Любимов тоже прошел в сторону туалета.
— По многим причинам. Прежде всего, родители. Они уже в возрасте.
— У тебя брат вон какой... надежный.
— Брат братом, а ко мне они очень привязаны. Так ведь и я к ним тоже. Потом — работа...
— В ЮАР тоже есть детские садики,— быстро парировал Егоров, хотя вовсе не был в этом уверен.— Может, мне сюда переехать, а там все продать?..
«Что?! Что я собираюсь продать? И где?» Любимов и Уваров вернулись к столику. А потом снова по очереди прошли к туалету. Но Егоров не мог оторваться от беседы.
— Не сможешь ты здесь,— покачала головой Надежда.— Даже со своими русскими генами. Здесь совсем другая жизнь.
«А кто трубу починил?» — хотел обиженно спросить Егоров, но спросил другое:
— Зачем же эти знакомства? Фото в Интернете?..
— Честно? — посмотрела в его глаза Надежда.— Тогда я должна тебе кое в чем признаться...
Внутри у Егорова все екнуло. И он как-то сухо, по-милицейски сказал:
— Слушаю...
— Это не я объявление дала. Это все девчонки с работы. Переживают за меня... что я одинокая. Вот и отправили без моего ведома.
— И переписывались они?..— ошалел Сергей Аркадьевич.
— Они,— потупилась Надежда.
Егоров притих.
— А мне перед самым твоим приездом признались,— закончила Надя.
— Я думал, все серьезно... — растерялся Егоров.— Ты мне понравилась...
Надежда глянула ему в глаза — почти нежно.
— И ты мне, правда, нравишься. От тебя теплом и добротой веет. Ты такой уютный.
— Я отлучусь на минуту,— Егоров выбрался из-за стола.
— Мы, думаете, шампанского не хотим? — хмуро спросил Уваров, когда Егоров наконец-то добрался до курительной комнаты при мужском туалете.— И шампанского хотим, и водки...
— А еще больше домой, поспать,— добавил Любимов.
— Да... Целый день ждем, пока вы шашни крутите!
— А что... заметно?
Любимов и Уваров переглянулись.
— Она не мошенница,— эмоционально заверил Егоров.
— С чего вы взяли?
— Сердцем чувствую! — воскликнул «Крюгер».— У нас с ней родственные души.
— Это не аргумент,— возразил Уваров,— Они так сыграют, Станиславский носа не подточит!..
— Да меня уже десять раз могли ограбить! А ей ничего не надо.
— Так у вас грабить-то нечего пока. Те десять тысяч рублей, которые вы с карточки сегодня сняли? Нет, у них комбинация посложнее...
— Да какая там комбинация. Я же не слепой,— горячился Егоров.— Она так на меня смотрит... А вот вы целый день следите— «хвост» есть?
— Нету вроде... — нехотя признался Любимов.
— А здесь, в ресторане?
— Тоже вроде чисто.
— Так все ясно! Сейчас пойду и во всем признаюсь! — решился Егоров.
— Стойте-стойте, Сергей Аркадьевич,— попросил Любимов.— Спешить не надо. Пусть Никита еще раз уточнит.
— Чего уточнять-то?
Для себя он уже все уточнил. А раз и «хвоста» не обнаружили...
Они, конечно, бестолочи стоеросовые, но опыта им не занимать, и преступлений много раскрыли.
— С источником своим покалякаю,— мрачно сказал Никита.
— Ну, калякай,— недовольно согласился Егоров.— Только быстрее.
Он посмотрел на себя в зеркало. А что, очень даже еще ничего. Благородная седина на висках. Осанка. Видный мужчина. Галстук, конечно, дурацкий... Егоров пошел к выходу. У двери повернулся:
— А как там мои болонки?
— Толстеют,— соврал Любимов.— А вы, Сергей Аркадьевич, не расслабляйтесь, пожалуйста. В нашем деле, сами знаете...
Егоров исчез.
— Похоже, влюбился,— ухмыльнулся Никита.— Вот и мерещится.
— Ты зубы не заговаривай! — перебил его Любимов.— «Хвоста»-то и впрямь нету.
— И что?.. Так «хвост» им сейчас и не нужен! Клиент смирный, пасется себе, видно, что не сбежит. Она с ним ходит, «пробивает» по всем пунктам. Тут большим баблом пахнет, а...
— Ты в источнике-то своем уверен? — снова перебил Любимов.
— Источник как источник,— уклонился от ответа Уваров.— Не хуже других.
