Эрика ждала. Чего? Ей ведь наверняка рассказали, что на мне куча жучков, посвятили в план, попросили подыграть… Она не знала, как отнесусь ко всему я, ведь просил немножко о другом. Что ж… Я не сдержал ехидную улыбочку, сделал ей навстречу пару решительных шагов. Наверно выглядело грозно, потому как Эрика отшатнулась и уперлась спиной в стену, а я схватил ее за талию, рывком прижал к себе и впился в горячие губы. Девушка была ошарашена настолько, что даже сопротивляться стала не сразу. Как только пришла в себя и попробовала отстраниться, я ее отпустил, после чего прошептал на ушко, — Ты просто подарок судьбы. — Она заглянула мне в глаза, оценила улыбку и оттаяла.

— Нахал, — улыбнулась она.

— Да я сама галантность! Леди, — я открыл дверь и подал девушке руку. Из комнаты мы выходили, держась за ручки как влюбленные подростки.

Выходной определенно удался. Мы побывали на озере, отобедали в ресторане на его берегу, сходили в музей и долго насмехались над абстрактными скульптурами из железного лома и цветной ляповицей картин, в которых гениальные личности чертовски хорошо спрятали высокий смысл. Отдохнули в местном дендрарии и поужинали в маленькой закусочной на открытом воздухе. Вообще, Ардарик начинал мне нравиться. Здесь повсюду была зелень и цветы, чистый воздух и красивые виды. Немножко огорчало отсутствие настоящих деревьев, но и лещина здесь порой достигала пяти-шести метров в высоту.

После короткой прогулки под звездами, мы «случайно» оказались в квартале красных фонарей. От видов на огромных витринах Эрика покраснела и ускорила шаг, хотя сомневаюсь, чтобы она увидела там что-то новое. Рекламодатели и владельцы заведений держали себя в рамках далеко от той точки, где сексуальное переходит в порнографию. Пришлось придержать девушку во избежание лишних подозрений, со стороны слежки, да и если честно, ее реакция была мне приятной. Возле любовного отеля «Логово Купидона» она остановилась сама.

Чем хороши эти отели — они пекутся о своей репутации, поэтому экранированы от любых передач не хуже местного отделения ПСБ. Хуже обстояло дело с миниатюрными записывающими устройствами, но таковых на мне не нашли. Только передатчики.

Мы сняли не просто комнату, а один из лучших трехкомнатных номеров до утра. Дел было по горло.

Когда мы открыли дверь, Хендриксон стоял перед экранированным окном и смотрел на улицу, совершенно не боясь быть замеченным. — Наконец-то, — недовольно пробурчал он.

— Что такое, шампанское кончается? — кивнул я на бокал в его руке.

— Не пропадать же продукту, ты ведь за него заплатил, — ехидно улыбнулся СБшник. — Можешь налить, там еще на бокал осталось, — он указал на сервировочный столик в углу комнаты. На столике стояло ведерко с подтаявшим льдом, нарезка из фруктов и какие-то закуски по мелочи. На сдвинутых креслах за ним развалились два парня в неброских одеждах. Хьюм, что активно мазал маленькие хлебцы паштетом, отсалютовал мне ножом, а его товарищ-ивари спокойно отпил из бокала. Бокалов было всего два, один у Хендриксона, второй у его подчиненного, и я резко передумал отказываться. Подошел, вытянул бутылку из ведерка и сделал небольшой глоток из горла.

— Варвар, — констатировал парень с бокалом.

— Предлагаешь мне пить из твоего бокала?

— Тяжелый ты человек, Эм, — сказал Хендриксон.

— Просто не пытайтесь мной манипулировать. Я предпочитаю взаимовыгодное сотрудничество.

— Я ведь не специально.

— Откуда мне знать? Возможно, вы до сих пор меня проверяете, складываете психологический портрет.

— Не без этого.

— Понимаю, — я сделал еще глоток. Черт, это намного вкуснее той дряни, что ассоциируется с шампанским в моей памяти. — Преступим?

— Эрика, вон та дверь. Можете ложиться спать, мы здесь надолго. — Девушка бросила мне короткий взгляд, и я подмигнул. — Я хочу допросить вас под гипнозом.

— Валяйте.

— Вот так просто?

— А что мне остается? Мне все равно придется пустить вас в свою голову в надежде сохранить личность.

— Не логичнее было бы попросить защиты прямо сейчас? Мы могли бы спрятать вас где-то.

