— Нормальный рост,— обиделся было Рогов, но любопытство пересилило.— Ну, почему?
— Потому что ты за едой думаешь о сканворде.
— У меня с детства рост невысокий, а тогда и сканвордов не было, только кроссворды...
— Мужчины, не помешаю?
— Присаживаетесь, Сергей Аркадьевич,— ответил Рогов.
Егоров сел. Выглядел он как-то рассеянно. Посмотрел на тарелку с морковью, на тарелку с котлетой. Еще раз посмотрел. Потом взял стакан с компотом и стал медленно пить.
— Что с вами, Сергей Аркадьевич? — поинтересовался Любимов.
— Аппетит пропал.
— Заболели? — участливо спросил Рогов.
— Ох, Вася,— вздохнул Егоров.— Я ведь в штабную культуру душу вкладываю.
И вновь замолчал.
— Это правильно,— осторожно согласился Вася.
Егорова он побаивался, а еще больше побаивался штабной культуры.
Егоров молчал.
— Душу. И что?..— осторожно спросил Любимов.
— Душу вкладываю и от других требую. Меня разбуди — любой приказ отвечу. От корки до корки. А они в нее наплевали.
— Кто, Сергей Аркадьевич?
— Да эти, проверяющие из МВД. Вот такую цидулю накатали,— Егоров вытянул руки в стороны, как рыбак, хвастающийся уловом. Имелся в виду размер нехорошей цидули.— Выявленных в штабе недостатков. Хоть бы сами что смыслили, сынки генеральские. А мне теперь выговор...
— Всего-то? — даже как-то разочарованно произнес Любимов.
— Легко говорить... — вздохнул Егоров.
— Сегодня объявят, через год снимут,— пожал плечами Любимов.— В первый раз, что ли.
— Лично мы,— откашлялся Василий,— считаем, что в нашем главке со штабной культурой все в полном порядке. И менять ничего не надо...
А то начнутся, подумал он, внеплановые мероприятия. Егоров и так умел привязываться ко всяким глупым формальным мелочам.
— У меня через два месяца очередное звание,— пояснил Егоров.
— Это уже хуже,— кивнул Любимов.
— Обидно до слез,— Егоров грустно смотрел на тарелку.— Котлета в горло не лезет. Дожил! Скажи кто, засмеял бы...
— Что «скажи»?..— не понял Рогов.
— Что котлета в меня не полезет... Егоров залпом допил компот.
— Вам, Сергей Аркадьевич, отличиться надо,— подсказал Василий.— Сразу выговор снимут.
— Как тут отличиться? Приказы на английский перевести?
Вот уже и внеплановые идеи...
— Вот этого не надо! — быстро возразил Любимов.— Лучше тяжкое преступление раскрыть. Или вооруженного преступника задержать.
— Я же не опер...
— В жизни всегда есть место подвигу,— заметил Рогов,
— Придумайте для меня какой-нибудь,— попросил Егоров.
— Не вопрос...
Письмо «воспиталке» Соколовой составили быстро и в самых изысканных тонах. Не переоценивая своего английского, Виригин решил, что Соколова получит жениха с русскими корнями, знающего родную речь.
Ответа не было почти сутки. Дежуря в Интернете, Максим узнал за это время, что в городе более трехсот салонов интимных услуг, нашел сервис «сколько вам дней?» (вводишь дату рождения — тут же результат; сам Максим прожил, оказывается, пятнадцать тысяч девятьсот шестнадцать можно скоро отметить круглую дату), даже в чат зашел... Правда, сразу вышел. Интерактива Виригин пока еще побаивался.
Когда завалился Уваров, Максим развлекался сайтом «сокр.ру».
— Что там? — с порога спросил Никита.
— Все геи,— просто сказал Виригин.
— Не все,— быстро среагировал Уваров и лишь в следующую секунду удивился.— А зачем нам они?..
— Кто?
— Ну... эти... все. Ты о чем вообще? Соколова ответила на письмо жениха?
— Нет еще. Я тут сайт нашел с сокращениями. ВСЕГЕИ — это Всероссийский научно-исследовательский геологический институт.
— Надо же,— удивился Никита.— Но это, надеюсь, не у нас? В Москве, надеюсь?..
— В Москве, в Москве,— успокоил Максим друга.
— А что там еще есть?
— А вот можно погадать. Нажми на кнопку — и тебе выпадет... аббревиатура.
Уваров нажал на кнопку.
