Ему это нравится. Его ноздри раздуваются, он глубоко вдыхает, втягивая мой запах. Хантер опускает голову в ложбинку между грудей, и мышцы его груди напрягаются. Его палец снова обводит мой клитор так же медленно, как скользят пустынные пески. Звуки выдают мое удовольствие – длинные высокие всхлипы, и тело выгибается, отрываясь от пола, а сердцевину пронзают вспышки удовольствия.

Что он со мной делает? Я не могу это выдержать. Слишком ярко. Слишком много. Как только по мне проходит волна экстаза, я вожу ногами по пыльному полу. Он ждет, пока моя спина вернется на землю и делает это еще раз. На этот раз он кружит вокруг маленького комочка плоти, все еще медленно, но не останавливаясь. Дыхание встает комом в горле, стон упирается в зубы и вынуждает распахнуть рот. Чувствую, как мое лицо искажается: глаза крепко зажмурены, подбородок поднят к потолку от тех ощущений, которых я никогда прежде не знала; я и не думала, что они могут так поразить меня. Яркое удовольствие, сравнимое с болью, проносится сквозь меня, вспыхивая в сердцевине. Стрелы экстаза вонзаются в меня, пока его палец кружит вокруг моего клитора.

Хантер отстраняется от моего центра и два пальца осторожно проникают в мою женственность... мою вагину. Знаю, есть и другие слова. Их все я слышала раньше, но сейчас я не хочу, чтобы они занимали мою голову. Я и так борюсь со стыдом. Издаю распутные, грязные и постыдные звуки, хоть разум и твердит мне оставаться тихой. Не могу. Сейчас у меня нет контроля над моим телом. Я кукла, и пальцы Хантера внутри управляют мной.

Распахиваю глаза, опускаю взгляд, чтобы посмотреть на него, и вижу его руку, средний и безымянный пальцы которые толкаются в мою женственность. Сейчас он во мне уже по фаланги. «Смотри, как это происходит. Позволь этому произойти. Наслаждайся». Он поворачивает ладонь к моему телу, и его пальцы изгибаются, поглаживая стенки изнутри. Мое дыхание выходит короткими рывками, я задыхаюсь и хнычу. Согнутые пальцы задевают какую-то точку, вознося меня на вершину, и молнии сверкают ярче, чем раньше, отсылая меня беспомощно корчиться в спазмах; Хантер не останавливается, вместо этого он прижимает большой палец к клитору и начинает быстро выводить круги, едва меня касаясь.

Давление наполняет меня изнутри, и бедра двигаются сами по себе, поднимаясь к его руке, пока он работает пальцами. Давление становится все больше и больше, оно превращается в огонь, в землетрясение внутри меня. Не знаю, что происходит. Страх ледяной волной омывает мое сердце, угрожая потушить бушующий внутри пожар.

Чувствую себя чайником, готовым закипеть. Каждое его прикосновение доводит меня до криков и стонов. Голова покоится на моей груди, на рубашке, а дыхание опаляет шею. Хантер кажется мне таким же сокрушенным, едва цепляясь за здравомыслие и контроль.

Касаюсь подбородка Хантера, чтобы он посмотрел на меня. Уязвимость в его глазах губит меня. Я на краю, вот-вот упаду в пропасть безумия. Хочу видеть его глаза, чтобы после всего этого сохранить хоть какое-то подобие себя.

Боже мой, она так прекрасна. Рания едва сдерживается. Я могу видеть, как она боится того, что лежит за краем. Она так близка, так близка к оргазму, но не позволяет себе этого. Девушка пялится на меня, и в ее глазах - страх, жажда, смущение, нужда, беспокойство, стыд.

Стыд. Она стыдится этого. Я видел, как она краснела, когда впервые к ней прикоснулся. Она такая влажная, ее желание имеет пряный аромат, и от этого я становлюсь таким жестким, что могу кончить от простого трения ее бедра. Простого запаха ее киски достаточно, чтобы я потерял контроль. Я больше не могу выдержать взгляда Рании и опускаю голову на ее грудь. Тонкий хлопок ее рубашки натянулся под тяжестью набухшей груди, каждый холмик тянет вниз гравитацией. Ее соски упираются в хлопок, соблазняя мой язык.

Еще нет. Она к этому еще не готова.

Мои пальцы скользят внутрь, и тело Рании извивается радом с моим. Большим пальцем я касаюсь ее клитора и чувствую, что она почти потеряла себя, но... еще нет. Она боится. Как же мне помочь ей забыть об этом страхе?

