руки и подогнув ногу. Его бёдра укрывала простыня, открывавшая дразнящий вид на красивую задницу. Бронзовая кожа натянулась на сильных плечах и узкой сексуальной дорожке из позвонков, по которым хотелось провести рукой. Своим мощным телом, он занял почти всю кровать.

Точно так же он мог занять всё пространство в её мыслях, если она позволит. И её сердце, если она сглупит.

— Ты так и будешь пялиться или дашь мне чёртов кофе?

Кэт едва не подскочила.

— Я не знала, что ты уже проснулся.

Повернувшись с грацией, необычной для такого большого мужчины, Слоан принял сидячее положение и схватил с тумбочки телефон. Он нахмурил свои чёрные брови.

— Боже, ещё нет и пяти утра, — мужчина посмотрел, как она приближается к нему, — а ты уже одета.

Одетая и жаждущая вернуться обратно к нему в постель.

— Мне нужно идти. Я и так опаздываю. Я должна ехать в пекарню.

— Сегодня же воскресенье, — проворчал он, беря кружку. — Спасибо.

Живот скрутило от неловкости и неуверенности.

— Я налила кофе в термокружку.

В его глазах вспыхнули весёлые огоньки.

— Коварная женщина, — он отставил кружку и встал.

Голый. Сильный. Она пробежала жадным взглядом по его груди, накачанному животу и возбужденному члену, бёдрам и икрам, но затем вновь вернулась к пенису. Длинному, толстому и такому соблазнительному.

— Ты смотришь на меня так, словно тебе не надо спешить на работу.

Точно. Работа.

Она сделала шаг назад, но колено согнулось, и она чуть не рухнула на пол.

Кружка с кофе стукнулась о деревянный пол в то время, как Слоан подхватил её под руки, возвращая равновесие. В груди разлился жар. Она ненавидела ситуации, когда теряла контроль над собственной ногой и равновесием.

— Спасибо, извини.

— Ты слишком интенсивно работала вчера над ударом коленом.

Да, потому что хотела научиться, чёрт подери. Всё больше и больше Кэт убеждалась в том, что должна контролировать свою жизнь сильнее, чем раньше. Так что да, возможно, она перестаралась, разрабатывая травмированную ногу, ударяя Слоана по коленям. Но что с того, что её колено подкашивается? Это её реальность.

— Моя нога иногда подкашивается. Бывает. Я поехала.

На такой случай у неё на работе имелись наколенник и трость.

— Я думал, ты скажешь, когда твоя нога устанет. Тебе следовало сказать мне об этом до того, как я вновь трахнул тебя в душе, а потом в постели.

Злость взяла верх над смущением.

— Трахаться — это одно. А моя нога — это моё дело. — И она добавила, стиснув зубы: — Не стоило оставлять тебя тут на ночь, — высвободив руки, она подняла с пола кружку и проверила ничего ли не пролилось. Единственной проблемой была задетая гордость и смотрящий на неё обнажённый мужчина.

— Жалеешь? — тихо поинтересовался он.

Она закрыла глаза, поражаясь, как быстро он раскусил её. Выровняв дыхание, она посмотрела прямо на него.

— Больше похоже на постутреннее волнение, — и, чёрт возьми, просто гора смущения. — Мне нужно на работу.

Слоан коснулся её волос.

— Если тебя это утешит, для меня это тоже впервые. Обычно я не остаюсь на ночь, — он устремился в ванную.

Утешит? Скорее напугает. Он хотел от неё чего-то большего? Нет, зачем ему это. Она просто пекарша с повреждённой ногой и была бы обузой в его роскошном лимузине. Они обо всём договорились. Он остался на ночь только потому, что было поздно. Ну или просто слегка расширил свои внутренние границы. И этот вариант её устраивает.

Дрожащими руками, она заправила кровать, хотя часть её хотела лечь обратно и… Нет. Если она хотела остаться сильной, нужно давить такие мысли в зародыше.

