Это было преподнесено таким образом, чтобы убедить Мюллера и Гиммлера, что программа Эйхмана нереалистична и обречена на провал[489].

Сообщения Кнохена вызвали сомнения у руководства РСХА. В секретном письме от 25.02.1943 г. посланнику министерства иностранных дел д-ру Бергману Мюллер сообщает о сложностях «решения еврейского вопроса» во Франции и других странах. Ссылаясь на беседу Эйхмана в министерстве, он говорит об отсутствии у итальянцев готовности к совместным действиям, особенно в занятой итальянцами части Хорватии. «Продолжаются эти постоянные случаи исключения из правил при обращении с евреями в итальянских учреждениях, а также защита евреев итальянскими организациями в различных европейских странах. Позиция итальянцев по отношению к евреям значительно затруднила подготовленные нами мероприятия, а осуществление части из них сделала просто невозможным, поскольку правительства различных европейских стран оправдываются поведением страны-союзницы гитлеровской Германии. Такое поведение итальянцев в данном вопросе полностью перечеркивает требования, выдвигаемые фюрером в каждой его речи и публикуемые в прессе»[490].

Чтобы продвинуться в решении вопроса, 27 марта 1943 г. Мюллер, по поручению Гиммлера, вылетел в Рим и провел там переговоры с немецкими послами и шефом итальянской полиции. «Итальянской полицией по четкому и категоричному распоряжению дуче были посланы Лоспинозо, являющийся главным инспектором итальянской полиции, его заместитель, вице-квестор Луцери и другие сотрудники в контролируемую Италией часть Франции, чтобы в совместной работе с немецкой полицией и, если понадобится, с французской, обсудить решение назревшей «еврейской проблемы», как этого требует немецкая сторона. Я сообщаю об этом с просьбой наладить контакт с Ласпинозо, чтобы выяснить, какими он наделен полномочиями. Прошу проинформировать меня об этом»[491].

Налаживание контакта с главным инспектором итальянской полиции представляло трудность для д-ра Кнохена, поскольку Ласпинозо уже избежал одной встречи с представителями СС.

По сообщению д-ра Кнохена, 8.04.1943 г. шеф гестапо подключился к поискам Ласпинозо. Он попросил полицейского атташе в Риме через шефа итальянской полиции организовать встречу в Берлине или способствовать налаживанию прямой связи с д-ром Кнохеном[492]. Но даже спустя шесть недель контакт не удалось наладить, поэтому д-р Кнохен счел необходимым вновь написать Мюллеру 24.05.1943 г. о «еврейской проблеме в контролируемой итальянцами части Франции». Итальянское посольство сообщило ему, что Ласпинозо еще не прибыл, Кнохен проинформировал об этом Мюллера. «Мое предположение о том, что итальянские службы, по меньшей мере, не интересуются решением еврейского вопроса во Франции, подтвердилось; возможно, что ими применяется тактика затягивания решения вопроса […]»[493]. Ласпинозо предпочел вести переговоры с генеральным секретарем французской полиции Боскуа. Он сообщил ему, что намеревается интернировать около 7 000 евреев при помощи итальянской армии в Мегеве; при этом он отказался от совместной работы с французской полицией. В своем письме от 23.06.1943 г. Кальтенбруннеру и Мюллеру д-р Кнохен выразил свое удивление «методами работы» итальянцев[494].

Несмотря на многочисленные трудности в проведении «еврейских акций во Франции», полиции и СС удалось усилить преследования евреев. Лаваль и новый министр юстиции правительства Виши Габольде подписали проект закона, согласно которому все евреи, получившие с 10 августа 1927 г. права на гражданство, будут лишены этих прав; представители полиции безопасности обсудили свои действия с итальянскими учреждениями и Боскуа, чтобы эти евреи сразу же после вступления в действие закона с 30 июня 1943 г. могли быть арестованы. Для проведения арестов д-р Кнохен затребовал у Мюллера 250 «руководителей и исполнителей», так как его собственные оперативные группы были заняты борьбой с коммунистами, саботажниками и террористами[495]. Ответное письмо Мюллера пришло в Париж спустя четыре дня. «Объявленное возобновление акции очень радует, поскольку рейхсфюрер СС именно в эти дни потребовал ускорения решения вопроса. Одновременно я должен вам сообщить, что при сегодняшнем положении дел с кадрами в главном управлении безопасности рейха является невозможным откомандировать вам 250 человек полиции безопасности.

Я знаю, как тяжела работа при отсутствии кадров, поэтому я приказал для выполнения задания в кратчайшие сроки выделить вам дополнительно одного фюрера СС и трех унтерфюреров СС»[496]. Речь шла в этой переписке, скорее всего, о команде, руководимой офицером СС Алоизом Бруннером, которая сначала занималась реорганизацией лагерей для депортируемых[497].

Закон об «отмене прав на гражданство, предоставленных евреям после 1927 г.», принимался не сразу, поскольку отделы министерства юстиции бойкотировали обсуждение его. Маршал Пеген лично занялся этим вопросом и отдал распоряжение министру юстиции о скорейшей отмене прав на гражданство. Вопрос о лишении гражданства вскоре отошел на второй план, когда Италия заключила с союзниками перемирие. Большая часть гестапо и полиции безопасности была направлена в контролируемую итальянскими войска ми зону Франции для поиска еврейских семей[498]. До начала депортаций во Франции жило около 350 000 евреев. Более 77 000 были убиты в гетто и лагерях смерти или умерли во время преследований в стране[499].

Из всех оккупированных немцами в 1940 г. стран Дания была единственной, больше всего сопротивлявшейся депортации еврейских граждан[500]. В общей сложности 7 906 евреев, «полуевреев» («полуевреями», согласно терминологии национал-социализма, являлись «полукровки первой степени», у которых два члена семьи старшего поколения были евреями) и христиан, состоявших в браке с евреями, были доставлены рыбацкими лодками в безопасное место в Швеции. Исходя из внешнеполитических соображений 492 схваченных еврея были отправлены в концлагерь Тирезиенштадт, а не, как обычно, в лагерь смерти[501]. С июля 1943 г. немецкой стороной были предприняты попытки арестовать и насильно вывезти евреев из Дании. У Гиммлера уже была составлена картотека планируемых арестов в Дании. В письме Мюллеру от 5.10.1942 г. он дает согласие на арест верующих евреев, а также коммунистических и марксистских деятелей.

В «экстренном случае» должны были быть арестованы и отправлены в концлагерь офицеры, принимавшие участие в датском сопротивлении[502].

15 сентября 1943 г. д-р Рудольф Мильднер стал уполномоченным зипо и СД в Дании. Вскоре после его вступления в должность уполномоченный рейха в Дании д-р Вернер Бест получил распоряжение Гиммлера арестовать датских граждан еврейской национальности. На допросе во время Нюрнбергского процесса Мильднер рассказал, что он с Бестом были за прекращение преследования евреев в Дании и послали телеграмму Мюллеру с аргументацией своей позиции:

1. Евреи в Дании не предпринимают никаких враждебных рейху действий.

2. Вся датская нация возмущена проводимыми мероприятиями.

3. Выполнение такого рода распоряжений вызвало бы резонанс в скандинавских странах, в Англии и США.

4. Пострадают торговые отношения между Швецией, Германией и Данией.