— Нет, я даже не знаю, что значит это слово.

— Так я и думала, что оно тебе незнакомо. Ты ведь не еврей, а грек. Грекам неподвластна истина! — Она произнесла эти слова необыкновенно серьезно, но очень естественно. Было видно, что она ни в коем случае не хочет обидеть собеседника. — Мои родители были так бедны, что продали меня в рабство. Они не хотели этого, мать все время плакала, когда я жила дома, но что им еще оставалось! Надо было кормить моих маленьких братьев. Мама рассказала мне многое, во что я верю до сих пор. Она говорила, что надо помнить, что я принадлежу к евреям, детям Израиля — народу, избранному Богом Иеговой. Она рассказывала мне об ангелах. — Девушка взяла с подноса свежую баранью ногу и вложила Василий в руку. Конечно, ей стоило большого труда добыть для него это лакомство. — Мама говорила, что ангелы замечательные существа с большими белыми крыльями, потому что они летают между небом и землей. Они окружают трон Бога Иеговы и выполняют его приказы. Когда меня уводили из родного дома, она сказала, рыдая, как никогда прежде: «Помни всегда, моя бедная девочка, что ангел Мафусаил покровительствует рабам. Именно он открывает двери…»

Все, что до сих пор приходилось Василию слышать о еврейской вере и обычаях, было чрезвычайно странным, но необыкновенно интересным. История про ангелов показалась ему просто захватывающей. Если возможно предположить, что существует один единственный Бог, то естественно и то, что возле него живут те, кто выполняет Его приказы. Василию не потребовалось большого труда, чтобы заставить себя поверить в небесных созданий с белыми крыльями.

— Агнесия, — взволнованно обратился он к девушке, — мне очень-очень нужно, чтобы передо мной открылись двери. Как ты думаешь, твой Мафусаил может помочь мне?

— Конечно, может! Он умеет открывать двери темниц и даже, если надо, — двигать горы! — Она воровато оглянулась на дверь позади себя, а потом прибавила шепотом: — Он может открыть и двери этого дома.

— Что ж, значит, я каждый вечер буду просить Мафусаила, чтобы он помог мне. А может, есть и другие ангелы, которые в состоянии сделать для нас что-нибудь? Скажи, есть, например, такой, который отвечает за память?

Довольная тем, что она может оказать юноше услугу, Агнесия засуетилась и быстро-быстро закивала головой:

— Конечно, есть, его зовут Захария. Он очень сильный, потому что если люди станут забывчивыми, они не смогут сохранить веру в своего Бога. Главное — никогда не забывать о Боге и Его законах, поэтому Захария всегда сидит рядом с Иеговой. Мама говорила, что его место — справа.

— Наверное, он так занят, что даже и не услышит моих просьб.

Девушка заколебалась.

— Конечно, он очень занят, — грустно согласилась она. — Но ведь можно попробовать, это ничему не помешает.

В тот вечер Василий сделал все именно так, как велела ему маленькая служанка. Он подошел к открытому окну, встал возле него на колени и, устремив взор к звездам, мысленно заговорил:

«О Мафусаил, я знаю, что не имею права обращаться к тебе, ведь я грек, а не еврей. Может быть, ты даже не услышишь меня, а если и услышишь, то не поймешь, ведь я не умею разговаривать на твоем языке. Но если ты все-таки меня понимаешь, ты, ангел, покровительствующий самым забитым и отверженным на свете, то я хочу, чтобы ты знал, что если в ближайшее время одна дверь не откроется передо мной, то я попаду в руки самого злейшего из своих врагов. Ты, наверное, считаешь, что я недостоин твоей помощи. Это правда, ведь я всего лишь бедный раб. Но послушай, ангел, открывающий двери, у меня есть дар делать своими руками разные красивые вещи. И я даю тебе слово, что если двери темницы откроются передо мной, я буду всю жизнь трудиться в поте лица и сохраню в чистоте свой дар, не замараю его подлыми поступками или дурными помыслами.

А ты, Захарий, будь благосклонен к человеку, который еще ни разу не обращался к тебе и ни о чем не просил. Ангел памяти, не дай мне забыть тех, кто был добр ко мне, тех, кто, несмотря на опасность, помогал мне, шел на риск, когда я нуждался в помощи. Неблагодарность — страшный грех, но его так легко совершить. Но не дай мне забыть и зло, которое было совершено по отношению ко мне и к тем людям, которые зависели от меня и которых я не смог защитить. Я должен исправить свои ошибки. Пусть память руководит моими действиями, когда наступит час расплаты».

