Я поднялся к центральным дверям, и Рия инстинктивно потянулась ввести код, но дверь издала пикающий звук, который означал, что код сменили.

— Дерьмо, — сказала она, тяжело вздохнув.

— Вот для чего существует такая кнопочка, — сказал я, удерживая палец на звонке, пока не увидел фигуру, вышедшею в коридор и направившуюся к нам.

Он открыл дверь, разинув рот, а его брови сошлись вместе.

— Квартира 2-а? — заявил он, глядя на Рию.

— Привет, Чип, — сказала она, немного неуютно переминаясь с ноги на ногу.

— Что случилось с тобой, девочка? — спросил он, мотая головой, всё ещё не веря увиденному. Рия, должно быть, была для него приведением. — Пять лет никогда не задерживала платежи, никогда и дня не пропускала, не проверив почту. Затем… ничего. Исчезла. Как сквозь землю провалилась.

Взглянув в лицо Рии, я увидел, что её глаза увлажнились, а губы чуть подрагивали.

— Она попала в аварию и находилась в коме, — ответил я немного бессердечно, желая утрясти эту ситуацию. — У неё не было семьи, чтобы разобраться со всем этим, поэтому счета не оплачивались.

— О, Боже, — сказал он, посмотрев на меня, обеспокоенными голубыми глазами. — Ого, я понятия не имел. Я так рад, что ты очнулась, — сказал он, снова посмотрев на Рию.

— Да, настоящее чудо. А теперь скажите, вы выкинули её вещи?

Чип отпрянул назад, будто я ударил его.

— Выкинул? Нет. Конечно, нет.

— Вы сдали квартиру в аренду в том виде, в каком она была?

— Нет, — сказал он, становясь злым. — Я бы так не сделал. У меня нет достаточно места для хранения всего здесь, поэтому некоторые из вещей я храню на складе в соседнем городке. Всю мебель и подобные вещи. Но небольшие предметы я упаковал в коробки и спустил в подвал.

Ну, как выяснилось, она была права. Он был хорошим парнем. Я так редко встречаю таких людей, что трудно поверить в их существование, пока не встретишься с одним из них лицом к лицу.

— Мы можем взглянуть? — спросил я. — Не думаю, что мы сможем забрать всё сегодня, но было бы неплохо забрать что-то из основного, например, одежду…

— Конечно, — сказал Чип, освобождая проход. — Думал, что с тобой случилось что-то ужасное, — добавил он, когда мы вошли внутрь и направились по коридору к лестнице в подвал.

Она вздрогнула от его слов, даже не имея понятия, что с ней случилось на самом деле, но вероятно понимая, что это было скорее ужасным, чем прекрасным.

— Это здесь. Прямо за оборудованием спортзала, оставшегося от подпольного бойца, когда он… умер, — сказал он, увиливая от всей правды. Как я выяснил, он умер от передозировки или во время драки. — Я оставлю вас ненадолго одних, — отступая немного смущённо от того, что она знала, что ему пришлось обшарить всё её имущество, чтобы перенести с той квартиры.

— Спасибо, Чип, — сказала Риа, слегка напряжённо, натянуто улыбаясь, но, тем не менее, она всё же улыбалась.

Девушка подождала, пока шаги Чипа перестанут доноситься с лестницы, прежде чем направиться к своим коробкам. Усевшись на корточки, она вытянула первую и открыла её.

Через десять минут абсолютной тишины, когда Рия просмотрела свои вещи, она посмотрела на меня и покачала головой.

— Их здесь нет.

— Чего нет?

— Моего кошелька или любого документа, удостоверяющего личность.

— Свидетельство о рождении? Социальная карта? — спросил я, зная, что эти два документа значат всё для подтверждения, что ты реальный человек.

Она покачала головой.

— Я держу их в ячейке в банке. В банке, в который я не могу попасть без документа с фото, удостоверяющего личность, — сказала она, безнадёжность заполняла её голос. — Если я не смогу получить доступ к деньгам, то не смогу снять новую квартиру. Я не смогу… — внезапно прервавшись, она отвернулась от меня и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

Я посчитал это одновременно и благородным, и глупым. В общем, я был убеждён, что если ты чувствуешь что-то, то ты это показываешь. Допустим, большинство из того, что чувствую я, — общая апатия, цинизм, юмор и лёгкий гнев. Всё это намного легче выразить, чем её очевидную хрупкость, страх, опустошение и смятение. Но я уважаю то, что она пытается не развалиться на части.

