Кадет Кэролайн Сула. Фамилию Сула Мартинес явно где-то слышал, но не помнил — где. В верхнем городе был дворец Сула, а значит, Сула были старым родом, принадлежащим к пэрам высшего ранга. Но ни в правительстве, ни среди чиновников, ни в военном ведомстве людей с фамилией Сула не было, что необычно для столь высокопоставленного рода. Может быть, эта девушка — последняя в их роду?

Немного помешкав, он воспользовался личным кодом командующего Эндерби, чтобы получить доступ к ее делу. Могут же Эндерби понадобиться сведения о пилоте.

Мамочка моя. Мартинес как сидел в кресле после бессонной ночи, так и подскочил, чтобы получше разглядеть лицо Кэролайн Сулы, появившееся на экране. Какая необычная внешность — бледная, почти просвечивающая кожа, изумрудно-зеленые глаза, золотистые волосы, падающие на воротник. Фотография запечатлела ее с легкой улыбкой, как будто она собирается отпустить остроту по поводу фотографа. А снимок вышел великолепный — Мартинес перевел его в трехмерное изображение и развернул картинку, но подо всеми углами Сула была одинаково хороша.

Только бы она не оказалась замужем — было первой мыслью Мартинеса. А затем он подумал, что и это бы его не остановило.

И только после этого он обратил внимание на украшающий ее официальные документы титул. Кэролайн, леди Сула. Почему он ничего о ней не слышал?

Он быстро просмотрел служебные сведения о ней. Не замужем — так, это хорошо. Происхождение из семьи пэров давало ей право на место в военной академии, там она и училась — в первый год на так себе, второй на «хорошо» и третий на «отлично». Ее выпустили с хорошими рекомендациями — слова «умная» и «способная» говорили о многом, — хотя были и два замечания, касающиеся «неумеренного чувства юмора». Поступила на курсы пилотов катера после первого года обучения и окончила их с отличием, — посмотрев на ее оценки по ориентированию в сложных пространствах и по сопротивлению перегрузкам, Мартинес слегка успокоился насчет ее участия в этой операции.

Казалось, она изо всех сил старается сделаться хорошим, даже отличным офицером. Но Мартинес не понимал зачем. Среди пэров высокого ранга не принято слишком стараться. Тот, у кого есть дворец в верхнем городе, будет расти в чинах и не прикладывая к этому особых усилий.

Он решил познакомиться со сведениями о ее семье и там-то и нашел разгадку.

Родители Сулы, высокопоставленные чиновники в министерстве труда, были признаны виновными в махинациях, направленных на кражу в размере нескольких миллионов у правительственного подрядчика. Девять лет назад они и их подельники были публично казнены в нижнем городе — с них содрали кожу и четвертовали. Имущество было конфисковано, а остальных членов семьи изгнали с Заншаа.

Мартинес мысленно присвистнул. Дворец Сула больше не принадлежал семейству Сула.

Может быть, ему больше ничего не принадлежало.

Кадет Кэролайн Сула глядела во все глаза на яхту капитана Блитшартса, кувыркающуюся перед ней в ледяной пустоте. Она направила на нее свои прожекторы и смотрела, как та рыскает и дергается из стороны в сторону. На первый взгляд с «Черным Скакуном» все было в порядке, никаких внешних повреждений, которые могли бы подсказать, почему яхта вышла из-под контроля. Снаружи все было чисто.

Что бы ни было причиной этого безобразия, искать эту причину нужно внутри. Проклятье.

Она развернула катер так, чтобы он оказался точно на оси, вокруг которой вращался «Скакун». Теперь, осторожно двигаясь вперед, она должна состыковаться с беглой яхтой. Сигнализация надрывалась, предупреждая о недопустимом сближении, и Сула выключила ее.

Хотя, может быть, сигнализация права. Этот мотающийся по кругу нос яхты, которая делается все ближе с каждым ударом сердца, и вправду действует на нервы.

Сула решила не глупить и принять препарат, противодействующий укачиванию. Когда адреналиновая атака закончится, будет хотеться спать, но лучше сонливость, чем тошнота.

Или смерть.

