Барон вошел, снял накидку и набросил на крюк стойки-вешалки. Он вздохнул и едва улыбнулся своим гостям. Взгляд его изменился.

– Доставай лучшее вино, мой друг, – обратился он к собачнику. – У нас гости. – Прошу располагаться, друзья. – Бринздэш протянул руку, указывая на двери гостиной.

Никто не проронил ни слова. Псарь быстро двинулся в сторону кухни. Гости же последовали предложению хозяина. Жека шел чуть позади, странно косясь на барона.

* * *

Брыжч притащил еще три стула из кухни, разжег камин, разлил вино по бокалам и, наконец, сам сел в свободное кресло возле барона. Врадлик задумчиво разглядывал сквозь стенку бокала красное вино. Бринздэш преобразился – печать безумия стерлась с его лица.

– Позвольте спросить, барон, – заговорил Жека. Врадлик оживился, взглянул на волшебника. – Вы понимаете, что происходит?

– Разумеется, – барон улыбнулся.

– Вы знаете, что нездоровы? – с нажимом спросил Жендальф, взглянув Бринздэшу в глаза. Брыжч нервно перебросил ногу на ногу, переводя взгляд то на патрона, то на мага.

Барон отпил вина, и посмотрел в камин. Огонь, как рыжий пес в конуре, терся жаркой шерсткой о сажистые стены жилища и вгрызался в поленья.

– Да, знаю, – отозвался хозяин особняка. В мягком голосе аристократа не чувствовалось ни нотки зазрения или смущения.

– Что вы чувствуете, когда находитесь в... – Волшебник постарался подобрать деликатное слово, но не смог: – в безумии?..

Врадлик улыбнулся.

– Сложно сказать. Разум помутнен, чувства спутаны. Я словно в тумане.

– Но русалка исцеляет вас, хоть и на короткое время.

Барон фальшиво замялся. Видно было, что Жека коснулся неприятной, запретной темы.

– С какой целью вы интересуетесь, любезный? – спросил барон холодным тоном.

– У нас есть послание от водяного... – Маг выразительно посмотрел на Бринздэша. Тот хохотнул.

– Что же он передал? – развеселился барон. Но пальцы его то и дело нервно барабанили по стенке бокала.

– Просил вернуть дочь, иначе каждый, кто забредет на болота – оттуда не вернется.

Врадлик нахмурился, вытянув губы и приложив к ним перст.

– Вернуть дочь... – тихо проговорил он. – Вернуть дочь... – голос вельможи странно изменился. Он взглянул на мага. – Боюсь, это невозможно.

– Почему? – вклинился Топольский.

– Потому что она желает остаться со мной, – спокойно ответил Врадлик. – Она покинула свое жилище по доброй воле.

– Но водяной сказал... – начал было Миххик, но барон его резко оборвал.

– Мне нет дела до каких-то водяных. Это будет на его совести. Если вы пришли за ответом, то он – нет. Его дочь не желает возвращаться в это мерзкое болото, она достойна большего. Можете так ему и передать.

Они долгое время молчали, слушая треск огня в камине.

– О чем вы с ней говорите, барон? – вдруг спросил волшебник. Врадлик дернулся, словно от укола. Лицо его налилось краской.

– Не вашего ума дело, милейший. Разве вас не учили, что совать нос в чужие дела – хамство? – бросил он.

Жека не отставал:

– Что случилось с вашей супругой, барон?

– Какая назойливость и бестактность! – вспылил Врадлик, отставляя бокал, но на вопрос ответил: – Она погибла. Понятно? Исильда, мой цветок, душа моя, пропала на том чертовом болоте. Уяснили? – Барон встал. – Теперь прошу меня простить, нужно предаться одиночеству. – Он быстро вышел из гостиной. Тяжело хлопнула входная дверь особняка.

Брыжч расстроено вздохнул, одним махом выпил вино, утер усы и сказал:

– Вот так и живем.

* * *

Жека курил на крыльце, глядя в темноту, туда, где был пруд. Пели сверчки, завели гам лягушки.

– Какие мысли? – к нему вышел Савельев с трубкой наготове. Волшебник без вопросов коротко взмахнул рукой, зажигая табак. Миххик кивнул, пригубил мундштук.

– Не пойму – зачем? – отозвался маг.

Следователь ожидающе сипел трубкой.

– Зачем ей все это?.. Уйти из своего болота к человеку. Добровольно. Жить в небольшом озере. И главное – каждый вечер, ненадолго, лишь для разговора, срывать с него пелену безумия. Для чего?

Миххик молчал.

– И главное, посуди сам: водяной ни словом не обмолвился о жене барона. А ведь, если она исчезла на его болоте, которое он знает как свои плавники, разве он бы этом не знал?

Савельев покивал.

– Возможно, они в сговоре, – предположил маг. – Или болотник утаил это от нас.

– Не думаю, –  сказал Миххик. – Он слишком подставляется. А впечатление полного болвана он не произвел.

– Согласен, – кивнул Жендальф. – Остается только одно.

– Любовь без границ? – хмыкнул следователь.

Жека скривился.

– Нет. Ей от него что-то нужно, это очевидно. Но что? – он взглянул на Савельева.

– Есть хороший способ это узнать, – сказал Миххик.

Жека косо взглянул на следователя, догадываясь к чему тот клонит.

* * *

Брыжч растеряно поскреб пальцами небритую щеку.

– То есть как?.. – переспросил он упавшим голосом.

Жека терпеливо выдохнул.

– Нужно усыпить барона. Надолго, – повторил маг. – Скорее всего, русалка и есть причина его бед.

– Да ну! – отмахнулся доезжачий. – Брехня! Только ее стараниями патрон...

– Посудите сами, – вмешался в разговор Миххик. – Его жена загадочно исчезла, тела не нашли. Водяной нам ничего об этом не сказал. А ведь должен был. Потом вдруг барон встречает на том самом болоте прекрасную деву, неожиданно быстро влюбляется и забирает к себе.

Миххик сделал паузу, давая Брыжчу переварить сказанное. Псарь исступленно глядел перед собой. Он отер лицо ладонями.

– Ну, дак это... – выдавил он нерешительно. – Баба она видная, красивая…

– И только после разговора с русалкой он в своем уме, – дожал Савельев.

Собачник подтянул табуретку, сел за кухонный стол.

Топольский и Нео сидели напротив и смотрели на борьбу чувств на лице Брыжча.

Псарь шумно вздохнул, быстро взглянул на Жеку и коротко кивнул.

– Завтра вечером, перед свиданкой, напою патрона настойкой. А там уж сами. Только это, – он обвел суровым взглядом всех четверых. – Чтоб с Врадликом все в порядке было, добро? Что б эта бестия глупостей потом не натворила...

В кухне повисло тягостное молчание.

– Да все будет ништяком, бро, – уверенно сказал Нео.

Брыжч не знал, что такое «ништяк» и «бро». Он вообще не всегда понимал этих странных людей и о чем они говорят. Но отчего-то старому собачнику верилось, – хотелось верить, – что все именно так и будет. Ништяком.

* * *

Барона уложили в гостиной на софу. Его организм быстро сдался перед лошадиной дозой снотворного. Волшебник поднялся в его комнату и с помощью Брыжча подыскал одежду, которую вельможа часто одевал на свидания.

Жендальф стоял напротив большого настенного зеркала и глядел на свое отражение. На нем была светлая шелковая рубашка с серебряными пуговицами, отличные замшевые брюки и остроносые сапоги с широким голенищем, уложенным гармошкой.

В комнату вошел Нео. Он скептически осмотрел товарища. Одеяния барона были немного великоваты магу и сидели мешковато.

– Я так выглядел, когда шмотки брата в детстве донашивал, – сказал Черкашин, привалившись плечом к стенке и сложив руки на груди. – А с рожей что? Русалка вроде не слепая. – Максим метнул вопросительный взгляд на Брыжча. – Не слепая же? – Псарь мотнул головой.

– С рожей... – Жека почесал короткую бородку. – Рожа не проблема... Заштукатурим.

– Ты мастер грима? – вытянул бровь Черкашин.

– Волшебством, балда, – мягко возразил Жека.

Максим шлепнул себя ладошкой по лбу, спросил:

– Слушай, все хотел спросить. Вот ты же маг, чародей и все такое. Чего ж ты не выколдуешь эту русалку из пруда? Не набросишь на нее заклинание правды, чтоб она все разболтала? Или не превратишься в копию барона одним движением руки, а? Вообще, почему не разруливать все дела одним мановением руки?

Жека поправил воротник, заправил рубашку в брюки.

– Вот ты пиво любишь? – спросил он.