Еще один заключительный момент, над которым хотелось бы задуматься в этой истории, состоит в том, что, после того как Иисус воскресил Лазаря, Он повелел освободить его от старых погребальных пелен, в которые он был завернут. В Книге пророка Исайи 64:6 сказано: «Все мы сделались как нечистый, и вся праведность наша как запачканная одежда». Иисус пришел, чтобы даровать нам жизнь и свободу от рабства вечной смерти. «И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Ин. 11:44).

Иисус пришел, чтобы даровать нам жизнь вместо смерти. Он освобождает нас от грязных, неправедных погребальных пелен, которые сковывают нас, и покрывает чистым хитоном Своей праведности.

Зачарованная, Мария склонилась у ног Иисуса в доме Марфы, слушая, как Господь раскрывает Благую весть о принципах Своего Царства и безмерной любви Небесного Отца. Ей было бы удобнее сидеть на скамье в другой стороне комнаты, но она стояла слишком далеко от Иисуса. Мария хотела смотреть в Его нежные глаза. Когда Он учил, Его взгляд, казалось, отражал бесконечность премудрости. Он был так глубок и выразителен, даже, можно сказать, божественен. Иногда Мария чувствовала себя неловко, когда сознавала, что смотрит неотрывным взором в Его глаза. Мария думала, что могла просто раствориться в них и утоьгуть в любви, которую они излучали.

Обычно вокруг Иисуса были ученики и многие другие последователи. Но когда Он останавливался в их доме в Вифании, с Ним оставались только ученики. Она ценила редкие моменты, когда могла быть близка к Нему, когда им не мешали другие люди. у нее было столько вопросов. Но она знала, что с ее репутацией было бы неправильно задавать Иисусу вопросы на публике. Здесь, в гостиной ее сестры, Мария думала, что может быть свободна от осуждения.

После того как Иисус воскресил ее брата из мертвых, Мария перебралась из Магдалы в Вифанию к Марфе и Лазарю. Какое–то время она пыталась обустроиться в том северном римском курортном городе, потому что Иисус проводил гораздо больше времени, уча у Галилейского моря, чем в Иерусалиме. Но Мария на горьком опыте поняла, насколько слаба она была без Учителя. Вернувшись в прежнее окружение Магдалы, общаясь с друзьями и знакомыми из прошлой жизни, она быстро поддалась старым искушениям. Несколько ночей после того, как грех снова ее соблазнил, Мария сидела одна в тусклом свете масляной лампы и плакала, собирая слезы в специальный сосуд.

Как и другие люди ее времени, Мария приобрела голубую стеклянную колбочку с похожим на воронку краем, в которую она могла собирать слезы своего стыда и горя. Нескончаемая боль Марии была так сильна, что дважды ей пришлось покупать самую большую колбу.

Это был ее жидкий дневник. Семь раз, живя в Магдале, Мария искала Иисуса и просила Его простить ее и спасти от демонов вины и похоти, которые владели ею. И Иисус всегда это делал. Когда в седьмой раз она склонилась в стыде у ног Иисуса, Он рассказал всем собравшимся вокруг Него притчу. Мария знала, что эта история особым образом обращена к ней.

«Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: „возвращусь в дом мой, откуда вышел"; И, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, — и бывает для человека того последнее хуже первого» (Лк. 11:24—26).

Иисус говорил Марии о том, что ей необходимо новое начало. Она должна была наполнить свою жизнь новыми друзьями и новым окружением, иначе старые демоны будут продолжать возвращаться. Поэтому она продала свой дом в Магдале, а также все украшения и дары, которые давали ей солдаты. Она взяла свои дорогие, сомнительные наряды, которыми обычно привлекала клиентов, и сожгла их на городской свалке.

