Наиболее таинственными членами групп были угнетенные самцы, статус которых был не совсем понятен. Их жизнь в свинарнике была немногим лучше жалкого прозябания подчиненных самцов в вольерах. Существенная разница заключалась лишь в том, что если в вольере подчиненным самцам деваться некуда и они вынуждены висеть на сетке, то в условиях свинарника их жизненное пространство в принципе неограниченно и они всегда могут отыскать укромное место. Эти изгои демонстрировали классический вариант пространственно-временной изоляции от своих собратьев: их норы, места отдыха и чисток шкурки располагались в стороне от нор других крыс (порой на значительном удалении). К местам кормежки и источникам воды эти зверьки подходили лишь тогда, когда там не было других пасюков, причем добирались туда окольными путями, которыми редко пользуются другие члены группы. Однако социальный статус таких изгоев совсем не так очевиден, как это может показаться на первый взгляд.
В первой парцелле, например, был всего один угнетенный самец, которого окрестили кличкой Чадо. Он редко попадал в поле зрения наблюдателя, и его поведение не привлекало особого внимания. Но после исчезновения Варвара Чадо сделал совершенно невероятную карьеру: в конце концов он занял доминирующее положение в группе. Как уже говорилось, первоначально лидерство в упорных боях завоевал один из субординатов, однако продержался он всего около двух недель. Спустя месяц после исчезновения Варвара Чадо утвердился в новой роли, демонстрируя весь поведенческий репертуар доминанта, к тому же весьма агрессивного. При этом его предшественник оставался в группе. К сожалению, процесс превращения Чадо в доминанта проследить не удалось, так как это событие произошло во время небольшого перерыва в наблюдениях. Выглядел зверек совершенно не так, как в эпоху Варвара: его вес заметно увеличился, шерсть стала чистой и пышной, а уверенное хозяйское поведение мало чем напоминало прежнюю боязливость.
Загадку этого превращения, возможно, объясняют исследования Д. А. Каменева, который показал, что иерархическое положение самцов диких домовых мышей в группах зависит от типа нервной системы. Иначе говоря, не каждый самец может стать доминантой: для этого надо обладать не только физическими данными, но сильным типом нервной системы. Место доминантов, которых исследователь специально изымал из группы, также нередко занимали подчиненные самцы, стоявшие у подножия иерархии. Оказалось, что эти потенциальные доминанты, влачившие существование Омега-особей, обладали сильным типом нервной системы и именно поэтому подвергались наиболее ожесточенному преследованию господствующих Альфа-самцов, превосходивших их физически. По-видимому, Чадо был потенциальным конкурентом Варвара, поэтому доминант наиболее активно его преследовал, загнав на низшую ступень иерархической лестницы. Звезда Чадо взошла почти к самому концу периода наблюдений, поэтому его дальнейшая судьба осталась невыясненной. Но и то, что стало известным, объясняет, почему, говоря об угнетенных самцах и их статусе, мы использовали определения «таинственный», «непонятный».
Волей случая в первой парцелле появился еще один изгой. В опытах по изучению реакции членов парцеллы на незнакомых самцов использовали так называемых гладиаторов — заведомо чужих для изучаемой группы самцов, которых насильно помещали на территорию парцеллы, привязывая полутораметровой цепочкой за заднюю лапу. Один из таких гладиаторов сорвался с цепочки и скрылся в ближайшей норе. Он остался в парцелле, став типичным угнетенным самцом. Зверек рисковал приближаться к местам кормежки и источникам воды лишь в то время, когда там не было других крыс; он заметно похудел, на теле появились следы многочисленных покусов, шерсть его стала тусклой, свалявшейся. Он устроил убежище не в помещении свинарника, а в густой траве снаружи, но в пределах участка обитания парцеллы. В описанных фрагментах биографий двух угнетенных самцов есть весьма примечательный момент. Хотя оба они могли уйти из парцеллы и вести жизнь вольных отшельников, зверьки предпочли такой свободе жизнь в группе, хотя и в роли изгоев.
Между самками складывались мирные взаимоотношения, основанные на нейтралитете. Исключение составляли беременные и кормящие самки, проявляющие агрессивность по отношению к другим членам группы. Крысята до наступления половозрелости были вне иерархии.