Слоан вышел из ванной и вовлёк её в поцелуй. Она ощутила вкус своей зубной пасты и роскошный, глубокий вкус самого Слоана. Он отстранился и улыбнулся.

— Доброе утро. Я взял твою зубную щётку. Если брезгуешь, замени.

Поцелуй вызвал поток желания, сковал разум и заставил забыть о тревогах. И как ему это удаётся? Не отвечай на это! Сосредоточься на чём-то приземлённом.

— Я подброшу тебя домой.

Он достал телефон и начал что-то набирать.

— Тебе нужно работать. Быстрее будет, если я поеду с тобой в пекарню, а Итан меня оттуда заберёт.

Так было даже удобнее.

— Хорошо.

— Я поведу.

Да какого чёрта!

— Это моя машина. Поведу я, — взяв с тумбочки кофе, она всучила ему его кружку.

Он наклонился ближе.

— Хочешь, чтобы мои руки были заняты вождением или тобой, пока ты будешь вести? Решай.

Она фыркнула и вывела их через коридор и маленькую прачечную в гараж.

— Тебе вообще знакома концепция честной игры?

Он протянул руку за ключами.

— Я играю, чтобы побеждать, котёнок. Каждый раз.

Кэт отдала ему ключи и задумалась, не отдаёт ли она ему слишком много. Слишком много себя. Ей не стоит забывать об этой установке, об этой цели.

Как только они выехали на дорогу, она сказала:

— Поскольку я позволила тебе вести, ты должен ответить на несколько вопросов, — она хотела больше узнать о нём. Обычно они всегда говорили о ней.

Он мельком на неё глянул.

— Этого в соглашении не было.

— В следующий раз читай мелкий шрифт.

— Обманщица.

Она засмеялась.

— Раз уж ты виделся с моей семьёй, расскажи о своей.

Он стиснул руками руль.

— Да нечего рассказывать. Отец обрюхатил мать и сбежал. Мама иногда появлялась. В остальное время я жил в приёмных семьях.

Кэт стиснула чёрную термокружку.

— В приёмных семьях? Какой ужас.

Наверное, это чудовищно. Её семья хоть и напрягала, но всегда была рядом, когда она в ней нуждалась. Интересно, был ли кто-то у Слоана?

— Она ещё жива?

Ведя её маленький кроссовер по утренним улицам, он не отрывал взгляда от дороги.

— Да.

— Оу, — она заставила его испытать неловкость своим желанием узнать больше и лучше его понять. Ну и ладно, она должна убедиться, что кто-нибудь позаботится о нём, когда ему это будет нужно. — Вы тесно общаетесь?

— Нет, — он повернул голову. — Давай закроем эту тему, Кэт.

Ладно. Она переключилась с его матери на других членов семьи.

— А братья или сёстры у тебя есть?

Он поджал губы.

Молчание становилось всё тяжелее, пока она не выдавила из себя:

— Прости, это не моё дело.

Так и было. Да, вчера вечером он столкнулся с её семьёй, но она сама заманила его. Она открыла этот ящик Пандоры, а не Слоан. И это не давало ей права допрашивать его.

— Я не люблю говорить о детстве.

— Ясно, — от Кэт не укрылось, что он проигнорировал её вопрос о братьях и сёстрах. Одному богу известно, что это значило. Они договорились проводить время в тренировках и занятиях сексом, а не чтобы делиться личными или болезненными вещами. Не её забота беспокоиться о нём. — И что теперь? Будешь звонить, когда захочешь куда-нибудь со мной выйти? — если он всё ещё хотел этого. Стоило Кэт спросить о его семье, как Слоан отстранился, заставляя её испытать неуверенность.

Он слегка расслабил плечи.

— У тебя есть коктейльное платье? Если нет, то купи. На следующей неделе в субботу, в Темекуле, будет дегустация вин и ужин. Это бизнес-встреча. Я попрошу помощника предоставить тебе информацию о мероприятии.

Кэт похолодела.