Эрвин что-то пробурчал, и она неожиданно догадалась, что перед ней немец, из тех, кого разыскивают. Дошла до угла улицы, где висел телефон — автомат, и позвонила в скорую.

Несколько часов спустя, Эрвин пришел в себя на белых простынях в больничной палате. Рядом стояли несколько человек в белых халатах, Эрвин узнал Хелен и улыбнулся.

— Г-н Эрвин, как себя чувствуете? — спросила Елена.

— Плохо, Хелен.

— Переведите ему, кардиограмма в норме. Нервный шок, вызван переживаниями, — сказала главный врач госпиталя, срочно вызванная к необычному больному. Повернувшись к человеку в военной форме, прибавила. — В кармане нашли русский валидол, и пустую пробирку от какого-то немецкого лекарства.

— Жить будет? — спросил военный.

— Сердце как у сорокалетнего. Синяки на спине и на ногах. Били или упал, не исключено сотрясение мозга. Говорить он не в состоянии сейчас.

Киевский гэбэшник и местный коллега поняли, сегодня немца допросить не удастся. Все же попросили Елену спросить, как оказался на улице.

Эрвин едва слышно прошептал, что спускался по лестнице в глубокий подвал, сзади сильно стукнули, он покатился по ступенькам. Больше ничего не помнил.

— Сколько было похитителей? — гэбэшник не отставал от полуживого Эрвина. Лена перевела. Эрвин долго не отвечал, и ей пришлось повторить вопрос.

Сколько их, Эрвин не знал и прошептал:

— Много, оставьте меня, дайте спокойно умереть.

Елена перевела.

— Действительно, оставьте больного, пусть отлежится, придет в себя. Завтра ему должно стать лучше, тогда и поговорите, — сказала главный врач и вывела всех из палаты в коридор.

Курту передали, что дядя освобожден и находится в больнице. К нему не пустили.

25

В Феодосию Игорь прибыл поздно вечером. Как ни спешил, непредвиденные остановки в пути задержали. Едва успел переступить порог квартиры, Елена бросилась на шею, расцеловались, и сразу же испуганно отпрянула.

— Мама!

Игорь поздоровался с Евдокией Андреевной, выложил из пакета коробку питерских конфет, достал бутылку вина.

— Мы начали беспокоиться, не случилось ли чего, — сказала Евдокия Андреевна.

— На границе таможенники мариновали, гаишники вымогали взятки. Вы как? Феодосия пробилась на первые полосы мировых информационных агентств. Рубите на корню свой туристический бизнес. Иностранцев похищаете. Теперь о городе весь мир узнал.

— Нас и раньше знали. Слава Богу, все позади. Один сбежал, второго похитители сами выбросили на улицу, ничего не добившись.

Евдокия Андреевна вышла на кухню, и Игорь порывисто обнял Лену, прижался к губам. Она оттолкнула.

— Успеем. Мама войдет.

Он неохотно отпустил, взял за руку.

— Не представляешь, как ждал этого момента! Увижу, возьму за руки, прижму, поцелую.

Вошла мама и пригласила ужинать.

— Машину оставил у подъезда, надо отогнать на стоянку. Тут недалеко, я уже ставил. Надеюсь, пустят.

— Я с тобой, — сказала Елена.

— Пойдем вначале перенесем вещи из машины.

Оказавшись на лестничной клетке, Игорь схватил в ее объятия и принялся целовать.

— Любимая!

— Раздавишь. Знаешь, как соскучилась!

— И я. Думала обо мне?

— Каждый день.

— Я каждый час.

— Делать было нечего. — Она поцеловала его. — Пошутила. Понимаю, был постоянно занят, но время вспомнить находил. С переполохом, вызванным похищением, у меня все дни кувырком. Не занята, и не свободна.

Спустились к машине, Игорь достал парадный костюм в переносном пластиковом конверте, две сумки, одну передал Лене. Оставили всё в комнате, приготовленной для Игоря, и поехали на Карла Либкнехта к исполкому, где во дворе в прошлый раз оставлял машину. Дежурил парень, помнивший хорошие чаевые Игоря и после коротких переговоров разрешил поставить машину.

Не торопясь, влюбленные вернулись домой, и вскоре уже сидели за столом.

— Мы давно поужинали, посидим с тобой за компанию. Ты ешь. — Мама Лены поставила перед ним тарелку с картофельным пюре и котлетой, несколько салатов.