Взяв с собой лишь сосуд для слез, несколько скромных платьев и порядочную сумму денег в кошельке, она проделала путь длиной в сто двадцать километров и вернулась в Вифанию, в дом Марфы и Лазаря. Отвернувшись от прежней жизни, Мария почувствовала великий мир. Это уже была устойчивая победа. Как часто говорил Иисус, она «положила руку на плуг и не оглядывалась назад».

Сидя у ног Иисуса, Мария ловила каждое Его слово, обращенное к ней. Учитель улыбался ей, поощряя ее задавать простые, но глубокие вопросы.

Неизменное облачко пыли отрывалось от Марфы, когда она проносилась мимо своих гостей. Марфа умела бегать с расправленными плечами и поднятой головой так, что казалось, она вовсе и не бежит. Носиться по дому было недостойно, и, кроме всего, Марфа всегда старалась хорошо выглядеть, особенно когда гостем был Иисус.

Начиная от неопрятного бездельника и заканчивал самым уважаемым законоведом, все в Вифании знали, что чуть позднее в этот день Иисус будет ужинать в доме Симона. Каждый, кто имел хоть какой–либо авторитет в городе, будет там не только потому, что там будет Иисус, но также потому, что там будет Лазарь, человек, воскресший из мертвых.

Не так давно они были свидетелями того, как его холодное, застывшее тело, завернутое в пропитанные алоэ погребальные пелены, оставили в темной гробнице в холме за Вифанией. Потом пришел Иисус и привел в изумление всю округу, чудесным образом вернув его к жизни. Но, возможно, главной причиной, по которой люди так стремились попасть на этот пир, был сам дядя Симон.

Многие годы дядюшка Симон, фарисей, был одним из самых преуспевающих и уважаемых граждан Вифании. Но однажды утром по городу распространился слух, что священники в храме признали, что их дядюшка заболел проказой. Фактически это был смертный приговор.

Проказа была самым опустошительным и страшным бедствием, иногда называемым «проклятьем» или «перстом Божьим». Когда Марфа рассказала Марии о состоянии дядюшки Симона, она добавила: «Должно быть, в его жизни есть какой–то грех. Иначе Бог не поступил бы так с ним». Марфа покачала головой и щелкнула языком: «Женщины!» Слухи говорили о том, что у него были проблемы с молодыми женщинами.

Мария потупила глаза и ничего не сказала. Она слишком хорошо знала об этой проблеме дядюшки. Он был тем, кто сбил свою красивенькую племянницу с истинного пути. Мария похоронила эту позорную тайну глубоко в своем прошлом.

Симон был типичным фарисеем своего времени. Он проповедовал очень громко, а жил совершенно по–другому. На публике говорил как священник, а в тени скрывался трактирщик и мытарь.

После того как священники объявили его прокаженным, его переселили из города в «лагерь смертников», где жили другие прокаженные. Эти колонии были самыми несчастными, жалкими и печальными местами на земле. Сарычи[2] бродили вокруг этих огороженных мест, наблюдая за своими жертвами. Эти колонии являлись местами, куда были сосланы мужчины, женщины и дети, оторванные от своих семей этой проклятой болезнью. Там они медленно умирали, страдая от гноящихся ран, отпадающих конечностей и слепоты, пока не наступала их кончина.

Симона постиг безнадежный диагноз проказы, и все это время его просто называли Симон прокаженный. Марфа добросовестно приносила ему пищу. Она опускала корзину в лагерь и звала его. Марфа знала, что должна находиться от своего дяди на расстоянии брошенного камня, а корзина уже не могла больше использоваться «чистыми» людьми.

Марфа добровольно жертвовала своим временем и силами. Ей нравилось служить людям. Каждый раз, приходя к нему, она пыталась уговорить дядюшку Симона пойти к Иисусу, но он отказывался, уверенный в том, что Бог его оставил.

В один из таких визитов Марфа прокричала Симону слова, которые зародили в нем искорку надежды: «Дядя Симон, я слышала, что Учитель исцелил человека от проказы в Галилее».