Мюллер оговаривает в последнем предложении, что при «селекции» в лагере смерти Аущвиц-Биркенау 30 000 человек должны быть отправлены в газовые камеры. Его беспокоил переполненный концлагерь Тирезиенштадт, поскольку расширение лагеря являлось опасным. Формулировкой «я прошу дать особое разрешение» Мюллер хотел, чтобы Гиммлер одобрил разработанный им план. Организатор и бюрократ проявил в разработке плана массовых убийств собственную инициативу.

Штаб сотрудников Мюллера через подчиненные ему отделы гестапо в рейхе и на оккупированных территориях, через командиров зипо и СД в дружественных Германии странах, а также при помощи так называемых советников по делам евреев в немецких миссиях и при содействии других учреждений, занимался вопросами переселения. Он определял время эвакуации, лиц, подлежащих депортации, а также количество депортируемых. На конференциях по обсуждению плана перемещений с представителями железной дороги он заботился о том, чтобы было предоставлено необходимое количество поездов для осуществления перевозок. Когда дело касалось евреев, имевших иностранное гражданство, а также депортации их из стран, находившихся под влиянием рейха, но с номинальными суверенными правительствами, к акции подключалось министерство иностранных дел.

23 сентября 1942 г. Мюллер дал разъяснение по вопросу об обращении с евреями, имеющими иностранное гражданство, на территории действия германских законов. «По договоренности с министерством иностранных дел после завершения так называемой акции «возвращение на родину» все оставшиеся в немецком ведении евреи с гражданством нижеследующих стран […] могут быть задействованы в мероприятиях по эвакуации. Если из каких-либо политических соображений эвакуация этих евреев на восток в данный момент не может быть произведена, то для временного пребывания евреев мужского пола от 14 лет предусмотрен концлагерь Бухенвальд, а для женщин и детей — концлагерь Равенсбрюк»[446].

Если кого-то из еврейских граждан нужно было взять под «охранный арест», то требовалось разрешение «ведомства по евреям». В первые годы господства национал-социализма не существовало никаких особых предписаний относительно еврейских граждан. После начала войны политика национал-социализма по отношению к евреям была ужесточена.

Помещению еврейских заключенных в немецкие концлагеря препятствовал Мюллер (указ от 5.11.1942 г.): «Рейхсфюрер СС и шеф д-р Поль приказали, чтобы находящиеся на территории рейха концлагеря были освобождены от евреев и чтобы они были направлены в концлагерь Аушвиц и в лагерь для военнопленных в Люблин»[447]. Перевод еврейских заключенных в лагеря Аушвиц и Люблин/Майданек означали для большинства из них верную смерть.

«Смешанно» жившие евреи были освобождены от депортации до дальнейшего расследования. Ответственные из РСХА во время Ванзеевской конференции оставили за собой право проверки конкретного случая[448]. Живших в постоянном страхе еврейских членов семей после смерти их «арийской половины» или после развода, в соответствии с указом РСХА от 18.12.1943 г., доставляли в гестапо. Гиммлер распорядился о том, чтобы супруги из уже несуществующих немецко-еврейских браков были задействованы в мероприятиях по смене евреями «места жительства» на Терезиенштадт[449].

По распоряжению Мюллера в ведомстве IV В 4 были разработаны циркуляры, в которых сказано, что при невыполнении приказов и распоряжений, отданных против еврейской части населения, предусматривается взятие под «охранный арест». По свидетельств у руководителя ведомства по «охранным арестам» д-ра Берндорфа многочисленные предписания об исключениях из правил имели только одну цель: создать основание для помещения евреев в концлагеря. Евреи должны были быть изолированы от других узников и направлены на работу. Эйхман и другие ответственные работники ходатайствовали об одобрении заявлений с местных полицейских участков во всех случаях[450]. Шеф гестапо в Хемнице д-р Рудольф Мильдпер говорил на Нюрнбергском процессе: «Приказы об отправке евреев, находящихся в рейхе и […] в оккупированных странах в трудовые концлагеря отдавал рейхсфюрер СС Гиммлер. Эти приказы были подписаны им. Они проходили с грифом «секретно» через шефа полиции безопасности и СД Кальтенбруннера, а ранее Гейдриха, к шефу IV отдела PCXА группенфюреру Мюллеру.

Выполнение приказов Мюллер устно обсуждал с начальником отдела IV А 4 оберштурмбаннфюрером СС Эйхманом»[451].

По сообщению инспектора рейха по статистике д-ра Рихарда Корхера о «решении еврейского вопроса», из 14 784 еврейских арестованных, до 31.12.1942 г. помещенных в концлагеря, «умерло» 12 999[452]. Эйхман, получивший приказ Мюллера вести в своем ведомство статистику по «решению еврейского вопроса», пишет в своих мемуарах об инспекторе СС по статистике. При составлении статистических отчетов Корхер довольно свободно обращался с цифрами[453]. В его отчете, направленном Гиммлеру и Гитлеру, дана цифра жертв преследований евреев, равная 4,5 млн. эмигрировавших или убитых евреев[454].

Убийства европейских евреев в связи с особой секретностью проходили исключительно в лагерях смерти в оккупированной Польше. Уже с декабря 1941 г. в Кулмхофе (Хелмно) евреев уничтожали в «душегубках». В феврале 1942 г. министерство иностранных дел получило анонимное письмо, которое, по всей вероятности, касалось преступной деятельности команды СС в Кулмхофе. Это письмо низший государственный советник Мартин Лютер[455]6 февраля 1942 г. передал группенфюреру СС Генриху Мюллеру. Шеф гестапо ответил Лютеру 28 февраля 1942 г.: «Что там, где строгают, щепки летят, и это нельзя предотвратить; абсолютно ясно, что противник будет пытаться, по возможности, преувеличить направленные против него мероприятия с целью вызвать сострадание и надеясь на прекращение этих событий. Евреи пытаются как раз в то время, когда мероприятия по уничтожению противника взяты мною под особый контроль, посылая анонимные письма почти во все полицейские участки рейха, избежать уготовленной им участи»[456].

Этим письмом Мюллер давал понять, что в точности информирован об акциях уничтожения в Польше и о «мероприятиях, направленных против евреев»; он особенно подчеркивал свою роль «при проведении работ по уничтожению противника».

В мае/июне 1943 г. британское правительство при посредничестве нейтральной Швейцарии обратилось к правительству национал-социалистов, чтобы содействовать выезду 5 000 еврейских детей из основной провинции Германии. Оно просило ответственных лиц «третьего рейха» разрешить выезд детям, не достигшим совершеннолетия, в Палестину. Министерство иностранных дел и рейхсфюрер СС не сошлись во мнении по этому поводу. Из докладной записки следует, что при выполнении определенных условий было бы возможно провести переговоры, однако Риббентроп и Гиммлер категорически отказали в выезде детей в Палестину. Они хотели, чтобы англичане разместили детей у себя и требовали, кроме того, обменять их на немецких военнопленных. «Был намеренно дан такой ответ, который должен был поставить Великобританию в неудобное положение со всеми вытекающими отсюда последствиями, или принять 5 000 еврейских детей в собственной стране или покрыть себя пятном позора, потому что вопрос, получившим решение, вследствие их отказа был бы снова открыт. Кроме этого, такой ответ укрепил бы мнение арабов в том, что державы «оси» (союзники гитлеровской Германии) проводят по отношению к ним честную и дружественную политику. Даже если англичане примут наши условия, то нельзя исключить, что когда-то будет произведен обмен еврейских детей на немецких военнопленных. Такой обмен потребует, без сомнения, своевременной подготовки со стороны главного управления безопасности рейха»[457].