Я целую ее. Боже, как она прекрасная на вкус. Губы Рании безумно заводят меня, и как она прикусывает мою нижнюю губу, как проводит языком по зубам... Я хочу целовать ее вечность, но не могу. Клитор Рании, этот твердый маленький бугорок, такой чувствительный. Когда я сжимаю его, она хнычет. Ее точки G - шероховатый ребристый кусочек кожи, и она стонет, когда я потираю ее пальцами; бедра девушки быстро поднимаются под моей рукой.

Я так напряжен, так чертовски напряжен. Близок к тому, чтобы кончить в штаны от одного прикосновения к ней, просто от звука ее стонов из-за меня. Спасибо чертям, она не пытается коснуться меня, потому что у меня нет столько самоконтроля, чтобы остановить ее. Отчаянно хочу почувствовать, как ее тоненькие маленькие пальчики обхватят мой член, будут ласкать, касаться меня.

Нет, нет. Это для нее. Не для меня.

Рания двигается подо мной, скользя вниз, и поэтому ее колени поднимаются, пятки прижимаются к ягодицам, а бедра поднимаются, пока я довожу ее до безумия пальцами. Из-за ее скольжения вниз, рубашка задирается еще сильнее, и теперь видна нижняя окружность ее груди.

Чертово проклятье. Я не могу сдержаться, не могу отказаться от этого. Хотел поцеловать ее грудь с того самого момента, как она, переодеваясь впервые, случайно обнажилась передо мной. С того момента я видел ее снова, но всегда усилием воли отводил взгляд. Если я на нее смотрел, это значило, что я ее желал. А теперь мои пальцы в ее киске, а соки Рании покрывают мою руку, и я хочу лишь коснуться ее груди. Я нуждаюсь я в этом.

Черт.

Я сдаюсь и подталкиваю край ее рубашки носом так, чтобы грудь обнажилась полностью. Бог мой... как идеально. Упругие шары сладкой шелковистой кожи с широкими темными ореолами и высокими жесткими сосками, стоящими прямо перед моим ртом.

Тяжело сглатываю, работая языком, чтобы выработать слюну. Во рту пересохло, горло сжалось. Я нервничаю, что странно. Не то чтобы я никогда не делал этого. Нет, это не так. Но с Ранией... все каким-то образом иначе.

Смотрю ей в глаза, и она снова наблюдает за мной сквозь полуопущенные веки. Медленно проникаю пальцами внутрь, и ее бедра перестают двигаться так дико. Ее рот открывается, а глаза передают шквал эмоций.

— Пожалуйста, — шепчет она.

Не знаю, чего она просит. Остановиться? Пойти дальше? Сделать так, чтобы она кончила? Не знаю. Я не хочу причинить ей боль или напугать. Я хочу, чтобы она испытала это. Страх в ее глазах говорит мне, что она никогда не чувствовала этого раньше, и я не удивлен. Секс должен быть для нее безликой сделкой. Я и представить не могу, что кто-то тратил время или усилия на попытки доставить ей удовольствие. Это должно ее смущать и пугать, особенно если она думает, что я собираюсь использовать ее так, как она привыкла. И я не могу сказать ей, что не буду этого делать. У меня не хватает слов, и... я хочу. Хочу оказаться внутри нее. Она так близка к оргазму, и я хочу... мне так чертовски сильно нужно... нависнуть над ней, толкнуться в нее, и почувствовать, как она сжимается вокруг меня.

Она такая тугая. С учетом всего я этого не ожидал. От этой мысли во мне разгорелись стыд и вина, но ведь это правда. Я не думал, что она будет тугой, но именно таковой она и является.

— Пожалуйста, — снова шепчет она, касаясь моего лица, чтобы я посмотрел на нее.

Она выгибает спину и покачивает бедрами. Хочет большего. Всматривается мне в глаза, а потом снимает с себя рубашку, обнажая себя выше пояса, оголяя восхитительную грудь для моих прикосновений, для моих губ. На этот раз я позволяю себе увидеть их, потеряться в просторах кожи и выпуклостей ее плоти.

Рания задыхается, и я могу чувствовать натяжение ее мышц. Обнажая себя так, слово это требует определенных усилий и смелости. Я хочу коснуться ее груди. Хотел бы я склониться перед ней так, чтобы обе руки были свободны для прикосновений ко всему ее телу, но мои раны не позволят сделать мне этого, и потом, я не думаю, что она хорошо среагирует на то, что я так над ней навис.