Напомним, что это было в конце 60-х. Тогда на двадцать тысяч можно было купить несколько кооперативных квартир или четыре «Волги». Для обывателя, который получал в месяц до ста рублей, такая сумма была капиталом, обеспечивающим безбедное существование до конца жизни. Монголу с сотоварищами этого было мало. Тем не менее и для Монгола куш представлялся ценным, потому в Харьков он отправился лично.

Однако сестренка в своей алчности чуть не перещеголяла братца. Получив от Карькова миркинскую расписку на двадцать тысяч рублей, она отдала только семнадцать.

— Скажете Вольдемарчику, что больше собрать не смогла.

— Это ты ему сама скажешь, — из обаятельного посыльного Монгол моментально превратился в того, кем он был на самом деле. — Скидывай свое «рыжье». Оно как раз перекроет недостающий должок. Или помочь?

Он условно кивнул. Стоявший рядом Косой тут же снял с руки опешившей женщины изящные золотые часики с таким же браслетом. Колечко и серьги она отдала сама, чтобы не лишиться вместе с ними ушей. А это, как быстро смекнула Роза, не заржавеет у негаданных посетителей. Они не остановятся ни перед чем.

Отмотав от звонка до звонка первый срок, Карьков в провинцию возвращаться не стал. В зоне он быстро сошелся с нужными людьми. Они-то и написали кому надо «маляву» (воровское послание), в которой рекомендовалось: "Козырного фраера" встретить, обогреть и пристроить".

По фене "Козырным фраером" называют представителя низшей ступени в воровской иерархии. Проще сказать — начинающего вора. Только не в карьковском характере было находиться на подхвате. В зоне еще ладно. Там свои порядки и правила. От них никуда не денешься. Ты всегда на виду. На свободе совсем иное дело. Тут масштабы и возможности другие. Есть простор, на котором можно развернуться. Как это сделать? Такого вопроса перед Карьковымне стояло. Зоновские «университеты» он прошел не без пользы.

Из наркоманов, мелких воришек-домушников будущий пахан быстро собирает ядро новой банды примерно в двадцать человек. Он же намечает главный промысел — охота на подпольных наркоторговцев, щипание торгашей, разбогатевших на обмане покупателей и разных махинациях. У этого люда самого рыльце в пуху, и за здорово живешь не каждый побежит заявлять в милицию. Добычу делили и тут же пропивали, хватали «кайф» на воровских «малинах».

Можно назвать некоторых сотоварищей по банде, или по теперешнему «бойцов», "пехотинцев", из карьковской организованной преступной группы. Кто они? Что представляют из себя при более близком знакомстве? Например, Косой, или Владимир Куприянов. В свои сорок два года он имел образование четыре класса и в два раза больше судимостей, сроки по которым, если сложить их вместе, тянут аж за семьдесят лет. Спасибо амнистиям, досрочным освобождениям, на которые наше гуманное государство всегда было щедрым даже по отношению к самым изощренным бандюкам.

Другая не менее колоритная фигура — Сиська. Это по воровской кликухе. По паспорту это был Лев Генкин, тридцати шести лет. По милицейской картотеке — особо опасный рецидивист, каковым его признали после пятой судимости.

Для полноты картины можно назвать еще некоторых. По несколько судимостей и ходок на зону имели Миха (Владимир Михневич), Муха (Мухамед Ибрагимов), Жора (Георгий Аверьянов), Галка (Василий Галкин) и Балда (Владимир Быков). На момент формирования банды некоторые только вернулись из зон после отбытия наказания за предыдущие преступления. В массе своей все они были пристрастны к алкоголю и наркотикам.

Среди этой братвы резко выделялся девятнадцатилетний Вячеслав Иваньков, коренастый, взрывной крепыш. Он неплохо владел приемами японской борьбы джиу-джитсу. Говорят, именно за это свое умение он и получил впоследствии кличку Япончик, а совсем не за восточные черты лица, которые ему приписываются. Иваньков быстро вошел в круг приближенных Карькова, с кем пахан чаще всего выезжал на «дела». Забегая вперед, стоит подчеркнуть, что именно эта черта "личное участие", характерная для воров 60-70-х годов, подвела Монгола. Его повязали на разбое. Личное участие было доказано, и он загремел под фанфары на 15 лет. Произошло это в 1972 году. В приговоре суда от 12 июля по делу банды Карькова Вячеслав Иваньков упоминался пять раз, но тем не менее он остался за кадром, за недоказанностью. Хотя на самом деле был ни кем иным, как правой рукой пахана.

