Глава 3

— Вот морковное пюре с имбирем и молочный коктейль с персиками и медом. — Элизабет передала Скотту два пластиковых кувшина с жидкой едой. — Они комнатной температуры, так что, если захочешь, можешь выпить их прямо сейчас. Либо поставь их в холодильник, и они простоят там до завтра. — Она густо покраснела, когда Скотт поймал ее за руку и поднес ее пальцы к губам.

— Вы даже слишком добры ко мне, Лиз. Большое спасибо.

Она улыбнулась.

— Мне приятно снова о ком-то заботиться. Я скучаю по сыну.

— Что ж, ему повезло с такой мамой. Если б не вы, я бы питался той жуткой меловой смесью.

Они в унисон содрогнулись.

— О, эти смеси ужасны. — Элизабет осмотрела его критическим взглядом. — Прошло почти три недели. Сколько ты потерял? Килограмм пять?

Скотт поморщился.

— Я не взвешивался — не хочется знать, насколько все плохо, но по ощущению да, как минимум пять. — Он подцепил пояс спортивных штанов, показывая, что они стали ему велики. — Уже видны ребра.

Она сочувственно похлопала его по руке.

— Держись, дорогой.

Скотт проводил ее до двери. Потом, заглянув на кухню за стаканом пюре, вернулся в гостиную и сел на диван — рядом с Райланом, который раскинулся там с ноутбуком.

— Привет. Хорошо походил на дорожке?

Скотт сунул трубочку в рот и всосал немного пюре, пропуская его сквозь плотно скрепленные зубы и дальше по горлу.

— Угу. Даже немного побегал.

— А тебе это можно? — В голосе Райлана появилась нотка тревоги, и Скотт пожал плечами.

— Долго не получилось, потому что трудно дышать, но попробовать было приятно.

— Будь осторожен. — Райлан смотрел на него, пока Скотт делал новый глоток. — Как это на вкус?

— На самом деле, довольно неплохо. Как и все, что готовит Элизабет. — Скотт отставил стакан и откинулся на спинку дивана. — Проблема в том, что жидкой едой не наешься, и мне постоянно адски хочется жрать.

На лице Райлана промелькнуло виноватое выражение.

— Ты даже не представляешь, насколько мне стыдно есть у тебя на глазах. — Он отложил ноутбук, взял стакан Скотта, осторожно отпил, и когда его глаза распахнулись, Скотт усмехнулся. — И правда вкусно!

— Я бы предпочел те булочки с соусом, которые сделала Элизабет для тебя, но да, могло быть и хуже. Без нее я бы еще сильней похудел.

Райлан повернулся к Скотту лицом и, задев его ногу, подтянул колено к груди.

— Знаешь, кого она мне напоминает? Донну, ту владелицу бара. И то, как она присматривала за тобой. Она и Элизабет словно твои суррогатные мамы.

— И не говори. Две совершенно чужие мне женщины из двух разных штатов относятся ко мне лучше, чем родная мать. — Скотт уловил в своем голосе горечь, но из-за голода и усталости ему было плевать.

Райлан сжал губы, склонил голову набок и, словно споря с собой, замолчал.

— Знаешь, Донна забрала к себе твоих братьев, — произнес он наконец. — Они живут у нее больше четырех лет.

Скотт резко сел.

— Что? Ты серьезно?

Райлан улыбнулся.

— Угу. Хочешь на них посмотреть? — Не дожидаясь ответа, он придвинул к себе ноутбук, что-то нажал и развернул экран к Скотту. — Ты их, наверное, даже и не узнаешь.

Скотт взглянул на фотографию. Трое его сводных братьев сидели, сияя улыбками и тесно прижавшись друг к другу, на высоком барном столе, а сзади их обнимала Донна.

— Ого. Как они выросли. И кажется, по-настоящему счастливы.

— Да, так и есть.

— Когда ты это снял?

— Перед самым отъездом сюда. Собственно, я заскочил по пути в Пейс только затем, чтобы их повидать.

Скотт оторвал взгляд от фото.

— То есть, вы до сих пор поддерживаете контакт?

Райлан кивнул.

— Да. Мы друг у друга в друзьях на фейсбуке и иногда переписываемся. Они отличные пацаны.

Скотт помолчал.

— А Кара? Малышка? Она…

— По-прежнему с Хизер? Угу, —тихо проговорил Райлан. — Помнишь ту фотографию, которую ты увидел у меня дома? Я снял ее, когда перед экзаменами приезжал навестить Кару.

— Значит… значит, ты с ней общаешься? С Хизер, я имею в виду.

— Иногда. Не особенно часто. — Райлан непроизвольно коснулся шрамика на скуле, и его взгляд затуманился воспоминаниями. — Они с отцом очень некрасиво расстались.

Скотта замутило. Только что выпитое пюре поднялось назад к горлу, и он схватил Райлана за запястье, чем испугал его.

— Это она подарила тебе этот шрам? Чертова сука…

Райлан ахнул.

— Что? Нет! Она ни разу не поднимала на меня руку.

Скотт отпустил его и большим пальцем легонько обвел его шрам. Он был маленьким, но неровным и белым.

— Только не говори, что он был там всегда. Я бы заметил. — Заметил бы в те времена, когда он покрывал каждый дюйм лица Райлана поцелуями, пока они обнимались на его узкой кровати. — Кто это сделал?

Пауза.

— Мой отец.

Ответ был столь неожиданным, что Скотт невольно отпрянул.

— Ты не шутишь? — прохрипел он. — Тебя ударил… Боб? Боб? — Это не укладывалось в голове. Добрый Боб, который бесконечно обожал сына, ударил Райлана так, что остался гребаный шрам? — Как это случилось?

