Когда, наконец, я научился воспринимать Учителя таким, каким он был, без внутреннего сопротивления – со всей его неопрятностью, шутовством, ужасным акцентом, эксцентричными и шокирующими поступками, – и думал, что уже ничему не удивлюсь, Ли в корне перевернул все мое представление о нем.

Однажды, через несколько месяцев после нашего знакомства, Ли снова пригласил меня пообедать в ту же пельменную, где мы ели в день нашей первой встречи. Но на этот раз вместо грязного некультурного азиата, поедающего суп без ложки и выплевывающего пенки от кофе на стол и на пол, я увидел человека, которого, если бы не его восточная внешность, по одежде и манере держаться мог бы принять за дипломата или английского лорда.

Одежды такого качества и уровня элегантности мне никогда раньше встречать не приходилось. Все, начиная от туфель и кончая пальто классического стиля с воротником из соболя, было импортного производства и явно стоило очень дорого. Когда Ли снял пальто, мне бросились в глаза булавка для галстука с крупным бриллиантом и золотые с бриллиантами запонки. Вид Ли абсолютно не подходил к обстановке грязноватой пельменной, но он, не обращая на это никакого внимания, заказал пельмени и принялся их есть так, как будто находился на приеме во дворце. Единственное, что осталось в нем прежним, – это насмешливые искорки, мелькавшие в его глазах, когда он видел мое состояние, и его неизменный акцент. Проделывая со мной массу трюков, подобных этому, Ли учил меня не реагировать на форму событий и явлений, стараясь каждый раз постигать их суть.

В течение довольно длительного периода, пока Учитель испытывал меня, решая, подхожу ли я для того, чтобы обучать меня боевому искусству Шоу-Дао (до этого момента Ли утверждал, что умеет драться только в воздухе, а не на земле, и обучал меня технике прыжков), он не открывал мне своего имени, заставляя каждый раз называть его по-иному: Грозовая туча, Александр, Юрий и т. д.

Когда период проверки закончился, и Ли начал всерьез обучать меня рукопашному бою, он сказал, что его зовут Ли Намсараев и сообщил кое-какие сведения о себе. Мать его была кореянкой, отец – бурятом. Его родители развелись, когда он был маленьким ребенком, и мать увезла его в Корею, где он и научился искусству Шоу-Дао. По словам Учителя, мой отец когда-то на лесосплаве спас жизнь его отцу.

– Долги отцов платит сын сыну, – объяснил Ли. – Я приехал сюда для того, чтобы заплатить долг отца и передать тебе свое знание.

В самом конце обучения Ли намекнул мне, что дело обстояло совсем не так, что в действительности он не является Намсараевым, а историю эту рассказал мне лишь для того, чтобы мой европейский ум не заставлял язык задавать себе и ему слишком много ненужных вопросов.

Следующим решающим этапом моего обучения стал момент, когда Ли заговорил со мной без всякого акцента, на чистейшем русском языке. Это означало окончание первой фазы ученичества, когда моя психика была уже достаточно перестроена для восприятия Шоу-Дао, и я поднялся до определенного уровня в боевых искусствах Спокойных.

Заговорив по-русски без акцента, Ли сказал мне:

– Этот момент означает, что ты достиг уровня, когда я могу разговаривать с тобой как с равным. Наконец-то, мой маленький брат, ты стал большим братом.

Со временем я узнал, что Ли свободно владел не только русским языком, но и всеми основными европейскими языками, а также японским, китайским и санскритом. У него была абсолютная фотографическая память, и он мог воспроизводить дословно по несколько страниц текста, едва взглянув на них. Учитель объяснил мне, что это не врожденная способность, и что он ее развивал с детства с помощью специальных методик.

Поскольку в этой книге я не смогу полностью привести беседы с Учителем об истории клана Шоу-Дао, его легендах и традициях, я лишь вкратце изложу некоторые сведения, которые помогут создать общее представление о том, в каких условиях формировалось учение Спокойных.

Обычно Ли рассказывал мне предания и легенды Шоу-Дао, используя эти рассказы в качестве элемента упражнений по расширению сознания. Я слушал его, занимаясь растяжкой, тренируя управление эмоциями или сохраняя контроль над болью. Информация была спорадической, без указания каких-нибудь дат или важных исторических событий. Поэтому то, что будет изложено ниже, не претендует на историческую достоверность. Я просто перескажу некоторые факты из истории клана, которые я узнал от Учителя.