Это не было чем-то, к чему я привык.

Будучи в этом деле, я атакован женщинами, попадающими в тяжелые ситуации в их жизни, я лишь протягивал коробку с салфетками через стол, пока они ревели так сильно, что их тела сотрясались, когда я говорил им, что их мужья им изменяют. Эта их реакция была выше моего понимания. Какого чёрта реветь о каком-то ублюдке, который не уважает вас достаточно для того, чтобы держать свой член в штанах?

Но Рия не была одной из тех женщин.

Рия не намеревалась разваливаться на части.

Так или иначе, эта её решимость побудила меня убедить её, что всё хорошо, даже если это случится.

— Рия, послушай, — сказал я, становясь рядом с ней и положив руку ей на плечо, немного сжав его. — Это не конец света. Мы всё восстановим, и в твоей жизни всё наладится.

Её голова упала, и она тряхнула ей, от чего её гладкие чёрные волосы накрыли лицо.

— Я не знаю как…

— Тебе и не нужно знать как. Я знаю как. Так что, прямо сейчас, давай сосредоточимся на хорошем. Твой старый управляющий оказался не мешком с дерьмом. И ты вернула часть своих вещей. У тебя есть место, где остаться. Ты…

— Ты разрешаешь мне остаться у тебя? — спросила она, развернувшись, её брови нахмурились. — Почему?

Бл*дь, если бы я знал.

— Потому что тебе нужно встать на ноги, детка. Может быть, я не белый и пушистый, но я не какой-нибудь придурок , который выставит женщину на улицу, когда ей больше некуда пойти. Ты можешь свободно пользоваться моей гостевой комнатой, пока мы не разберёмся со всем твоим дерьмом.

— Это правда, мило, но…

— Проглоти свою гордость и прими помощь. Это не значит, что ты слабая.

— Я и не думаю, что слабая, — сказала она, ощетинившись. Рия выпрямилась, расправила плечи и посмотрела на меня, подняв вверх подбородок.

Я почувствовал, как приподнимаются кончики моих губ, наслаждаясь её решимостью больше, чем печалью.

— Ладно, хорошо. Это не делает тебя менее независимой, — предположил я. — Так что хватай то, что тебе нужно, и пошли отсюда.

Она слегка закатила глаза и повернулась к своим коробкам. Рия перебирала и группировала вещи в две коробки приличных размеров.

— Я могла бы сейчас обойтись без твоего жужжания, — сорвалась она, когда я уже наполовину спел «Independent Woman»[8].

— Эй, я всего лишь пытаюсь поднять боевой дух, — сказал я, забирая у неё коробку, когда она посмотрела на меня острым взглядом поверх плеча и направилась к лестнице.

И будь я проклят, если этот взгляд не послал искру желания в мою кровь, поскольку я очень старался не смотреть на её задницу , когда девушка поднималась по лестнице.

Она была клиентом.

И не будем об этом.

Дело закрыто.

Или, по крайней мере, пока настоящее дело не будет закрыто.

После перевозки моих вещей, Сойер высадил меня у квартиры с предложением остаться внутри или побыть в офисе с его людьми, пока он не вернётся.

Обычно я ненавижу подобные указания, но факт остаётся фактом: мне больше некуда податься. Поэтому я заварила себе кофе и выложила все свои вещи из коробок на кухонной стойке, сортируя их по кучкам.

Я могла бы сказать, как же хорошо ощущать, что мои вещи вернулись «после столь долгой разлуки», но для меня это не было так долго. Это было одним днём. День по моему времени, но весь остальной мир прожил на год больше меня. Мои вещи были на складе хранения. Мой банковский счёт был вне досягаемости. Я была полностью и совершенно зависима от мужчины, которого я едва знала, который в равной степени интриговал и раздражал меня.

Это не из-за того, что он не был хорошим человеком — он был. Фактически, он лучше большинства мужчин, которых я встречала. Он приютил меня в своём доме на неопределённое время. Сойер сказал мне чувствовать себя, как дома. Он помог мне забрать мои вещи и пытается разобраться в моей загадке.