обстановке острой классовой борьбы. В советских условиях, т. е в об
ществе, строющем социализм под диктатурой пролетариата, центризм
неизбежно получает новые формы и именно этой новизной вводит в заб
луждение. Но наш центризм обнаруживает себя сразу, когда ему прихо
дится выступать на международной арене. В вопросах Коминтерна сталин
ская группа характеризуется:
а) стремлением все больше и больше отодвигать перспективу проле
тарской революции; отсюда - преувеличение стабилизации капитализма;
б) стремлением освободить нашу внутреннюю политику от междуна
родных революционных зависимостей; отсюда - антиленинская теория
социализма в одной стране;
в) все большим и большим перенесением центра тяжести на объектив
ный ход вещей; отсюда - теория "ступенек", возвращающая нас к теории
"стадий" "Рабочего дела"; отсюда - недооценка сознательно-революцион
ного фактора, т. е. партии;
г) все большим и большим сближением с действительно правыми или
просто безыдейными элементами Интернационала, при беспощадном пре
следовании не только ультралевых, но и вообще самостоятельных рево
люционных элементов;
д) тенденцией к замене политики организационной дипломатией; смяг
чением в этих интересах критики по адресу центристов и отказом от орга
низационных выводов в тех случаях, когда они должны быть направлены
против подлинно правых элементов, если эти последние отличаются по
корностью.
* * *
2. Ярче и неоспоримее всего, и притом в короткий срок, сползание на
центристскую точку зрения обнаружилось в вопросе об Англо-Русском
комитете. Это не случайно. На внутренних вопросах, т. е. прежде всего на
сравнительно медленно развивающихся экономических процессах, про
верка политической позиции сталинской группы происходит неизбежно
медленее, чем на процессах классовой борьбы на Западе, особенно в той
острой форме, в какой эта борьба развивалась за последние месяцы в Ан
глии,
Большевистская критика центристской политики в вопросе об Англо-Русском комитете обличалась не как "троцкизм", а как отзовизм. Для сползания, как уже сказано, крайне характерно стремление использовать в защитном смысле формулы прошлого, превратив их из живых понятий в схоластические шпаргалки.
В чем состоял отзовизм ? В том, что в условиях упадка революционного движения он требовал выхода представителей пролетариата из лжепарламентского учреждения контрреволюции. Дело шло там не о добровольном блоке с предательскими вождями, а об участии в навязанном нам хо
дом развития представительном органе Уже это одно свидетельствует о совершенно схоластическом характере аналогии. Если уж искать примера из эпохи третьей и четвертой государственных Дум, то не в вынужденном участии большевистских депутатов в самих Думах, а в добровольном блоке большевистской и меньшевистской фракций. Этот блок сохранялся до тех пор, пока меньшевизм не превратился в открытое ликвидаторство, в столыпинскую рабочую партию. В этот момент Ленин потребовал и добился разрыва между большевистской фракцией и меньшевистской. Примиренцы и центристы возмущались этим расколом, доказывая, что дело идет ведь не о блоке "вождей", что за теми и другими стоят "массы". Тем не менее Ленин был прав. Нельзя было вести революционную политику, сохраняя видимость солидарности с теми, которые открыто превратились в легальную третьеиюньскую оппозицию. Точно так же нельзя сейчас вести революционную политику в английском пролетариате, сохраняя хотя бы тень солидарности с теми либеральными рабочими политиками, которые обнаружили себя в гигантском испытании, как прямые или косвенные агенты шахтовладельцев и консервативного правительства.
3. В вопросе об Амстердаме центристская линия привела к невообразимой путанице, способной вконец дезориентировать Интернационал.
Все доводы в пользу сохранения Англо- Русского комитета могут и должны быть с удвоенной силой применены в пользу вхождения в Амстердам. Если Генсовет есть историческая "ступенька", через которую нельзя перепрыгнуть (Сталин), то еще большей ступенью является Амстердам, ибо целое вообще больше своей части (Генсовет входит в Амстердам) . Если политический разрыв с профсоюзной верхушкой означает призыв к рабочим выходить из профсоюзов (теория Бухарина), то ясно, что наше невхождение в Амстердам равносильно обращенному к рабочим всего мира призыву не входить в профсоюзы или выступать из них.