Конечно, в источнике он уверен не был. Ох, достанется этому источнику по самую рукоятку!
— Езжай, потряси ее как следует, а я здесь прикрою,— велел Любимов.
— Потрясу уж... А его все равно домой нельзя. Из-за болонок. Васька умолял.
Он тоже глянул в зеркало. Мятая рубаха, свалявшиеся волосы, похмельная небритость... Он бы себя такого в приличный ресторан не пустил.
— Езжай-езжай... — поторопил Любимов.— Не тяни. А я еще кофе выпью.
Шериф бежал медленно, через каждые полминуты останавливался и оборачивался на хозяина. Что толку бегать? Шашлыка больше не дают. Домой пора. Дома есть хотя бы «Роял канин».
Семен тоже хотел домой. Все хотели домой.
— Видишь, след потерял. Так себе был след, Вася.
— Собака, значит, хорошая, а след так себе? — возмутился Рогов.
— Собака отличная!
— Ну пусть еще понюхает. Напоследок,— попросил Рогов.
— Ну, давай,— устало согласился Семен. Взял у Рогова попоны, дал понюхать собаке, Та скривилась, но понюхала. И вдруг взяла с места в карьер. Рванула к тающему в вечернем воздухе жилому массиву.
— Есть контакт! — просиял Семен.— Сейчас мы твоих болонок...
Шериф обежал вокруг дом, рванул в ближайшее парадное, понесся вверх по лестнице, высунув толстый язык. По цвету языка определяется здоровье собаки. У Шерифа язык хороший, розовый. Собака была здоровая и на пятый этаж взлетела легко. Рогов и Семен тоже высунули розовые языки, но им подъем дался сложнее.
Шериф встал на задние лапы, уперся передними в дверь, залаял.
— Здесь! — выдохнул Семен.— Звони!
Рогов нацелился звонить, но осекся. Сказал вместо этого:
— Ёшкин кот!
— Зачем кот? — не понял Семен.
— У меня ключ есть...
— Ключ?!
— Знаешь, чья это дверь? — сполз по стене Вася.
— Бомжей.
— Егорова...
Шериф заурчал, требуя вознаграждения. И был по-своему прав.
— Чего же ты не сказал? — взорвался Семен.— Зачем мы сюда лезли?!
— Да тут все дома одинаковые... Не узнал. Мы же из-за угла вывернули. А собака сразу в подъезд...
— Ага, собака виновата,— насупился Семен.
— Нет, что ты, собака суперская... — заторопился Вася.— Просто подлость закона.
— Чего «подлость»?
— Закон подлости, в смысле...
— Все, на сегодня закругляемся,— сурово сказал Семен.— А утром еще разок попробуем.
Рогов облегченно вздохнул. Он боялся, что Семен вообще больше не согласится.
С сетевой зависимостью Виригин решил бороться радикальными дедовскими методами. Выдернул шнур из розетки. Хорошо бы еще было отверткой внутрь тыкнуть, памятуя о передовом опыте Семена. Но нехорошо — казенное имущество.
Трудная это вещь — Интернет. Как дети малые с ней справляются? Голова пухнет. Глаза болят.
Сегодня Виригин изучал свой гороскоп. Гороскопов в Интернете оказалось больше, чем звезд на небе. Они навзрыд друг другу противоречили. До конца года Виригину предрекали личную трагедию, новую любовь и скорбное бесчувствие одновременно. Много вечеров у домашнего очага и длительное путешествие. Удача в бизнесе соседствовала с предостережением от деловой активности. А жить Виригину, оказывается, следовало на Урале, на Аральском море или на Балхаше. В крайнем случае — в Индии или Тибете. Далековато. Лучше бы всего этого не знать.
К вечеру заявился взъерошенный злой Уваров. Рассказал, что операция разваливается. От кофе отказался.
— Все адреса Занозы проверил, всех знакомых обзвонил,— бушевал Никита.— Глухо. Куда же она нырнула?
— Да куда угодно. Город большой. Важен вывод: похоже, надула нас твоя Зинка.
— Ну, если так... — зарычал Уваров,— то она совершила большую ошибку.
— Ты ведь Лев по гороскопу? — начал было Виригин, но заставил себя замолчать.
— А чего?
— Да так...
Уваров задумался о чем-то. Потом оживился:
— Слушай, ты Лильку Грунскую знаешь? Такую блондинку с короткой стрижкой? Работает иногда у вас.