Она вырвала руку и спросила:

— Куда мы идем? Домой я не пущу. Переночуешь в гостинице и гуд бай.

Игорь не ответил. Про себя подумал "Конечно, приятно, что ревнуешь, значит, любишь, но если постоянно…".

Телефон он оставил дома и спросил Лену, с собой ли у неё мобильник, надо бы такси вызвать. Елена не ответила, продолжала идти рядом.

— Хорошо, прогуляемся пешком. Ночной воздух прочистит твою головку от несправедливой обиды.

— Считаешь, несправедливой? — вспыхнула она. Игорь промолчал. "Пусть перебесится, успокоится". Молча прошли пешком весь путь с Крымской до дома. У подъезда Лена предупредила:

— Маме, пожалуйста, ни слова. А завтра покинешь наш город. Если, конечно, не решишь продолжить обхаживать Маргариту или Зину.

— Ленусь, как тебе не стыдно! Уподобляешься глупым ревнивым бабам новых русских.

— У тебя и с ними были интрижки? Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь. Выходит, совсем не узнала меня, не поняла.

— Теперь узнала!

Это была первая их размолвка. Поднявшись в квартиру, Игорь первым принял душ и отправился спать. Беспокойные мысли крутились в голове. Извиниться, попросить прощения за то, в чем не виноват, или подождать, путь остынет?

***

Рано проснувшись, Игорь отправился в исполкомовский двор забрать машину. Уезжать не собирался. Не верил, что пустяковая ссора разведет с женщиной, о которой долго мечтал и нашел. "Лена права, слишком много внимания уделял Маргарите, Зинаиде, другим женщинам", — согласился он. — "Зря вчера не постарался помириться".

Под стеклоочистителем Игорь нашел записку от Григория Федоровича. Родственник просил найти время и заехать, есть серьезный разговор. Игорь удивился, но решил встретиться. Часы показывали без четверти семь, еще дома. Лена и Евдокия Андреевна спят, можно смотаться на Старо — Карантинную.

Григорий Федорович копался в огороде, когда подъехал Игорь. Поздоровавшись, сразу спросил, что за серьезное дело.

— Хочу попросить об одном деле. Только поклянись, никто не узнает о разговоре.

Игорь удивился, что еще за тайны Мадридского двора, но поклялся.

После долгого вступления, отвлекаясь на темы родства с его семьей, бывший моряк рассказал, что его полуслепая мать, как узнала о событиях у Полюткиных, вспомнила, что после войны перераспределяли размеры приусадебных участков. От них тогда отрезали немного земли, а от Полюткиных прибавили. Забор, где на метр, где на два, перенесли.

— Получается, немцы сховали свое добро на нашем участке. Не знаю, что делать. Заявить? Пригонят технику, все перероют, уничтожат огород, деревья.

— Перспектива неприятная. Я чем могу помочь?

— Надумал сам искать. Один, боюсь, не справлюсь.

Игорь перебил, улыбнулся.

— Приглашаете в долю? Я законопослушный гражданин. Притом другого государства.

— Сына думаю прилечь. Написать Петру — боюсь прочитают. Ты не мог бы по пути в Ленинград заехать в Обнинск? От Москвы сто пять километров, туда — сюда двести. Или от Тулы свернешь на Калугу, оттуда дорога на Москву через Обнинск. Лишнего всего сорок — пятьдесят километров. Попросишь Петра найти прибор, что видит под землей. Чтобы золото показывал. По телевизору видел, есть совсем маленькие приборы. И сам, пусть приедет.

— Я еду с невестой. От неё секретов у меня нет. И делать такой крюк! Работа в Питере стоит!

— По-родственному, помоги, очень прошу! На бензин денег дам.

Игорь рассмеялся.

— В бензине разве дело? На преступление толкаете. Сомневаюсь, Петр возьмется помогать. Предположим, откопаете археологическое добро, на черта оно сдалось? Ему место в музее.

— В газете писали: золотые монеты, всякие фигурки из золота. Можно продать стоматологу.

— Чтобы переплавил предметы, которым десятки веков? Ну, знаете, не ожидал от вас! Это же варварство! К тому же уголовно наказуемое. Извините, Григорий Федорович, я вам не помощник и не советчик. Про закапанные сокровища на вашем огороде, никому не скажу, но от клятвы избавьте. Заехать по пути к сестре, познакомить с невестой, идея хорошая, спасибо. Ночевать перед Питером все равно где-то придется. Заеду в Обнинск. Петра увижу, расскажу ему всё, передам письмо. Не знаю как по украинскому закону, а по российскому, нашедшему клад полагается двадцать пять процентов его стоимости. Дерзайте. Обещайте только, если найдете, ничего не уничтожать.

Моряк был не рад, что посвятил Игоря в тайну. "Столичный франт, чистоплюй, что понимает в жизни? Двадцать пять процентов. Столько, может, и дали бы в советское время, при условии, что сам нашел клад. А начнут рыться музейные работники или солдаты с поисковыми приборами, кроме развороченного участка и погибших кустов смородины и малины ничего не получишь".

— И будьте осторожны, прознают бандиты, окажетесь где-нибудь прикованным к батарее, узнаете дополнительное назначение электрического утюга. — Посоветовал Игорь на прощание и уехал.

***

Тем временем в соседнем дворе, у Нины, с раннего утра солдаты с военным металлоискателем прощупывали метр за метром. Их сопровождали любопытная Катя и две сотрудницы Феодосийского краеведческого музея, надеющиеся, что от клада перепадет и родному городу.

Нина, возмущенная бесцеремонностью солдат, ушла с расстройства в дом и не разговаривала с ними. Позже доброе сердце не выдержало, пожалела солдатиков. Предложила винограда, яблок. Солдаты посидели, попили квасу, и, не спеша, продолжили работу. Во второй половине дня доложили капитану, что металла во дворе нет. Капитан — сапер попросил сотрудников СБУ разрешения посмотреть прибор, что был у немцев.

— Ну, немцы, ну мастера! Сховали под телек! Обычный автомобильный телек. Никогда не догадаешься, одна небольшая плата и уже металлоискатель, реагирующий на золото, — восторгался разобранным немецким прибором армейский офицер, рассмотрев плату микропроцессора.

***

Елена размышляла над неожиданной ссорой и плохо спала ночь. Анализировала свое поведение, Игоря и пришла к выводу, что обиделась зря. Сама подсказала вести себя как брат. Утром, проснувшись, увидела мамину кровать пустой. Вышла на кухню, в коридор, посмотрела на дверь, и поняла, что мама куда-то ушла. Можно зайти к Игорю и разведать, дуется ли за устроенный вчера скандал и помириться. С этими мыслями осторожно постучала. Игорь не отвечал.

— Кончай ночевать! — громко сказала через дверь. В ответ тишина и она толкнула дверь. Комната оказалось пустой, кровать аккуратно заправлена. Неужели уехал? На глаза набежали слезы. Дура я, дура! Плачущей застала ее мама.

— Что случилось?

— Уехал. Сама выгнала.

— Да что случилось? Вчера вернулись от Маргариты оба довольные.

— Много внимания уделял Ритке и другим женщинам. Выговорила ему — обиделся.

— Только и всего? Оставил тебя и ухаживал за другими?

— Я представила его как двоюродного брата. Не собираюсь раньше времени всех посвящать. А Ритка! Знала всё и принялась обхаживать!

— Тебе не показалось?

Елена вытерла слезы.

— Не показалось! Видела бы, какими влюбленными глазами смотрела на Игоря! Танцуя, как прижималась! Потом Зинка, не состоявшаяся юрист. А он и ручку поцелует и обнимет. Таял. Я сказала: уезжай в свой Питер. Он и уехал.

— Возможно, светскую галантность ты приняла за ухаживание?

— Может и так.

— Не реви. С самого начала не очень верила в ваши отношения. Может и хорошо, что не зашло далеко. Уверена, он уехал? Костюм вон весит, рубашка, что я постирала.

— Для него это мелочи.

Сели на Игореву кровать, Евдокия Андреевна обняла дочь, принялась утешать.

— Не любил тебя, если из-за пустяков решил уехать. Разве непонятно, ты в сердцах сказала: уезжай. Объяснил свое поведение?

— Извинялся, но не признавал вины, обвинял меня, зачем представила братом.

— Выходит, сама виновата. Парень он гордый. — Они помолчали. — По-настоящему полюбил, — никуда не уедет.

— Уехал же!

Затренькал сотовый телефон, Лена схватила трубку, надеясь, что Игорь. Звонил Курт. Сказал, что они с дядей в отеле и ждут ее. Сегодня улетают. Им предписано покинуть Украину. Лена быстро умылась, проглотила чашку растворимого кофе и отправилась в "Асторию".