II. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДВОЙСТВЕННОСТЬ (Ножницы между словом и делом)

Официальная руководящая группа представляет собою блок, стержнем которого является аппаратная фракция Сталина. В этом блоке три основных элемента: одни держат курс на хозяйчика, другие - на тред-юнионизм, третьи чистые аппаратчики - объединяют блок и, застращивая "хозяйчиков" и тред-юнионистов оппозицией, стремятся удержать всю группировку от слишком резкого ската вправо.

Организационное руководство блоком принадлежит чистым аппаратчикам, лишенным политической линии и заменяющим ее комбинаторст-вом. Реальное содержание вносят в политику представители двух определенных социальных уклонов. Чистые комбинаторы со Сталиным во главе служат как бы тормозом при блоке, тенденции которого влекут его вправо. В общем получается та механика, которую Устрялов рекомендовал под именем спуска на тормозах.

Критика этой политики под пролетарским углом зрения немедленно и почти автоматически клеймится и осуждается. Однако спустя некоторое время руководящая фракция выносит резолюцию, которая узаконя-ет многое из того, что сказано было так называемой оппозицией. Политика, однако, продолжается прежняя, так как проводниками ее являются фактически противники резолюции, которые принимают ее лишь из ком-бинаторских соображений, под давлением аппаратных руководителей

блока. Так было с резолюцией 5 декабря 1923 года о партийном режиме, после которой режим стал неизмеримо хуже, чем был до принятия резолюции. Так было с резолюцией октябрьского пленума 1925 года о группах бедноты. Так было с индустриализацией на XIV съезде. Такую же судьбу претерпело постановление XIV съезда о демократизации режима Коминтерна. Так происходило за последний период с вопросами о зарплате, о структуре госбюджета, о режиме экономии, о сельскохозяйственной кооперации, о жилищном строительстве и пр. Чем больше принималось почти оппозиционных решений о борьбе с бюрократизмом (в профсоюзах, госаппарате и пр.), тем жестче становился бюрократизм. Между официальными решениями и между фактической политикой - в отношении промышленности, деревни, партии -- образуется явное и все большее расхождение, своего рода политические ножницы. Резолюции представляют собою орудие борьбы против оппозиции, вернее сказать, попытку ее разоружения и в этом смысле являются словесной данью пролетарскому составу партии. Фактическая же политика представляет собою реальную дань мелкобуржуазной стихии и бюрократическому аппарату. Раствором этих политических ножниц измеряется степень сползания. Этим же раствором измеряется степень сталинского зажима: чем меньше политическая практика отвечает резолюциям, т. е. социальному составу партии и ее традициям, тем менее возможно проводить эту политику нормальным партийным путем, тем больше нужно назначенства и репрессий.

Двойственность является неизбежным политическим орудием лишь в таком обществе, где правит эксплуататорский класс. Особенно чудовищного раствора достигают политические ножницы в так называемых демократиях: с одной стороны - всеобщее равенство, а с другой - полное засилье кучки эксплуататоров. При диктатуре пролетариата, как бы сурова эта диктатура ни была, правильная политика и может и должна основываться на открытом высказывании того, что есть. Появление политических ножниц у нас само по себе уже является безошибочным симптомом сползания на чуждые партии рельсы. Особый вес в сталинской фракции получают специалисты по возведению беспринципности в систему. Борьба за соответствие между словом и делом обзывается романтизмом. Реальной политикой объявляется словесное перехватывание лозунгов оппозиции - с одной стороны, и систематические уступки кулацкому и тред-юнионистскому уклонам -- с другой.

* * *

Допускать кулацкий уклон в партии значит на деле превращать партию в национальный блок политических фракций, представляющих разные классовые интересы. Огонь налево в то время, как опасность диктатуре надвигается справа, -- вот что действительно угрожает единству партии.