Тем не менее, в информационном письме ЦК ("Правда", 14 янв. 1926 г.) говорится: "ЦК ВКП (б) решительно опровергает контрреволюционные сплетни о якобы предполагаемом вхождении профсоюзов СССР в амстердамский Интернационал". Это категорическое заявление, не оставляющее само по себе места никаким лжетолкованиям, нуждается, однако, в новом разъяснении вопроса: почему нельзя входить в Амстердам, являющийся исторически данной профессиональной организацией и, следовательно, исторической "ступенью"?
Такое разъяснение тем более необходимо, что а) в уставах почти всех наших профсоюзов было в прошлом году устранено указание на Профин-терн и заменено принадлежностью к Международному Объединению Профсоюзов; между тем известно, что кроме Коминтерна существует только одно международное объединение - Амстердам; б) ряд видных и ответственных работников партии высказывались в течение того же 25 года за вхождение в Амстердам: одни --условно (тов. Томский), другие
безусловно и категорически (кандидат в Политбюро тов. Каганович*).
Еще более осложняется вопрос исходом парижских и берлинских переговоров с английской делегацией, Генсовет, категорически отказавшийся от какого бы то ни было участия вместе с нами в реальной борьбе, дал, однако, снова свою подпись под резолюцией об единстве профдвижения. Единственный реальный смысл этой резолюции, как и сохранения самого Англо-Русского комитета, мог бы быть понят только так, что комитет должен послужить мостом для вступления ВЦСПС в Амстердам. Между тем, самая мысль об этом объявлена "контрреволюционной сплетней".
Центризм, как видим, означает сбивчивость, противоречивость и путаницу в одном из важнейших вопросов мирового рабочего движения.
* * *
Не менее центристский по существу характер имеет политика сталинской группы и во всех других вопросах Коминтерна.
4. В Польше, в дни военного переворота, совпадавшего во времени со
всеобщей забастовкой в Англии, Центральный Комитет польской компар
тии вел жалкую хвостистскую политику, превращая компартию в состав
ную часть мелкобуржуазной патриотической стихии. Вряд ли вообще
можно себе представить более грубую оппортунистическую ошибку в
столь ответственный момент. Между тем, критика польского Центрально
го Комитета в нашей печати имела мимолетный характер, как бы для
очистки совести. Ни один волос не упал с головы польского Центрально
го Комитета, поведшего партию в самый критический момент по мути ке
ренщины. В то же время левые отбрасываются от работы, клеймятся, а
в Германии исключаются из партии.
5. Британская компартия несомненно проявила и проявляет крайне
недостаточную решительность в критике центристов рабочей партии и
тред-юнионизма. Достаточно сказать, что руководители британской пар
тии считали слишком резкими тезисы Интернационала по поводу преда
тельства всеобщей стачки и напечатали их лишь под большим нажимом.
Воззвание ВЦСПС они сочли ошибкой. Вместо того, чтобы со всей откро
* "...мы должны укрепляться в широких рабочих массах, мы должны итти в Амстердам и в амстердамские профсоюзы. У некоторых воз-никают сомнения, как это мы, большевики, боровшиеся все время против оппортунистов, будем сидеть вместе с ними в Амстердаме? Как будто бы непонятно, но на самом деле это есть обходной путь. Широкие рабочие массы в значительной степени идут за Амстердамом - поэтому мы должны пойти туда, где массы. Мы, большевики, надеемся, что, работая вместе с Амстердамом на почве борьбы с наступающим капиталом, мы сумеем сплотить вокруг себя профсоюзы других стран и в первую очередь профсоюзы Англии.." (Л. М. Каганович. "Очередные задачи партработы после XIV конференции", стр. 52.).