2

Три дня спустя Состий и его мегера-жена поднялись на свою крошечную террасу, где слегка ощущалось некое подобие морского бриза. Едва пробиваясь сквозь плотные городские испарения и теснившиеся друг к другу дома, ветерок почти не доходил до их жилья. Когда в дом пришел гость, было уже так темно, что Агнесия, открывавшая дверь, не смогла различить почти ничего, кроме того, что незнакомец был стар, а его лицо украшала длинная борода. Не представившись, он заявил, что хочет видеть хозяина.

— Хозяина? — повторила девушка. — Наверное, тебя привело к нам какое-нибудь дело?

— Да, у меня к нему дело.

— И наверное, надо будет принимать какое-нибудь решение?

— Верно, — улыбнулся незнакомец, которому показалась забавной настойчивость служанки.

— Тогда, — серьезно заявила Агнесия, — я позову не только хозяина, но и госпожу. Когда надо принимать какое-нибудь решение, это всегда делает хозяйка.

Старик рассмеялся и погладил Агнесию по голове.

— А ты смышленый ребенок, — заметил он. — Наверное, когда подрастешь, будешь сама принимать решения.

Агнесия грустно покачала головой и вздохнула:

— Я никогда не вырасту, потому что я очень больна.

Незнакомец склонился к ее лицу и при свете лампы, которую она держала в руках, внимательно осмотрел ее. Глаза его сразу погрустнели, и он, тяжело вздохнув, произнес:

— Что ж, это правда, дитя, — ты нездорова. И не сможешь никогда выздороветь, если будешь жить в таком жарком и душном месте. Тебе нужны отдых, свежий воздух и хорошая пища. А еще, малышка, ты нуждаешься в лечении и внимании.

Не задумываясь о том, чтобы завоевать симпатию незнакомца, Агнесия ответила тихо и просто:

— Я всего лишь рабыня. А у рабов нет ничего своего. Я живу тут со своей хозяйкой и хозяином.

Лицо старика стало еще печальнее.

— В мире много несправедливостей, но рабство — самое отвратительное из них. Но наступит день, малышка, когда Он сойдет к нам на землю с небес, сойдет весь в сияющих лучах. Тогда не станет рабства, а наши бренные тела избавятся от страданий. Думаю, Он придет уже скоро. Так спорю, что еще успеет спасти тебя… спасти от всех несчастий, которые я предвижу на твоем пути.

В это время по лестнице уже спускалась Елалия. За ней следовал Состой, ворча себе что-то под нос в такт шагам.

— Чего вы хотите? — спросила хозяйка. — Хотите что-нибудь купить?

Гость заколебался.

— Да, — наконец произнес он. — Можно сказать и так. Я хочу кое-что купить у вас. Но не будем говорить о делах на пороге. Я чувствую, что вокруг нас в темноте ночи — уши. Липкое, словно жара, любопытство повисло в воздухе.

— Что ж, входите.

Как только появлялась перспектива что-нибудь продать, Елалия превращалась в воплощение радушия. На губах у нее заиграла непривычная улыбка.

Она направилась к магазинчику, достала ключ и открыла дверь. Внутри Елалия быстро нашарила лампу, висевшую у низкого потолка, и зажгла фитиль. При слабом колеблющемся свете она, наконец, смогла разглядеть незнакомца. Это был старый человек, но глаза его поражали энергией и добротой. Второе подталкивало торговцев попытаться обжулить его, но первое останавливало на полпути.

Незнакомец быстро оглядел тесное помещение, отметив про себя убожество большинства выставленных на продажу работ. Почто все они были копиями модных восточных вещиц: кинжалов, бронзовых мечей, урн для благовоний и шкатулок для драгоценностей. Наконец, повернувшись к хозяевам лавки, он внимательно посмотрел на них.

— Сначала мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, — начал гость. — У вас, как я слышал, живет некий Василий, который работает с золотом и серебром. Если я не ошибаюсь, именно он сделал статую Афины, которую приобрел для своей знаменитой коллекции греческий банкир Фабий. Это так? Я не ошибся?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: