Сводчик прочитал письмо и решил, что лучше всего к капиталисту отправиться вечером. Аднем его хорошо бы встретить в городе и предупредить о том, чтобы посмотреть, охотно ли он примет это предложение.

- Вы же, - добавил сводчик, - должны будете в семь часов находиться здесь и ждать моего возвращения.

Условившись, они разошлись.

В девять вечера сводчик с аферистом кутили в одном из трактиров, упиваясь лучшим ромом с чаем, потому что деньги ими по билету были уже получены.

Теперь оставим их пирующими и посмотрим, что будет делать каждый из них завтра.

На другой день сводчик, опохмелившись, отправился на свою биржу угостить знакомых. Аферист, напротив, явился в Опекунский совет, где положил триста рублей, на три билета и переделал их также в тысячные, чтобы пуститься с ними в аферные спекуляции.

Два билета он выменял себе, опять же через сводчиков, на бумажный товар, который с уступкой продал мелким торговцам. С третьим же он был взят и посажен под арест, как и знакомый его сводчик, потому что капиталист, у которого находился билет, выданный ему сводчиком, был задержан в Опекунском совете и отправлен в часть. Там он показал письмо, выданное ему с билетом, от имени безграмотной женщины. Первоначально отыскали сводчика, а потом и афериста. Дело началось следственным порядком.

Допрошенный сводчик показал, что афериста он никогда прежде не знал, что видел его только один раз у себя в квартире, когда тот приехал с письмом и ломбардным билетом и просил его от имени знакомой ему женщины, назвавшись ее родственником, тотчас отправиться к тому самому капиталисту, у которого она заложила дом, а потом, получив деньги, доставил их ему. За свои труды он получил процент с рубля.

Аферист же решительно от сводчика отказывался, говоря, что вообще не знает его, поэтому ему билета и письма никак не мог выдать. Ао том билете, что был при нем, он показал, что нашел его вместе с бумажником, который у него уже отобрали.

Тогда аферисту представили и другие два билета вместе с теми самыми лицами, у которых он купил бумажный товар. Вот здесь-то он уже окончательно был уличен. Положение оказалось затруднительным, однако, благодаря своему изобретательному уму, находился он в нем весьма не долго.

Сидя в отдельной арестантской комнате, он разобрал стену, предварительно склонив к побегу одного солдата из евреев, стоявшего на часах в ночное время около его окошка. Аферист пообещал ему порядочную сумму денег и возможность стать вместе с ним в одной из известных ему губерний тамошним гражданином.

Побег они совершили весьма удачно, отчего дело это не получило окончания. Солдат же, попавшийся по прошествии нескольких лет в Тамбовской губернии, как бродяга, был прислан в Москву и, раскаявшись в своем поступке, объяснил, что аферист оставил его в какой-то деревне без всяких средств, отчего он вынужден был бродить по деревням и городам, собирая милостыню.

Афериста до сего времени не отыскали, хотя был слух, что он под именем вольноотпущенного Власова находится в Херсонской губернии. Но это ничем не подтвердилось.

Помолчав, рассказчик продолжил:

- Есть еще сводчики-аферисты, которые к лицам, имеющим надобность в займе небольших денег, подводят своих товарищей в виде капиталистов и потом берут от них на написание заемного обязательства, или гербовую по сумме бумагу, или на ее покупку деньги. И уже более не возвращаются, оставляя нуждающегося в займе денег с призрачной надеждой на будущее возможное получение от других лиц.

Вообще все сводчики к торжественным праздникам усаживают один другого за мнимые долги по документам в яму, на окуп - по окупе деньги эти делят пополам, что называется у них окупным доходом.

Везде у этих людей есть свои спекуляции.

Офицер закончил рассказ, но дал слово рассказать мне после о других замечательных проделках сводчиков.

- А теперь, - сказал он мне, - я объясню вам о московских мелких стряпчих, или так называемых "пописухиных".

