По свидетельству Анны Ш., любовницы Мюллера, последний раз она видела его 24 апреля 1945 г. на улице Курфюрстенштрассе. У шефа гестапо была капсула с цианистым калием, и при встрече она получила от него такую же. 20 апреля Анна Ш. разыскала Мюллера в его доме в Берлине-Ланквитце. «В беседе 20 апреля 1945 года он, учитывая катастрофическое положение на войне, сказал, что он ничего больше не может и ничего больше не хочет. […] Он сказал, обращаясь ко мне: да, лучшие побеждают. Когда я его спросила, не хочет ли он этим сказать, что русские и есть лучшие, он ответил: да, они лучше. […] Он добавил, что за время работы он много повидал, но самое главное, что он познакомился со мной. […] Мюллер сообщил, что он вернулся с переговоров на Ванзее. Все кончено. После этого в квартире были сожжены все удостоверения личности и другие бумаги Мюллера»[222].

Большая часть гестапо была определена в бараке и на вилле на Ванзее. Примером географического распределения аппарата полиции служат перемещения отдела IV А 2. Гауптштурмфюрер СС Копков поместил свое управление в здание на улице Курфюрстендамм (№ 140), около вокзала Галензее. После того как здание было разрушено, управление переехало в школу пограничников в Фюрстенберге, севернее Берлина. Осенью 1944 г. происходит переезд из Фюрстенберга в уже подготовленную запасную явочную квартиру под кодовым названием «барсук». В 1943 г. в 40 км от Берлина между Франкфуртом-на-Одере и Кюсгрином, вблизи железной дороги, были сформированы запасные квартиры «барсук I и II».

Адольф Эйхмаи получил в декабре 1943 года приказ Мюллера об организации добавочного места работы IV отдела. Он был одним из немногих ответственных референтов, которые обладали необходимыми техническими знаниями. Мюллер подписал письмо, направленное в СД и ЗИПО в протекторат Бемена и Мерена д-ру Вейнманну[223], составленное Эйхманом, в котором говорилось, что референт по «еврейскому вопросу» должен решить проблему «перенаселенных бараков» в городе Терезиенштадт путем привлечения еврейских рабочих для осуществления строительных работ[224]. По показаниям свидетельницы Эрны Ш.[225], бывшей стенографистки Мюллера, явочная квартира находилась в Вулкове, около Штраусберга. Мюллер бывал там очень редко, с тех пор как запасная явочная квартира «барсук» снова была закрыта весной 1945 г.

Шеф гестапо оставался в Берлине, и все важные переговоры проходили в отделе, располагавшемся на Ванзее. Адъютант Мюллера оберштурмфюрер СС Альберт Духштейн[226], который уже один раз занимался подготовкой запасной квартиры «барсук», при приближении фронта, примерно в феврале 1945 г., получил, будучи в Берлине, задание шефа гестапо найти новое убежище в Баварии. Духштейн уехал и снял в Гедице виллу Гобюль, загородный дом, находящийся с 1926 г. во владении хозяина бумагопрядильной фабрики Экарта. Незадолго до капитуляции IV отдел был разделен на группы: «север» и «юг». В то время, как секция «север» была переведена в Шлезвиг-Гольштейн[227], группа «юг» осталась на вилле.

Оберфюрер СС д-р Ахамер-Пифрадер[228] был уполномочен руководить группой, оставшейся в загородном доме. Можно предположить, что к этому времени Мюллер намеревался остановиться на вилле, о чем свидетельствовали два больших офицерских чемодана с надписью «группенфюрер СС Мюллер», доставленные на виллу Гебюль. Эти вещи вместе с другим имуществом были доставлены в Ноентауерн, где и были позже конфискованы французскими войсками.

Во время допроса после окончания войны Альберт Духштейн сообщил, что Мюллер посетил запасную квартиру по пути в Мюнхен, вероятнее всего, в первой половине апреля 1945 г. Группенфюрер СС приехал со свитой, позавтракал и отправился дальше. Больше он здесь никогда не был[229]. Последний раз адъютант слышал о своем шефе в середине апреля 1945 г., когда Мюллер позвонил из Берлина, желая говорить с руководителем службы д-ром Ахамером-Пифрадером[230]. За три дня до вступления американских войск большая часть служащих управления бежала в Зальцбург. Компрометирующие документы были сожжены в котельной на вилле.