Это по инициативе Иванькова банда обзавелась грузовиком и двумя «Волгами». Колеса обеспечивали таксисты Трифонов, Бурмистров и шофер Буздин. В паре с Жорой Япончик добыл удостоверение сотрудника милиции. Его вытащили из кармана бесчувственного младшего лейтенанта Чухрова, которого напоили водкой со снотворным в гостинице «Северная» на Сущевском валу. Была раздобыта и форма. Она не вполне соответствовала удостоверению майора внутренних войск и старшего лейтенанта милиции. Но менять они ничего не стали. Так выглядело солиднее. К тому же, когда под нос перепуганной жертве суется удостоверение, у той вряд ли бывает возможность возмутиться несоответствием просветов и звездочек на погонах.

Пять эпизодов по делу в суде, которые пытались доказать Япончику, приходятся на факт разбойного нападения на буфетчицу шашлычной Ломакину. Охоту на нее братва Монгола устроила в мае-июне 1971 года. С десяток братков выслеживали жертву днем и ночью, на работе и дома. Однако женщине все удавалось ускользнуть. Несколько раз она чуть не попадала в расставленные засады, но всегда ускользала. Наконец, ее удалось подкараулить у подъезда дома.

К возвращающейся с работы женщине подкатила «Волга». Она не успела и пикнуть, как выскочившие из нее мужчины подхватили ее под руки и впихнули на заднее сиденье машины. «Волга» тут же сорвалась с места. После этого буфетчицу почти два часа катали по вечернему городу и постоянно подкалывали в толстый, упитанно-упругий бок тонким и острым лезвием финки. При этом нравоучительно рекомендовали: "Либо дань каждый месяц, либо мы тебя закопаем еще живой в Подмосковном лесу…"

Наконец, женщина сломалась и дала согласие на все условия. Ее повезли домой, чтобы получить первые пять тысяч. По дороге из сумочки у нее вытащили 630 рублей. Больше взять не удалось. В квартиру ее провожали Карьков и Иваньков. Когда дверь открылась, казалось, смирившаяся буфетчица вдруг вырвалась и закричала: "Помогите! Грабят". Джентльменам удачи ничего не оставалось, как мгновенно удалиться по-английски, не попрощавшись со столь «гостеприимной» хозяйкой.

Безусловно, позже со строптивой буфетчицы было взыскано гораздо больше. Из каждого проигрыша бандиты извлекали необходимые уроки. В будущем проколов старались избегать. И пахан, и его подопечные матерели по мере того, как и сколько проворачивали «дел». С каждым разом они становились опытнее, безжалостнее. Лишь в одном Монгол оставался неизменным. Как и в первый раз, он также лично принимал участие в каждом налете. Чаще всего был за рулем «Волги», которой управлял по доверенности. Иногда облачался в майорскую форму. Тогда Япончику доставалось обличие старлея. Что поделаешь, субординация — святое дело и в воровской среде.

Можно сказать, наиболее показательным делом монгольской банды был наезд на узбекских наркодельцов. Здесь одна из ведущих ролей отводилась члену банды — женщине. Ею была двадцатилетняя Татьяна Модэ. Ее привлек к делу Япончик. Он «снял» красивую девицу в ресторане «Узбекистан». Оттуда махнули на ее квартиру на Большую Почтовую улицу. Именно там, кстати, потом в качестве заложника держали продавца антиквариатом Миркина. Но это было уже тогда, когда Модэ получила кличку Плутиха. Пока же милая девица попросила своего кавалера разобраться с наркодельцами, к которым у нее были свои счеты. Она призналась, что на жизнь подрабатывала продажей травки. Ее получала у Минаева, постоянного клиента какой-то узбечки, кажется, Фатимы. Та отказалась заплатить ей за распространенное зелье. Это по легенде. На самом деле хитрая девица таким образом хотела избавиться от серьезного конкурента и прибрать к рукам его рынок сбыта.