Райлан подался вперед и обхватил плечи руками.

— Когда отец был в отъезде, Хизер пошла в гости к друзьям, напилась и привела домой какого-то мужика. Только в тот раз он не сбежал, трахнув ее, а остался на выходные.

— Черт. И твой отец их застукал, — пробормотал Скотт.

Райлан кивнул.

— Он застал их в постели. Я слышал их через стену. Никогда не забуду страдание в его голосе, пока он выпытывал у нее, что именно все это значит. Хизер скулила, тот мужик пытался на него наезжать, стояли плач, крики…

Райлан толчком поднялся на ноги и зашагал из угла в угол.

— Тот тип в итоге ушел, а отец с Хизер снова стали ругаться. Я слышал, как они орут друг на друга в гостиной. Собирался не вмешиваться в это дерьмо, но потом заплакала Кара. И я пошел к ним.

У Райлана задрожал подбородок. Он снова сел, крепко сжал губы и, справляясь с эмоциями, задышал через нос.

— Хизер плакала на диване, а Кара сидела и обнимала ее за ногу на полу. Отец был на грани. Увидев меня, он подскочил ко мне и спросил, случалось ли подобное раньше. Я не знал, что ответить, и это мое молчание, видимо, оказалось достаточно красноречивым, потому что в следующий миг я уже был на полу, а моя щека горела огнем.

Он притронулся к шраму, его глаза заблестели от слез. Скотту до боли хотелось обнять его, но он заставил себя сунуть руки в карманы свободных штанов и сжал кулаки.

— Отец стоял надо мной и кричал: «Сколько времени это длится? Почему ты ничего не сказал?». Он все повторял это и повторял, — глухо продолжил Райлан. — Его кольцо разорвало мне щеку. Я весь был в крови — она капала с подбородка, затекала мне в рот… — он облизнул губы, словно вспоминая ее металлический вкус, — и я мог отвечать только одно: «Папа, прости».

— Господи. — Скотт смачно ругнулся.

— Скотт, он страдал, искал, кого обвинить, и я попался под горячую руку.

— Какого хрена он не обвинил ту, кто это заслуживал? — прорычал Скотт и, вытащив кулаки из карманов, ударил по диванным подушкам.

— Позже он рассказал, что обвинить ее значило бы обвинить себя самого, а он не хотел думать о том, что виноват во всем сам. Он хотел, чтобы вина лежала на ком-то другом — хотя бы на мне. Ударив меня, он сел в пикап и уехал. Хизер помогла мне подняться, умыла и дала пластырь. Она больше не плакала и казалась очень спокойной. И это помогло успокоиться мне.

Он так съежился, так напряг плечи, что Скотт, не сдержавшись, погладил его по спине, испытав облегчение, когда Райлан прильнул к его ласке.

— Что было потом? — прошептал он, поглаживая шею Райлана большим пальцем.

Райлана сотрясла дрожь.

— Она уложила Кару в кроватку, мы ушли на крыльцо и просидели там до утра. Молчали, иногда разговаривали. — Он тяжело вздохнул. — Знаешь, мне кажется, она любила отца, но по какой-то причине не могла удержать себя и продолжала все портить. Она была совершенно раздавлена, но в то же время словно испытывала облегчение из-за того, что все кончилось.

Когда ты уверен, что ничего хорошего не достоин, тебе становится до смерти страшно, когда это хорошее все же приходит. Это чувство было ему отлично знакомо. Он поморщился, ощутив невольное сочувствие к Хизер. Скотт не хотел жалеть ее, не хотел… понимать.

Он отпихнул от себя эту мысль и сосредоточился на том, что говорил Райлан.

— Мы не видели отца где-то неделю. Внешне Хизер казалась обычной, но я понимал, что внутри ее медленно раздирает на части. — Его лицо заволокла тень, и он сжал кулаки. — Как было с мамой. Я не хотел заново проходить через тот ад. Я ощущал себя настолько беспомощным, что пошел к Донне.

Скотт тихо фыркнул.

— Эта женщина — истинный ураган.

Райлан краешком рта улыбнулся.

— Не то слово. Она примчалась, собрала детские вещи и увезла всех четверых к себе в дом. Сказала, что присмотрит за ними, пока Хизер не наведет в своей жизни порядок. Хизер даже не спорила, не возражала. Когда еще через несколько дней вернулся отец, я ушел вместе с ним. И оставил ее там одну.

— Ты сделал все, что было в твоих силах, Рай. Ты же знаешь об этом?

— Я ушел, даже не оглянувшись, — ответил Райлан упрямо. — Я был полностью опустошен. Ею, тобой…

Скотт вздрогнул, но Райлан продолжил:

— Я был нужен отцу. И ушел ради него, чтобы сберечь последние силы. — Его лицо было таким безучастным. — И ради себя. Я учился на полной стипендии в Университете Майами, но впереди оставался еще целый год. Мне надо было сосредоточиться на оценках и своем будущем. Ты уехал, детей взяла на себя Донна, а для Хизер я ничего больше сделать не мог.

Блики солнца в окнах небоскребов вокруг слепили Скотту глаза, вызывали легкую тошноту.

Тупой идиот. Ты не должен был уезжать.

Словно прочитав его мысли, Райлан пробормотал:

— Если бы ты не уехал, это вряд ли что-нибудь изменило бы, Скотт. Сам знаешь, Хизер все равно сделала бы то, что сделала. Это был лишь вопрос времени.

— Но будь я там, я мог бы принять тот удар на себя. Мог бы избавить тебя хотя бы от части ужасных воспоминаний.

Которых так много.

Лицо Райлана смягчилось.