Глава вторая
Наоми скучала по «Росинанту», но теперь она по многому скучала.
Её старый корабль и дом до сих пор стоял на Фригольде. Прежде чем покинуть его, они с Алексом отыскали на южном континенте планеты систему пещер достаточной глубины, чтобы вместить корабль. Они опустили его в пересохший тоннель и несколько недель устанавливали покрытия и уплотнения, чтобы удержать от проникновения местную флору и фауну. Когда бы они ни вернулись к «Роси», он будет ждать их наготове. А если никогда не вернутся, он останется там навек. В вечном ожидании.
Временами во сне Наоми снова ходила по кораблю. Она помнила каждый его сантиметр, от верха кабины до изгиба двигателя. Она представляла себе этот путь, в невесомости или под тягой. Она слышала, что в древности на Земле таким образом учёные строили дворцы памяти. Алекс в кабине, с часами в руках. Потом вниз, на полётную палубу, где Кларисса и Амос перебрасывают друг другу мяч голго с цифрой два на боку — уменьшаем вдвое начальную скорость. Потом вниз, к их с Джимом каюте. Джим один. Джим — перемещение. Простое кинематическое уравнение, три равные переменные, легко запомнить, поскольку все они ранили её сердце.
Именно по этой причине, когда к ней дотянулись Саба и подполье, она согласилась на игру в наперстки. Воспоминания похожи на призраки, и до тех пор, пока нет Джима и Амоса, «Роси» тоже будет немного призрачным.
Нет не только Джима, хотя он ушёл первым. Наоми потеряла ещё и Клариссу, которая умерла бы медленно от яда своих имплантов, если бы не предпочла смерть в бою. Амос взялся выполнить опасное задание подполья, глубоко на вражеской территории, а потом умолк, пропускал один сеанс связи за другим, пока они в конце концов не потеряли надежду снова его услышать. Даже Бобби, пусть она в полном порядке, но теперь в капитанском кресле собственного корабля. Все они потеряны для Наоми, только Джим был самой серьезной потерей.
С другой стороны, по Фригольду она совсем не скучала. Некоторое время была своя прелесть в жизни под открытым небом, но тревога продлилась дольше, чем ощущение новизны. Если приходится жить как беглец, вне закона, то уж лучше там, где воздух держится в чём-то видимом. Её новое жилище, пусть жалкое и ужасное, по крайней мере, этим преимуществом обладало.
Снаружи её конура походила на стандартный грузовой контейнер для перевозки маломощного планетарного ядерного реактора. Такие использовали колонисты тринадцати сотен новых систем, чтобы обеспечить энергией небольшой город или среднего размера горнодобывающую станцию. Места в контейнере хватало для кресла-амортизатора на карданной подвеске, аварийной системы жизнеобеспечения, запаса воды и полудюжины модифицированных торпед ближнего действия. Кресло служило Наоми кроватью и рабочим столом. Система жизнеобеспечения обеспечивала её энергией и едой и утилизировала отходы. Экипажу застрявшего корабля такая система дала бы возможность прожить несколько недель, правда, далеко не в комфорте. Запас воды предназначался для питья, но часть расходовалась для того, чтобы спрятать корабль, направлялась к маленьким панелям испарителя на внешней поверхности контейнера для выведения избыточного тепла.
А торпеды Наоми использовала для общения с миром.
Только не сегодня. Сегодня она собиралась повидать реальных людей. Подышать их воздухом, коснуться их кожи. Послушать живые голоса. Она не понимала толком, то ли волнуется из-за этого, то ли энергия, бурлящая где-то внутри — дурное предчувствие. Одно сильно смахивало на другое.
— Разрешение на открытие, — сказала она, и монитор кресла-амортизатора, поколебавшись, отправил-таки сообщение, а спустя пару мгновений выдал: «Подтверждено. Отбытие в 18.45. Не опаздывать».
Наоми отстегнулась от кресла и пролетела к внутренней двери контейнера, на пути закрепляя шлем на скафандре. С виду застёжки на скафандре надёжны, но она всё же проверила их ещё раз, потом откачала воздух в резервную систему контейнера, сбросив давление в нём почти до вакуума. Когда давление достигло предела эффективности блока и перестало падать, Наоми толкнула дверцу контейнера и выбралась на простор грузового отсека.
«Последняя Истина», переделанный ледовоз, теперь служил дальнобойщиком, доставлял грузы в колонии. Его трюм был огромен, как небо Фригольда, или казался таким. Там мог поместиться «Росинант» и ещё одиннадцать таких кораблей, и они бы не мешали друг другу. Вместо этого на креплениях были установлены тысячи контейнеров, подобных жилищу Наоми, ожидавших загрузки и перевозки из системы Сол к какому-нибудь новому городу или станции, которые строило человечество. Укрощение дикой природы новых планет, не ведавших про генетический код человечества или про древо жизни. И большая часть контейнеров содержала то, что заявлено — почву, инкубаторы для производства дрожжей, хранилища бактерий.
А некоторые, как контейнер Наоми, и ещё кое-что.
Это и была игра в напёрстки.