Все зверьки, входящие в состав парцеллы, жили в пределах общего участка обитания, конфигурация которого определялась главным образом архитектурой строений и в меньшей степени наличием каких-либо укрытий у стен зданий (строительный материал, мусор, густой травостой и т. д.). Участок обитания каждой парцеллы разделялся на две части: защищаемую территорию и периферическую область. В опытах с чужими самцами-гладиаторами удалось установить, что единственным постоянным ее стражем был доминант. В редких случаях агрессивность к незнакомым зверькам проявляли нестарые самки. В пределах защищаемой территории выделялась сердцевинная зона — наиболее интенсивно используемая часть участка обитания. Эта зона была местом наиболее частого сосредоточения зверьков, фокусом их групповой активности, основным пунктом обмена информацией. На ней располагались убежища, основные источники корма и воды, места отдыха. Эти жизненно важные объекты были связаны хорошо утоптанными тропами, остальное место занимало мало используемое пространство. В пределах этой зоны предпочитали находиться старые самки, лишь в ней можно было обнаружить крысят весом до 80 г.
Защищаемую территорию окружала периферическая область. Крысы посещали ее не слишком часто, чаще других здесь можно было встретить субординатных самцов. Иногда на периферии бывали и другие члены парцеллы, в том числе и доминант. Здесь его агрессивность заметно снижалась и принимала более мягкие формы, чем на защищаемой территории. В стабильных условиях существования доминанты отличались домоседством и не выходили за границы участков обитания.
Участки обитания синантропных видов имеют, напомним, не только плоскостную, но и трехмерную структуру. Связано это с тем, что крысы и мыши превосходно передвигаются по наклонным и вертикальным поверхностям. В результате в помещении формируется объемная, как бы ярусная коммуникационная сеть. Объемность участка обитания, а также степень его сложности, которая зависит от находящихся на нем предметов, ограничивают непосредственные визуальные и физические контакты между зверьками.
В популяциях многих видов грызунов, в том числе и синантропных, работают механизмы саморегуляции плотности поселений, причем важнейшую роль в работе этих механизмов играет частота контактов между особями. Редко встречаются друг с другом зверьки — в популяциях идет интенсивное размножение, плотность населения растет. Если грызуны сталкиваются друг с другом слишком часто, в действие включаются механизмы, тормозящие рост численности, увеличиваются агрессивность зверьков и уровень стресса, возрастает смертность, особенно молодых особей, блокируется размножение. В случае с синантропными грызунами усложненная обстановка значительно повышает емкость пространства для них. Поэтому несоблюдение правил санитарии, бесхозяйственность, захламленность помещений сильно способствуют процветанию крысиного и мышиного племени, повышению порога критической численности популяции. Приведем такой пример. Убежища крыс парцеллы 7, обитавшей на фуражном складе, были расположены в штабеле мешков с травяной мукой. В состав парцеллы входило около 20 половозрелых особей. Объем штабеля составлял 15 куб. м (основание 6×1, высота 2,5 м). Следовательно, на одного зверька приходилось менее 0,75 куб. м, а в пересчете на площади штабеля менее 0,3 кв. м на одну особь! Ситуация была бы совершенно невероятной, если не учитывать высоты штабеля и того обстоятельства, что вся мука была пронизана ходами крыс и, увы, вследствие этого уже не представляла никакой хозяйственной ценности.
Участки обитания синантропных крыс обычно очень малы по сравнению с участками грызунов, обитающих в природных стациях: разных видов мышей и полевок. Причем на этих крохотных участках обитает не одна, а 10—20 взрослых зверьков! Этот парадокс можно объяснить следующим образом. Громадное значение в жизни любого вида имеет кормовая база. Именно радиус сбора корма — главное условие, определяющее размер участка обитания грызунов в природе. Для синантропных грызунов этот фактор теряет свое значение. Благодаря «заботе» человека полноценные корма в избытке сконцентрированы на небольших площадях. Вероятно, отсюда и домоседство крыс, а также необычайно высокая плотность поселений синантропных видов, в десятки и сотни раз превышающая максимальную плотность у других грызунов, обитающих в природе. Интересно замечание М. Н. Лозана, который пишет, что для крыс, населяющих фермы, «даже самая минимальная плотность, наблюдавшаяся в период после дератизации, когда в живых остаются лишь 5—10% зверьков, все же выше плотности, отмеченной в природе» (для диких пасюков).