Она заполнила шприц стандартным противорвотным препаратом и приставила его к шее, прямо к сонной артерии. Замерла.

Прошло несколько секунд. Трясущимися руками Сула оторвала шприц от шеи.

Что угодно, только не это.

Она вернула шприц обратно в аптечку и вынула пару медикаментозных пластырей. Сняв шлем, содрала с пластырей защитную пленку и налепила их на кожу, за ушами.

Эти примочки действуют не так быстро, но зато потом хоть кошмары не будут мучить.

Во рту пересохло. Она отпила глоток воды из торчащего возле сиденья патрубка, надела и закрепила шлем и нагнулась к связному устройству, готовясь передать свое решение диспетчерскому управлению.

Она еще раз обдумала свое положение. Она здесь одна. Ее послали сюда одну. Ее сообщение полчаса будет добираться со скоростью света до диспетчерского управления, а ответ возвратится сюда не раньше, чем через час. Они уже ничем не могут помочь ей.

«Вам нужно просто ввести его внутрь этой фигуры». Эти слова всплыли из памяти Кэролайн, и она рассмеялась.

Ну, лейтенант Мартинес, кем бы ты ни был, получай.

Она нажала на кнопку «передача», включающую и звук, и изображение.

— Кадет Сула лейтенанту Мартинесу, диспетчерское управление. Собираюсь сблизиться с «Черным Скакуном». В ходе маневра буду вести постоянную телеметрическую передачу. — Она пристально поглядела в глазок камеры. — Учтите, пожалуйста, что в такие фигуры мне еще не случалось ничего вводить.

Она оборвала связь и назначила на постоянную передачу координаты судна и данные радара, недвусмысленно отключив и телекамеры внутри катера, и датчики скафандра. Если ей случится вырубиться, сморозить какую-нибудь глупость, запачкать штаны или просто удариться в панику, по крайней мере господину командующему Эндерби нечего на это любоваться.

Сула глубоко вдохнула безвкусного воздуха из дыхательного аппарата скафандра. Во рту опять пересохло.

Чтобы лучше разглядеть, что происходит снаружи, она решила переключиться на визуальную реконструкцию. Контуры рубки катера исчезли, сменившись четкой картиной, создаваемой бдительными камерами внешнего обзора. Она даже подумала, что напрасно это сделала — изображение «Черного Скакуна» сделалось даже немного более четким, чем в реальности, а ощущение того, что все это происходит внутри твоей головы, делало картину еще более пугающей. Лучше было бы просто смотреть на нее из иллюминатора. Она чувствовала тяжесть раскачивающегося носа яхты, в движении этой железной махины было что-то недоброе, направленное лично против нее…

Возьми себя в руки, сказала себе Сула. Она решительно подавила охвативший ее страх и глубоко вдохнула, чтобы успокоить отчаянно бьющееся сердце. Потянулась к пульту управления, расположенному перед соседним креслом. Попыталась определить частоту раскачивания носа «Черного Скакуна». И наконец включила маневренные двигатели.

Начнем с одного измерения. Маневр сближения предусматривал синхронизацию вращения, раскачивания и биения. Она начала с вращения, сжав рукоять управления в левой руке. Когда ее судно закувыркалось, она почувствовала легкую тошноту, но сумела быстро подавить ее. Теперь движения «Черного Скакуна» уже не казались такими резкими. Она удерживала внимание на экране внешнего обзора и на индикаторе вращения, все увеличивая скорость своего катера, пока тот не стал крутиться с такой же скоростью, что и яхта Блитшартса на модели Мартинеса.

Очень хорошо. Но это было самое простое. Ее внутреннее ухо довольно быстро освоилось с вращением вокруг одной оси, но когда она начнет добавлять раскачивание и биение, рубка катера — расположенная, как и на яхте Блитшартса, прямо в носу судна — начнет выписывать кренделя, словно эксцентричный маятник.

Сула осторожно потянула рычаг, зажатый в правой руке. Сначала она почти ничего не чувствовала, но по мере того как диаметр кругов, которые описывал нос катера, возрастал, у нее закружилась голова. Ей стало страшно. Она же не сможет выдержать это, если ей придется последовательно раскачивать нос катера, а потом усиливать биения.