Наоми не знала, сам ли Саба додумался до этой идеи, или его жена, номинальный президент Транспортного профсоюза, нашла тайный способ ему подсказать. После того как станция Медина и медленная зона оказались под жёстким контролем Лаконии, самой большой трудностью для подпольщиков стало перемещение кораблей и людей из одной системы в другую. Даже маленький корабль вроде «Роси» не мог прошмыгнуть мимо сенсоров Медины незамеченным. Контроль трафика через сеть врат был слишком важен, чтобы подобное допустить.
Но поскольку Транспортный профсоюз до сих пор сам распоряжался собственными кораблями, эти записи можно было подделать. Грузовые контейнеры вроде того, что у неё, можно перемещать с корабля на корабль, затрудняя, а то и просто не позволяя отследить её контакты — или контакты Сабы, Вильгельма Уолкера или любого из руководства подполья — с каким-либо судном.
Или, если имело смысл рисковать, контрабандой можно провезти что-то важное и опасное. Например, захваченный военный корабль «Близкий шторм» таким образом мог проникнуть в систему Сол. А вместе с ним — Бобби Драпер и Алекс Камал, которых она уже больше года не видела. Именно они сейчас ждали Наоми на тайное рандеву.
С выработанной годами практики точностью она пронеслась мимо ряда контейнеров. По краю контейнеров мигали огоньки указателей, маркирующие контрольные панели этого постоянно изменяющегося лабиринта и указывающие путь к люку для экипажа. Реальное пространство для экипажа здесь было, наверное, меньше, чем на «Росинанте». Её секретный контейнер — такой же просторный, как их каюты.
Наоми не знала команду корабля, который вёз её последние несколько месяцев. Большинство из них и не в курсе, что она здесь. Так всё устроил Саба. Чем меньше знают, тем меньше смогут сказать. На старом астерском это звалось «геррарегл». Законы войны. Она подчинялась им девчонкой, в нелёгкое давнее время. Так Наоми жила и сейчас.
Она отыскала ведущий в корабль шлюз и прошла в него. Связной её уже ждал. Совсем юная девушка, не старше двадцати, с белой кожей и темными, широко расставленными глазами. Должно быть, голову девушка брила, чтобы выглядеть суровей, но Наоми её причёска напомнила младенческий пушок. Возможно, её звали и не Бланкой, но Наоми знала её под таким именем.
— У вас двадцать минут, мэм, — сказала Бланка. Голос у неё был приятный, звонкий и чистый. Марсианский акцент напомнил Наоми об Алексе. — Потом моя смена заканчивается. Я могу находиться поблизости, но сменщика задержать не получится.
— Этого более чем достаточно, — сказала Наоми. — Мне только нужно добраться до жилого кольца.
— Без проблем. Мы собираемся передать ваш контейнер на «Мосли», причал шестнадцать-десять. Это займёт несколько часов, но наряд уже выписан.
Шарик перекатывается под другой стаканчик. К тому времени как Наоми подготовит к передаче очередной блок расчётов и указаний, «Последняя истина» окажется за вратами системы Сол и будет мчаться к какой-то другой. А Наоми останется в той же маленькой норке, будет спать в том же самом кресле, только лететь на другом корабле. Бланку заменит новый связной, ждущий Наоми у доков. Она уже потеряла счёт, сколько раз всё это проделывала. Почти рутина.
— Спасибо, — сказала Наоми и свернула к причальному шлюзу.
— Для меня это честь, мэм, — ответила Бланка, быстро выговаривая слова. — В смысле, встретиться с вами. С Наоми Нагатой.
— Спасибо за всё, что ты делала для меня. Я это ценю гораздо больше, чем могу выразить.
Бланка вытянулась по стойке «смирно». Наоми отсалютовала девушке, хотя, должно быть, это выглядело слишком театрально. Для Бланки это, видимо, что-то значило, и не ответить с той же серьёзностью было бы грубо. Хуже того, жестоко.
Потом Наоми протиснулась в узкий зелёный коридор «Последней истины», оставив Бланку позади. Они вряд ли снова увидятся.
Третья внутренняя транзитная станция находилась между орбитами Сатурна и Урана, напротив врат в Сол. Её архитектура была знакомой — большой сферический док, способный принимать десятки кораблей, и жилое кольцо, вращающееся на трети G. Станция — критически важный хаб для трафика в Сол и из него, а также широко известный складской комплекс. Корабли со всей системы свозили сюда грузы, готовые для отправки в колониальные миры, или забирали поступившие. Наверняка инопланетных артефактов на транзитной станции всегда было больше, чем в любом другом месте системы.
В общей сложности станция могла принять двадцать тысяч человек, хотя трафик редко требовал полной загрузки, если это вообще когда-либо происходило. Здесь находились только постоянный персонал, экипажи прибывающих и уходящих кораблей, а также подрядчики, управлявшие больницами, барами, борделями, церквями, магазинами и ресторанами, что сопровождают человечество, куда бы оно ни двигалось. На этой базе команды кораблей со всей системы или из других систем у дальнего края колец могли на несколько дней избавиться друг от друга, посмотреть на незнакомые лица, услышать не те голоса, которые слушали месяцами, улечься в постель с кем-то, кого не воспринимали как члена семьи. Постоянно возникающие связи с местными привели к тому, что жилое кольцо станции приобрело неофициальное название «дорога отцов».