Скрипнула входная дверь, из студии вышел Георгий Ильич. Он поморщился, очевидно сетуя, что не взял с собой зонта. Застегнул молнию курточки, нахлобучил клетчатую кепку, бросил на плече ремень портфеля и двинулся под дождь.

Мужчина в плаще запоздало раздавил окурок о стенку урны, и пошел следом.

– Георгий Ильич, – позвал он, когда ученый спустился со ступенек.

Доктор обернулся, взглянул на незнакомца.

– Чем обязан? – отозвался Власенко.

Мужчина достал из внутреннего кармана удостоверение, развернул.

– Следственный комитет, – прочел невесело доктор. – Что я натворил?

– Пока ничего. Я расследую серию убийств, – ответил мужчина. – Поговорим в более приятной обстановке? Может, выпьем кофе?

– Не мешало бы... – вздохнул доктор.

– Здесь неподалеку есть уютное кафе. Я на машине, поедем?

– Годится...

Кафе и впрямь было уютное: чистое и светлое, с большим окнами и мягкими стульями. Приятно пахло кофе, ванилью и сдобой.

Доктор и следователь заняли столик у окна. Когда принесли кофе, и мужчины сделали по глотку, следователь заговорил к доктору:

– Догадываетесь почему обращаемся к вам?

Георгий отставил чашку на блюдце, сказал:

–  Лучше послушаю вас.

Следователь тяжело вздохнул и мерно заговорил:

– Каждый день в стране убивают по одному человеку. На сегодня уже одиннадцать. И все – носители персонажей.

Доктор невольно дернул бровью.

– Как они погибли? – спросил он.

– Неизвестно. Никаких следов насильственной смерти. В крови ничего не обнаружено. Зацепок мало. Их объединяет две вещи – все носители и граждане одной страны.

– Вы предали это огласке?

– Нет, указания сверху не было. Не хотят поднимать шум.

Власенко вновь вздохнул.

– А зря. Сегодня кто-то уже...

– Капитошка. Антон Рудницкий. Антошкой звался. Антошка-Капитошка.

– Это тот, который мог принимать полужидкое состояние?

– Да. Работал автомехаником. Говорят, мог подлезть в любую щель, скрутить любую гайку. К нему в мастерскую очередь на год вперед выстраивалась. Да и правительство его привлекало на службу не раз.

– Жаль... Регистрацию он проходил при нашем институте, помню-помню. Да и персонаж был добрый.

– Был. Скажите, Георгий Ильич, есть ли способ устранить носителя без следов?

–Теоретически, есть, – легко ответил доктор.

Следователь вопросительно взглянул на собеседника.

– Реальность-два.

Теперь замешкался следователь, достал из кармана пачку сигарет.

– Простите, как вас зовут?.. Не успел прочесть в удостоверении... не угостите сигаретой?

– Миххик... – буркнул следователь, протягивая пачку, и тут же поправился: – Михаил.

Доктор взял сигарету и широко улыбнулся.

– Так вы один из них.

– Из них, – нехотя признал Миххик, закуривая.

– Кто персонаж? Ах, постойте, не говорите. М-м-м... Как же, как же его... крутится на языке... Не подсказывайте...

Миххик терпеливо ждал, глядя на доктора. Тот напоминал ребенка.

– Риддик! Ваш персонаж Риддик, крепыш из фантастического боевика! – доктор Власенко просто сиял.

Михаил покорно кивнул.

– Явно не у нас регистрацию получали, – заметил ученый возбужденно.

– Сначала у нас, – отозвался мужчина. – Потом направили на дополнительную комиссию во Франкфурт.

– В центральный! – вспыхнул Власенко, подскочив на стуле. Схватил салфетку, принялся яростно мять. Все, пропал доктор. Дорвался. – А что не так-то было? – он торопливо закурил.

– Ночное зрение, сверхчувствительность сетчатки. Выясняли, можно ли применить такое умение в военных целях. Но оказалось, что способность почти бесполезна. С этим отлично справляются и приборы. В итоге, отпустили с тихим сердцем.

– Ясно, ясно... Так у вас личный интерес в деле, получается, есть.

– Получается, так.

– Что ж вы сразу не сказали.

Следователь пожал плечами, затягиваясь.

– Так что насчет Реальности-два?

Власенко выпустил струйку дыма, запил кофе, сказал:

– Обычному человеку гибель в виртуалке не грозит, а носителю – в крайне редких случаях глубокого, длительного погружения – вполне. Вероятность не больше полу-процента, но такие случаи есть. Я думал, вы в курсе.

– В курсе. Но в момент убийства жертвы находились здесь, в реальном мире.

– Точно? – удивился Власенко. – Как это установили?

– Благодаря показаниям свидетелей. А возможности выйти в Реальность-два не было. Все происходило мгновенно. Никаких следов.

Доктор нервно затянулся сигаретой, и раздавил окурок в пепельнице.

– Вот так задачка, – медленно проговорил он, почесав пальцем морщинистый лоб.

– Подумайте, доктор, есть ли еще способы убить носителя?

Георгий Ильич задумался. И спустя минуту отрицательно покачал головой, глядя Миххику в глаза:

– Я других возможностей не вижу, простите, Михаил. – Он замолчал. – Разве что... через персонажа.

– Это как? – оживился следователь.

– Воздействие на героя так или иначе отражается и на самом человеке. Но какого рода и силы должно быть влияние – вот вопрос. – Он закусил губу, глядя в сторону. – Боюсь, мои возможности здесь заканчиваются.

Миххик вздохнул.

– Давайте так, если что-то вспомните, выясните – сообщите мне. – Миххик достал бумажник и протянул доктору визитку. Тот часто закивал.

– Конечно, сразу же отзвонюсь, – уверил он. – Но вы уж проверьте Реальность-два. Как пить дать, ветер оттуда дует.

– Обязательно проверим. Что ж, мне пора. – Мужчины поднялись, оделись, расплатились, щедро оставив на чай, и направились к выходу. Снаружи они пожали друг другу руки и направились по своим делам.

Миххик не спешил уезжать. Он остановился около машины, закурил и посмотрел в хмурое небо. Хотя внешне он был спокоен, внутри все переворачивалось. Кто-то нашел способ убивать носителей. Пока убийца орудует в одной стране. Следовало подключать иностранные институты...

Все так же сыпал мелкий дождь. Подходящая погода для таких дел. Миххик бросил в бетонную урну недокуренную сигарету, забрался  в машину и двинул прочь.

* * *

На следующий день, ближе к обеду, Миххик отправился к одному известному в городе носителю. Маленькой звезде, живой достопримечательности, – Нео.

В жизни грозу Кибермира звали Максим Черкашин. В главке Миххик дал запрос на выдачу его дела, из которого узнал, что Черкашину тридцать лет, живет он в однушке на Ленинградке, сам. Зарабатывает ведением видеоблогов и по совместительству проводит виртуальные экскурсии в Реальности-два, где слыл неким авторитетом и был знаком как тамошней публике, так и узкому кругу авторитетных пользователей Псевдомира.

Дворик был тихий, убранный. Свежевыбеленные бордюры броско выделялись на фоне влажного асфальта. Старая, но ухоженная детская площадка, обнесенная ажурным заборчиком. Вдоль дорожек, разделенных клумбами, тянулись деревья. Старый дом из крансного кирпича вразнобой был обшит утеплителем.

Миххику повезло – из нужного подъезда, с установленным домофоном, вышла молодая мама с коляской. Следователь придержал дверь, а затем вошел сам. На лестнице и пролетах было на удивление чисто, только сверху тянуло сигаретным дымом, видимо, кто-то из жильцов вышел покурить на лестничной площадке. Миххик поднялся на третий этаж, позвонил в дверь тридцать восьмой квартиры. Не открывали. Миххик подержал кнопку подольше, и наконец услышал глухое шарканье тапочек по полу. Глазок на секунду потемнел, щелкнул замок, дверь приоткрылась.

– Опять перфораторы толкаете?.. – сонно бросил с порога парень в кислотно-салатовой футболке. По фото из досье это был Черкашин.

– Здравствуйте, Максим, я из следкома, – мужчина достал удостоверение, развернул.  – Есть  несколько вопросов.

– А-а, ну дратути, Михаил Савельев, – прочел Нео в корочке. – Вползайте, че уж. – Он отступил, давая войти.

У каждой квартиры, у каждого дома свой запах. В квартире Максима Черкашина витала сложная комбинация ароматов пива, сигарет и запущенности.