Часть пятая

Рассказ 17

О стряпчих

Все эти господа отчаянно пишущие и отчаянно действующие, они каждодневно стоят на тротуаре около присутственных мест или заседают в трактирах - Московском маленьком и Патрикеевском, где рассказывают бедным просителям, не имеющим средств обратиться к хорошему стряпчему, о своих знаниях в каждом судопроизводстве. Они обирают или, иначе сказать, высасывают у каждого из них последнюю добытую ими трудовую копейку, за веряя их клятвою в совершенном успехе каждого начатого им дела. Слушая иногда рассказ такого стряпчего, невольно улыбнешься и подумаешь: "Боже мой! Чего не делают и к чему не привыкает в крайности человек!"

Нужны вам свидетели по кляузному делу? Стоит только обратиться к этим пописухиным, и они готовы написать просьбу какого бы то ни было содержания и к какому бы то ни было лицу. К вашим услугам несколько рук. Вам ни в каком случае не скажут, что этого нельзя, что это противозаконно, а напротив, вам еще дадут мысль, как действовать, и вовлекут, наконец, в такой лабиринт, из которого вы не в состоянии будете выйти без потери своей собственности.

И что ж вы думаете, за какие деньги они все это делают? За самые ничтожные! Каждый из них бывает очень счастлив, если он достанет для себя рубль или два серебром в сутки, а бывают и такие для них несчастные дни, что они не имеют возможности добыть для себя гривенника. В это время они пробавляются на счет других.

Стряпчим этим почти каждое преступление известно, потому что они в мутной воде ловят для себя рыбу. Я не раз видел, с какой жадностью они вглядываются в преступника, идущего под конвоем, в особенности имеющего у себя деньги. Многие из них, испытывая несчастные приключения, нисколько впоследствии не удаляются от противозаконных дел, а, напротив, ввязываются в еще большие, лишь бы добыть деньги.

Я знаю довольно серьезный случай. В замке содержался один из числа таковых стряпчих за составлением кому-то фальшивого вида. Он просидел довольно много времени, потом как-то выпутался, по суду был оставлен в сильном подозрении. И что же вы думаете? Он придумал для нуждающихся в его помощи доставать виды из больниц после умерших чиновников, чиновниц и вольноотпущенных. Для этого он свел короткое знакомство в одной больнице с фельдшером (которого впоследствии и погубил). Но надо было видеть, как он торжествовал в то время и какие брал за это деньги. Наконец и сам попал безвыходно под суд. Как это обнаружено было, я сейчас объясню.

Крестьянин, содержавшийся в замке за незначительное преступление, был парашником в дворянском отделении, где в то время находился и пописухин. Доброе лицо и кроткий характер этого крестьянина почему-то обратили на себя особенное внимание пописухина, и он, сидя как-то на дворе у своей казармы, подозвал того крестьянина.

- Иван, - спросил он, - за что ты содержишься?

- По подозрению уведенной кем-то у нашего богатого крестьянина из сарая лошади.

- Только-то?

- Да! - отвечал крестьянин.

- Семейный ты?

- Нет, я одинокий.

- Хочешь ли ты быть навсегда свободным?

- Не знаю, как вам сказать: иногда свобода-то бывает хуже неволи. Ведь я знаю, что не виноват, и потому надеюсь, что меня освободят.

- Дурак! А если нет? Тебя ведь сошлют на поселение.

- Бог милостив, - отвечал крестьянин. - За меня хлопочет у барыни родная моя сестра, которая ходит за барыней. Вот поэтому-то я и надеюсь, что меня не сошлют. А что бы вы хотели посоветовать мне?

- Есть ли у тебя деньги? - спросил пописухин.

- У меня нет, но если мне понадобятся, то в этом не откажет моя сестра. Она меня очень любит, а у нее деньги есть. Она приобретает их своим рукоделием.

- Я надеюсь скоро освободиться, - сказал пописухин. - Если ты узнаешь о невыгодном для тебя решении, попробуй бежать. Потом приходи ко мне на квартиру: я тебе дам вид, с которым ты можешь жить, где тебе захочется.

Крестьянин, засмеявшись, спросил: