Мотылек. Так оно и есть, сударь. У нее был ум зеленого цвета.

Армадо. У меня же возлюбленная совершенно непорочного белого и алого цвета.

Мотылек. Сударь, под таким цветом и скрываются довольно порочные мысли.

Армадо. Объясни, объясни, образованный отрок.

Мотылек. Да помогут мне ум моего отца и красноречие матери!

Армадо. Какое звучное воззвание в устах младенца! Очень мило и патетично.

Мотылек

Довольно опасные стихи, хозяин, насчет белого и алого цвета.

Армадо. Мальчик, разве нет баллады про короля и нищенку?

Мотылек. Был грех: наши прадеды сочинили такую балладу, но теперь ее, кажется, нигде не услышишь, а если и услышишь, то слова и напев ни на что не годны.

Армадо. Я хотел бы заново обработать этот сюжет, дабы заблуждения моего чувства были освящены каким-нибудь авторитетным примером. Мальчик, я влюблен в юную поселянку, которую застиг в парке с этим человекоподобным животным Башкой. Она вполне достойна…

Мотылек…порки и уж во всяком случае любовника получше, чем мой хозяин.

Армадо. Спой, мальчик! У меня на душе тяжело от влюбленности.

Мотылек. Это странно, потому что любите вы женщину довольно-таки легковесную.

Армадо. Спой, прошу тебя.

Мотылек. Дайте пройти этой компании.

Входят Тупица, Башка и Жакнета.

Тупица. Сударь, король соблаговолил поручить вам надзор за Башкой. Вы не должны ему мирволить, но и притеснять его не следует. Нужно только присматривать, чтоб он постился три дня в неделю. А эту девицу мне приказано держать в парке. Пусть послужит коровницей. Мое почтенье.

Армадо. Я выдаю себя румянцем. — Девушка!

Жакнета. Мужчина!

Армадо. Я навещу тебя в коровнике.

Жакнета. До этого далеко.

Армадо. Я знаю туда дорогу.

Жакнета. Скажите, какой ученый!

Армадо. Я расскажу тебе чудесные вещи.

Жакнета. С такой-то наружностью?

Армадо. Я люблю тебя.

Жакнета. Старые песни.

Армадо. Итак, до встречи.

Жакнета. Ветер вам в корму!

Тупица. Пошли, Жакнета, поторапливайся.

Тупица и Жакнета уходят.

Армадо. Презренный, ты будешь поститься за свои проступки, пока ни заслужишь прощения.

Башка. Слушаюсь, сударь. Надеюсь, что смогу делать это с полным желудком.

Армадо. Расплата с тобой будет тяжелою.

Башка. Ну, значит, я буду вам более признателен, чем ваши слуги, с которыми вы расплачиваетесь куда легковеснее.

Армадо. Увести этого негодяя и заточить!

Мотылек. Идем, строптивый раб! Живо!

Башка. Не велите меня запирать, сударь. Я предпочитаю поститься на воле.

Мотылек. Ну нет, сударь. Кто же по своей воле на хлеб и воду сядет. Тебя посадят в тюрьму.

Башка. Ладно. Но если я вновь увижу веселые дни моей печали, которые я видел, то кое-кто увидит…

Мотылек. Что увидит?

Башка. Ничего особенного, господин Мотылек. Увидит только то, что увидит. Узнику не годится быть слишком скупым на слова, поэтому я ничего и не скажу. Слава богу, терпенья у меня поменьше, чем у других, поэтому я и могу быть спокоен.

Мотылек и Башка уходят.

Армадо. Я обожаю даже почву, сей низкий предмет, который попирает ее башмак, предмет еще более низкий и приводимый в движение ее ногой, предметом самым низким. Полюбив, я делаюсь клятвопреступником, а это первейший признак лживости. Между тем не бывает истинной любви там, где к ней примешана лживость. Любовь — домовой, любовь — дьявол, любовь — самый злой из всех злых духов. Тем не менее она искусила Самсона, а ведь он обладал несравненной мощью; она соблазнила Соломона, а ведь он был отменно мудр. Перед стрелой Купидона не устояла палица Геркулеса; тем более — это неравное оружие для рапиры испанца. Первый и второй поводы для картеля мне не подходят: passado [14] Купидон пренебрегает, на duello [15] не обращает внимания. Мы, мужи, оскорбляем его, именуя мальчиком, а он торжествует, покоряя нас, мужей. Прощай, мужество! Ржавей, клинок! Умолкни, барабан! Повелитель ваш влюблен. Да, он любит! Приди мне на помощь, гений импровизации. Я, вне всякого сомнения, примусь сочинять сонеты. Изощряйся, ум! Строчи, перо! Я расположен заполнить целые фолианты!

(Уходит.)

ТАМ ЖЕ.

Входят французская принцесса, Розалина, Мария, Катерина, Бойе, вельможи и слуги.

Бойе

Принцесса

Бойе