— В том, что вы это можете, я не сомневаюсь. Только вряд ли станете.

— Почему?

— Вы хотите прижать корпорацию, а я сам по себе доказательство не важное. В моей голове явно копались. Я достану вам доказательства, вы поможете мне с документами и деньгами. Разойдемся без долгов.

— Не боитесь?

— До чертиков.

— Откровенность за откровенность. Вы знаете, почему изучение больше одной специальности гипнотическим методом запрещено?

— Разве?

— Даже этого не знали?

— Огромное количество универов предлагают второе высшее. Хоть вы так говорите, я читал в сети об обратном. Там банальный медосмотр нужен.

Ивари в углу тихонько захихикал. Не нравится мне этот парень.

— Такой осмотр запрещает изучение в девяноста семи процентах случаев. — Я нахмурился, а Хендриксон продолжил. — Мозг все еще загадка без ответа.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь будет по-другому.

— Согласен, но кое-что мы знаем. Например, то что гипнобучение травмирует мозг. — На душе похолодело. А ведь это не все, есть еще что-то! — Дозированное влияние на протяжении длительного времени наименее деструктивно. Практически безвредно.

— Тогда почему можно изучить только один курс?

— Лори, — сказал Хендриксон ивари.

— Все дело в объеме. Знания от гипнообучения по сравнению с обычными как видео уроки первоклассного разрешения, по сравнению с архивированным текстом. Теоретически, архивов в мозг можно накидать бесконечное множество, а вот столько видео залить не получится. Запись пойдет поверх имеющихся данных. И дай Бог, чтобы это были гастрономические предпочтения последнего месяца или тупой сериал, что ты смотрел вполглаза. Хуже если это окажется список продуктов, на которые у тебя аллергия или некоторые социальные нормы.

— Жестоко. Но… — Чертова мысль крутилась в голове и никак не хотела обретать форму. — Ведь они именно так и поступили! Они записали знание языка… — осенило меня, но вторая мысль сбила с толку. — Не сходится. Я помню, по крайней мере, два языка. Не то, чтобы я мог на них свободно разговаривать, но я их понимаю.

— Я думаю, — сказал ивари. — Они отформатировали твой мозг.

— Папа, а что такое форматирование Цэ закончено, — всплыло у меня в голове.

— Примерно, но, слава Богу, мозг — не раздел жесткого диска. Твоя память восстанавливается.

— Я вспомню!?

— Нет, — как под дых врезал. — Ты не сможешь вспомнить ничего, поверх чего была произведена новая запись. Поверхностное сканирование показало, что твоя черепушка забита почти на восемьдесят процентов. Я бы предположил, это в пять раз больше того, что ты знал. Но внутренняя логистика мозга нам непонятна. Какие-то части будут всплывать. Ничего существенного.

— Языки не существенное?

— Ты ведь вспомнил их до второго обучения?

— Да.

— Они всплыли из той части твоего мозга, что считалась пустой. До второго обучения это место мозга было забито, и запись пошла дальше. Сомневаюсь, чтобы такие крупные куски остались.

— Дерьмо… А как же тогда с личностью?

— Ну, с этим у человечества опыта хоть отбавляй. На инвитро натренировались. Определить зону мозга, отвечающую за личность, мы более-менее можем.

— Так мучили бы их и дальше, зачем таких как я препарировать?

— Мозг инвитро слишком молодой, в него много не влезет.

— Черт! Да они же просто проверяют, сколько инфы в меня можно запихнуть!

— Угу, и скорее всего, забивать будут под завязку.

— В смысле?

— Не думаю, что они будут менять твою личность, Эм, — сказал Хендриксон. — просто зальют в башку знаний, столько, что мозги закипят.

— Еще одно обучение, — сказал ивари, — может оказаться критическим для вашего мозга.

Ночной город… Из окна, в которое несколько часов назад пялился СБшник, открывался совершенно блюзовый вид, а я еще и музыку тихонько включил подходящую. Узкая полоска сиреневого ночного неба меж домов отсвечивала неоном. Одновременно грустное и завораживающее зрелище. Неон вместо небесных огней, и люди что не смотрят вверх. За полчаса, что я стоял у окна, ни один из множественных гуляк не поднял головы. Грошовая любовь, дрянное пойло и синтетическая дурь… Все, что их интересует. Человечество вырвалось в космос и звезды больше не трогают его душу.