— ЛСД! — прочел Максим.
— Ничего себе,— мотнул головой Уваров.— Это, скорее, в госнаркоконтроль. А что это значит?
— Лаборатория санитарной дезинфекции... И тут — наконец! — Соколова ответила.
— Никита, письмо от детсадовской!..
— Ну-ка, ну-ка,— заулыбался Уваров.— И что там наша киска пишет?
— Так, коротко... Благодарит за внимание, просит фото прислать.
— Чье? Котика?
— Поросеночка... — поморщился Виригин. Иногда ему казалось, что Уваров перебирает со стилистикой своих подопечных.— Жениха, конечно.
— Придется подыскать. Попородистей. Есть идеи?
Идей пока не было, но срочно был нужен подставной жених...
Чтобы службист Егоров не услышал будильника — да сроду такого не бывало!
А тут, надо же, проспал. Видимо, от расстройства. Не хватало еще опоздать на работу. Сразу после выговора!
Завтраком придется пренебречь, но болонок — Пусю и Мусю — выгулять нужно. Сами они не умеют двери открывать и в лифте спускаться.
Быстро нацепив стеганые попоны (у Муси была красная, а у Пуси синяя, но они не слишком обижались, если одежку путали), Егоров выскользнул с собаками на улицу. Болонки, чувствуя, что хозяин торопится, довольно быстро справились с утренними делами.
Уже на обратной дороге к ним угрожающе подскочил крупный ротвейлер с неприятно перекошенной физиономией. Болонки завизжали. Ротвейлер не отставал. Его хозяин, мужчина в кожаной куртке и с бритой головой, безразлично стоял на другой стороне тротуара.
— Убери своего пса! — крикнул Егоров.
Хозяин ротвейлера ничего не ответил. Лицо у него было перекошено — точь-в-точь как у собаки. Известно, что эти существа за годы совместной жизни начинают походить на хозяев. Или же хозяева перенимают мимику у своей живности — неважно.
Однако правило это распространялось не на всех. Егоров, например, не был похож на своих болонок.
— Ты что, оглох?! — Егоров крикнул громче.
— Где хочет, там и бегает,— презрительно сплюнул бритоголовый.
— Тогда намордник надень,— возмутился начальник штаба.
— Дома командуй... болонка.
Егоров стал закипать. Конфликт намечался нешуточный.
— Ты как разговариваешь?..
— Да пошел ты... — снова сплюнул бритоголовый.
Ротвейлер к этому моменту, перепугав Мусю и Пусю до полусмерти, перебежал тротуар и угрожающе встал рядом с хозяином.
Егоров посмотрел на часы. В жизни, утверждает Рогов, всегда есть место подвигу. Проучить мерзавца? Или все же успеть на службу — начальство может вызвать с самого утра... Ладно.
— Еще раз такое увижу, без пса останешься,— пригрозил Егоров и потащил болонок в сторону дома. Обернулся и добавил: — Или самому намордник одену.
«Ладно, пудель беременный...» — пробормотал бритоголовый.
Вслед кричать не стал — западло. И догонять не стал — тоже время поджимало. Но Егорова он запомнил. И шмакодявок его — тоже.
Вызовов с утра не было, дела все были закончены, отчеты написаны, но сидеть сложа руки не пришлось — Егоров, которому пока не придумали подвига, размножил на ксероксе все служебные инструкции и разнес их сотрудникам. Чтобы у каждого над рабочим столом висело. «Когда одна инструкция на этаж в коридоре,— пояснил Егоров,— приходится возле нее толпиться».
Хоть бы раз кто столпился...
Вот Жора с Василием и лепили инструкции скотчем. Над бывшим столом Виригина места не хватило — пришлось снимать фотографию Тани Булановой.
— Как она, не знаешь? — спросил Рогов.— Вышла замуж за футболиста?
— Это Макс следил, позвони ему, спроси,— предложил Любимов.— Это он ей все женихов подбирал... Чуть не через Интернет...
Входивший как раз в кабинет Никита Уваров услышал окончание фразы и очень удивился:
— Откуда вы знаете?..
— О чем? — спросил Любимов.
— Привет, Никита! — обрадовался Рогов.— Какой у тебя клифт моднячий!
Уваров и впрямь раздобыл накануне черный замшевый пиджак. Покупать обновы сейчас денег не было, но выход всегда можно найти. Поменялся с коллегой, отдал ему куртку «Тома Тэйлора».