Каждый уклон одновременно угрожает и единству руководящей ныне фракционной группы. Тред-юнионистские элементы руководящего блока почувствуют, месяцем раньше или позже, возрастающее кулацкое давление. По отдельным вопросам расхождение между представителями тред

юнионистского и кулацкого уклонов обнаруживается на верхах партии и сейчас. Гораздо большее число таких расхождений разрешается фракционным путем, за спиной партии. Надолго сохранить, однако, видимость единства руководящей группе не удастся. Логика классовых интересов могущественнее аппаратной дипломатии и сталинского комбинаторства. Как ни придавлены профсоюзы бюрократизмом, они не смогут не стать организацией отпора кулацко-буржуазной стихии.

III. СПОЛЗАНИЕ НА ЦЕНТРИЗМ

Центризм есть промежуточное течение -- между большевизмом (революционным марксизмом) и меньшевизмом. Центризм по существу означает неустойчивое, переходное состояние. В эпохи революционного подъема центризм служит нередко мостом к революционной пролетарской партии. В периоды отлива и упадка центризм является обычно мостом отступления с революционных позиций.

Сползание с пролетарской линии в наших условиях означает продвижение к двум разновидностям оппортунизма: меньшевизму и эсеровщине. Сталинский центризм является полустанком на пути. В условиях, когда подавляющее большинство населения состоит из крестьян, сползание должно неизбежно окрашиваться в народнические цвета, что по существу означает закрывание глаз на расслоение деревни, потакательство кулаку, замазывание ведущей роли промышленности как действительной гарантии движения к социализму и оттирание пролетарского авангарда от руководящей роли в партии.

Именно в стране, где между пролетарием города и деревни, с одной стороны, и кулаком - с другой, существует множество переходных ступеней, сползание может в течение продолжительного периода совершаться почти незаметно, прикрываясь привычными словами, лозунгами и цитатами. Но если бы этот процесс продолжался и впредь без задержки и отпора, то на известном этапе количество должно было бы перейти в качество, т. е. должен был бы совершиться прямой политический сдвиг в смысле классового перемещения власти. Между тем, сталинский центризм защищает и прикрывает правые уклоны, успокаивает и усыпляет сознание партии - насчет кулака, насчет частника, насчет отставания промышленности, насчет обеспеченности социализма в одной стране. Борьба с центризмом, который выступает под прикрытием традиционных большевистских формул, есть борьба за сохранение власти в руках пролетариата.

IV. РЕАЛИЗМ, ПРАКТИЦИЗМ И КРОХОБОРЧЕСТВО

Большевизм вырос в борьбе с мнимым реализмом "экономистов", меньшевиков, реформистов, центристов, оппортунистов вообще. Оттого большевизм подвергался в продолжение всей своей истории обвинениям в утопичности, романтизме, субъективизме и пр. Большевизм всегда связывал очередные задачи с основными классовыми тенденциями не только в национальном, но и в международном масштабе. В этом именно и

состоял революционный реализм Ленина, не имеющий ничего общего с безыдейным практицизмом, а тем более с беспринципным комбинатор-ством изо дня в день.

Сползание с большевистской линии все чаще и грубее прикрывается соображениями "реальной" политики, необходимостью иметь "твердую почву под ногами" и пр. Рядом с этим идут прямые издевательства над расчетом на международную революцию. Поиски "твердой почвы под ногами" все больше толкают по линии наименьшего сопротивления. Политика приспособления получает все больший перевес над политикой революционного преобразования. Приспособление к мелкому буржуа, к кулаку, к бюрократу, к английскому тред-юнионисту, к обывательскому общественному мнению, к мещанским взглядам на брак и семью идет полным ходом под прикрытием такой философии, по которой кулак и его внук оказываются необходимыми элементами социалистического строительства. Глумление над "романтизмом" дополняется кривой усмешкой по адресу "эмигрантщины". Неоценимым преимуществом нашей партии является тот факт, что в составе ее руководящего слоя имеются сотни бывших эмигрантов, которые в течение долгих годов успели не только ознакомиться с международным рабочим движением на опыте, но и неразрывно связаться с ним, впитав революционный интернационализм в плоть и кровь. Большевизм не может не быть партией международной революции. "Эмигрантские" элементы не могут не быть ценной ее закваской. Наоборот, спуск в болото национальной ограниченности, "социализма в одной стране" и пр, не может не вызвать враждебности к революционному "романтизму" и к "эмигрантщине".