2 мая 1945 г. в Берлине было сломлено последнее сопротивление и была прекращена борьба за правительственный квартал. Здания канцелярии рейха и РСХА были заняты без борьбы; однако были предприняты многочисленные попытки ускользнуть из бункера канцелярии рейха. Здесь берут свое начало предположения относительно местонахождения Мюллера.

По заданию Центрального управления юстиции Людвигсбурга были допрошены служащие различных отделов криминальных полиций, прокуратур, которые видели Мюллера во время блокады Берлина в конце апреля — начале мая 1945 года или поддерживали с ним контакты. На основании этих фактов можно сделать вывод, что Мюллер не сбежал вместе с остальными из правительственного квартала, а остался там.

С 16 апреля 1945 г. Советская Армия с боями продвигалась от Одера до окрестностей Берлина. Заключительный этап борьбы за канцелярию рейха начался примерно 23 апреля. В это время адъютант Гитлера Гюнше передал бригаденфюреру СС Монке приказ своего шефа собрать находящиеся в Берлине отряды СС в одну боевую группу для защиты Берлина.

До 30 апреля Мюллер находился в бункере канцелярии рейха; еще 28 апреля он допрашивал Германа Фегеляйна, шурина Евы Браун и командира подразделения кавалерийской бригады СС, до его смерти[231]. Когда Гитлер узнал о связи Гиммлера с графом Бернадотом, он был вне себя от гнева и разочарования. После этого случая СС попала в немилость. Он выместил свой гнев на Фегеляйне, который являлся связным Гиммлера и состоял в ближайшем окружении Гитлера. В лице Фегеляйна он хотел наказать всю организацию СС и использовал повод, чтобы избавиться от доверенного лица Гиммлера. Герман Фегеляйн попытался 27 апреля ускользнуть из окруженной канцелярии рейха, но наткнулся на охрану[232]. Гитлер доверил Мюллеру в день его рождения лично допросить Фегеляйна. Он должен был выяснить все обстоятельства измены рейхсфюрера СС, о контактах Гиммлера за границей ему было уже известно из расшифровки телеграммы союзников[233].

У Мюллера было противоречивое отношение к осужденному. С одной стороны, он понимал положение Фегеляйна, поскольку побег имел смысл именно в это время. С другой стороны, он презирал его, так как ему не удалось бежать — это могло быть только вследствие его глупости или слабости. Тем же вечером Герман Фегеляйн был казнен во внутреннем дворе людьми из СС[234].

Эдвард Кранксхау так пишет о роли Мюллера в допросе Фегеляйна: «Из всего того, что мы знаем о Мюллере, характерно то, что он даже не предположил, что он сам скомпрометирован предательством своего шефа»[235]. Гитлер правильно оценил шефа гестапо. Карьера стояла у Мюллера на первом месте, его членство в СС играло второстепенную роль. В нем преобладал профессионал полиции над солдатом политики, для которого было необходимо представлять интересы СС.

После самоубийства Гитлера 30 апреля последовали многочисленные попытки бегства из канцелярии рейха. Задолго до окружения Берлина под руководством берлинского шефа гестапо и штандартенфюрера СС Бока[236] из четырех рот полиции была сформирована одна боевая группа. Эта группа должна была защищать участок РСХА (Анхальтербанхоф-Вильгельм-штрассе) от натиска Красной Армии. Руководитель группы Вальтер Г. видел Мюллера вечером 1 мая на балконе подъезда РСХА. Он узнал его по белому форменному кителю и защитного цвета фуражке[237]. Зубной врач Гельмут К. встретил Мюллера 2 мая около 1.30 на выходе из передвижного госпиталя в сопровождении коменданта охраны канцелярии рейха штурмбаннфюрера СС Шедле. Мюллер спросил шефа временного госпиталя в бункере фюрера о берлинском руководителе гестапо Боке, который недавно покончил жизнь самоубийством. После того как Мюллер осмотрел труп, он покинул канцелярию рейха. К. спросил шефа гестапо, не хочет ли он остаться в госпитале, и получил следующий ответ: «Я не допущу, чтобы русские меня повесили»[238].