Шоу-Дао в переводе означает «Путь Спокойствия». Иногда последователи Шоу-Дао называли свою школу «Путь бессмертия», а себя – Спокойными, Бессмертными или Воинами Жизни. Шоу-Дао относится к клановым школам Китая, и на Западе это учение практически неизвестно. Мне посчастливилось стать первым европейцем, посвященным в секреты Спокойных, и, насколько я знаю, я и впоследствии мой напарник Слава Скворцов были единственными европейцами, удостоенными этой чести.

В различные исторические периоды, когда клан Шоу-Дао не подвергался гонениям со стороны окружающего его общества, его последователи развивали более активную, чем обычно, деятельность в поисках приверженцев учения. Помимо благополучия клана как такового, Спокойных беспокоило и благополучие людей вообще.

Жителей Земли они называли Большим народом, нации, национальности и этнические группы – малыми народами. Они говорили: «Когда Большой народ станет большой семьей, не тогда ли дети и отцы будут счастливы?»

Шоу-крестьянин шел к крестьянам, шоу-воин шел к воинам, шоу-феодал общался с феодалами. Перед лицом семьи (клана) шоу-феодал был равен шоу-крестьянину, учитывались лишь заслуги и возраст. Но шоу-крестьянин в те времена не мог посеять семена знания среди знати, за исключением редких случаев, а шоу-феодал долго бы искал понимания в среде крестьян.

К сожалению, семена прорастали с трудом...

Иногда я задаю себе вопрос: «Не потому ли Ли выбрал меня своим учеником, что со своим удивительным даром предвидения заранее знал, что когда-нибудь я начну писать книги об учении Спокойных? Может быть, это была попытка клана посеять семена древнего знания среди европейцев?» Не знаю...

Клан Шоу-Дао, еще не имея этого названия, начал формироваться в глубокой древности, около пяти тысяч лет назад, когда небольшое языческое племя, жившее где-то на севере Европы и поклонявшееся дереву, вынуждено было покинуть родные леса из-за вражды с другими племенами. Племя начало кочевать на восток, через Индию и Китай, где задержалось на самый длительный срок.

Люди этого племени поклонялись дереву. Они в совершенстве владели оружием, сделанным из дерева, знали секреты разнообразных ловушек, имеющих деревянные элементы. История этого племени в чем-то перекликается с переходом Рамы, легендарного вождя друидов, из Европы в Азию. Зен Авеста, священная книга персов, рассказывает об этом переселении. Раме приписывается открытие и описание двенадцати знаков Зодиака, он является основателем арийской религии и любимым героем индийского эпоса. Но в то время, как символом Рамы был Овен, основатели Шоу-Дао сохранили неизменным культ и символ дерева, как объекта поклонения, и в Индии они стали называть себя «Ветви дерева».

Впоследствии уже в Китае культ поклонения дереву слился с учением о пяти первоэлементах – у-син[1] и превратился в учение о «человеке-дереве», где «дерево» – символ совершенства, итог долгих трудов, мучений и тревог. «Человек-дерево» был воином и философом, хранителем знаний и носителем добра, врачом и поэтом, художником и крестьянином в одном лице.

Но вернемся в Европу. Поклоняющееся дереву племя враждовало с племенами, являющимися носителями других культов, и боролось в первую очередь против человеческих жертвоприношений. Племя возглавляли несколько ведунов – носителей знаний, традиций и ритуалов.

Враги не могли победить людей дерева, но теснили их. Племя начало отступать. Оно уходило сначала на юг, а затем на восток. Отступление не было поспешным. Избегая вооруженных столкновений с местными жителями, племя останавливалось, иногда на годы, в приглянувшихся ему местах, а потом вновь отправлялось в путь, обрастая по дороге представителями иных племен и народностей. Для того чтобы люди, говорящие на разных языках, могли лучше понимать друг друга, был выработан и доведен до совершенства язык жестов, с помощью которого и сейчас последователи Шоу-Дао могут узнать друг друга в толпе и объясниться даже в том случае, если их разделяет языковый барьер.