— Вино откроем? — спросил Игорь

— Выпьем за благополучное возвращение, — сказала Елена и достала из буфета штопор. Игорь ловко выдернул пробку.

— Мне на донышко, — попросила мама. Игорь разлил по фужерам.

— Мужчине полагается произнести тост. За вас, Евдокия Андреевна, за вашу дочь! Моя путеводная звезда. Мысли о Лене помогли за день преодолеть тысячу километров. За вас, мои дорогие!

— Спасибо, — поблагодарила Евдокия Андреевна и приголубила фужер. Лена с Игорем выпили до дна.

— Скажи, Игорь, только честно. Как родители встретили твое решение?

— Нормально. Конечно, мама спросила, все ли подумал. Родители доверяют мне принимать ответственные решения. Со школьных лет. Мама настаивает, чтобы свадьба была в Питере. Надеется, вы обязательно приедете. Папа горит желанием познакомиться с Леной. Вот, что я подумал: выйдите на пенсию, переезжайте и вы в Питер. Квартиру здесь оставим за вами. Когда захотите, будете приезжать.

— Рано об этом. — Она принялась убирать со стола лишнюю посуду. — Устал, столько часов за рулем! Ложись. Будешь жить пока в моей комнате, я перебралась к Алёне.

— Спасибо. Думаю две или три ночи стесним вас и поедем.

— Вы меня не стесните. Я старомодна, говорила. В одной комнате оставаться вам еще не время. Потому не обессудь,

— Понимаю, Евдокия Андреевна. Моя мама поступила бы также. Тоже придерживается строгих правил.

— Вот и хорошо. Примешь с дороги душ?

— Обязательно.

Лена принесла банное полотенце, показала, как пользоваться колонкой.

— В Питере у вас горячая вода. У нас газ.

Игорь прикрыл дверь ванной, обнял и поцеловал Елену.

— Сгораю от нетерпения.

— Отпусти, мама в трех шагах.

— В Москве у нас тоже была колонка, помню, как работает.

Елена вышла, Игорь разделся и встал под теплые струи воды. "Как хорошо, — подумал он. — Я будто дома". Долго нежился под душем, тёр себя мочалкой, вспомнил, это и Ее мочалка.

Не одевши, лишь завернувшись в огромное полотенце, прошел в отведенную ему комнату, надел другие брюки и сорочку, вернулся в ванную забрать оставшуюся там одежду.

— Может тебе что-то постирать? — спросила Елена.

— Спасибо. Успеешь еще.

Евдокия Андреевна услышала и спросила.

— Правда, Игорь, не стесняйтесь. Скажите, что постирать? Завтра устраиваю стирку — на вещь больше — меньше.

— Хорошо, если не трудно, сорочку, в которой ехал. Пропотела, запылилась.

— Постираю. А ты иди спать. По глазам вижу, что устал с дороги. С Леной завтра наговоритесь, обсудите всё.

Утомившись в долгой дороге, Игорь быстро заснул и не видел снов. Елена тоже вскоре уснула, уставшая от допросов горе — туристов, волнения от встречи с Игорем. Ей приснился полковник, он орал на нее:

— Вы не имели права оставлять их в неизвестном доме! Обязаны были постоянно находиться с ними, а вы? Больше с иностранными туристами работать не будете! Ваша безответственная позиция не позволяет доверять работу с людьми!

Елена проснулась и долго не могла заснуть, переживала разнос полковника, думала об Игоре, представляла его маму, ленинградскую квартиру, как спит в соседней комнате. Пришла шальная мысль пойти проведать. На диване ворочалась мама, тоже плохо спала. Задумалась о еле живом Эрвине в больнице. Каким, любопытно, был в молодости? Говорит — не фашист. Мародерство не лучше. Мысли перескакивали с Эрвина на Игоря, с Игоря на Дашу — уволит или нет? От неё зависело бы, никогда не уволила. Собственно, за что? Какой-то киевлянин считает, ей нельзя доверять работу с людьми. Пусть увольняют, все равно уезжает из Феодосии, станет теперь петербурженкой. Незаметно уснула.

Проснулась и не сразу поняла, продолжаются сновидения или живой Игорь в плавках склонился над ней.

— Просыпайся, соня!

Она протерла глаза.

— Игорь? Мамы нет дома?

— Ушла куда-то. Думаю, специально оставила нас одних.

— Думаешь?