- И что же привело столь очаровательную даму в нашу скромную обитель? - бархатным голосом спросил полковник Нестеров, откровенно ощупывая Веронику таким же бархатным взглядом. Она поняла, что не ошиблась в сравнении. Начальник местной полиции действительно с Наумом одного поля ягода.

- Так вышло, что вчера я стала фактически свидетельницей преступления, - начала Вероника, присаживаясь к столу напротив молчаливого следователя, в глазах которого теперь читалось: "Носит же тебя вечерами где ни попадя!". И вообще, он, в отличие от полковника, напоминал нашкодившего кота, который теперь прячется под диваном и не хочет получить веником за хулиганство.

- Помилуйте, какое преступление? - Нестеров сложил ладони "домиком". - Прискорбный случай, но... Но уже известны результаты баллистической экспертизы. Они подтверждают первоначальную версию: потерпевший покончил с собой. Траектория раневого канала, направление выстрела, расстояние, с которым он был произведен, пальцевые отпечатки потерпевшего на пистолете, документы, подтверждающие, что оружие принадлежало самому господину Кротову и он имел официальное разрешение на его хранение... хотя зря я, наверное, излагаю вам сии подробности?

- В "Невском Телескопе" поднимаются темы похлеще банкрота-самоубийцы, Иван Матвеевич, - произнес следователь, - и девушка отнюдь не выглядит шокированной. Да и вчера тоже не выглядела. Свидетельнице пришлось успокоительный укол делать, чтобы я мог опросить ее, а Вероника Викторовна сверкала молнией повсюду, - "И повсюду сунула свой нос", - прочла Ника в его глазах.

- Мы, конечно, не будем вам препятствовать, - полковник побарабанил пальцами по столу, - вся информация по делу, разумеется, в известных пределах, к вашим услугам. Вот только боюсь, что материала для очередного расследования будет маловато. Не было преступления, Вероника Викторовна. Ситуация не слишком, увы, оригинальная: человек взял на себя нагрузку не по силам, завел бизнес, не имея к этому способностей, естественно, прогорел, запутался в долгах и свел счеты с жизнью.

- У Кротова были долги? - уточнила Вероника.

- Судя по всему, он был в долгах как в шелках, - кашлянул следователь. - Я пока еще не всех опросил, но первичную картину предшествующих событий уже набросал.

Вероника внезапно поняла причину сахарной любезности Ивана Матвеевича и настороженности следователя. Краснопехотское - не Питер, здесь до сих пор действует поговорка "Мирская молва - как морская волна", и все уже знают, что петербургская журналистка хорошо знакома с Морским - "человеком, не последним в городе". Виктора здесь уважают, с ним считаются, он намерен бороться за пост мэра города, поэтому Нестеров на всякий случай так обходителен с петербургской гостьей, а следователь не знает, чего от нее ожидать.

- Случай сам по себе... - Вероника замялась в поисках уместного слова, - не рядовой. Всегда, когда человек накладывает на себя руки, это значит, что он не видел иного выхода, ощущал себя в тупике, а окружающие не удержали, не поняли, не увидели, не придали значения. Я говорю о психически здоровых людях, которые не шагают с крыши на зов из бездны. И нужно выяснить, кто или что подтолкнуло человека к этому решению, разобраться, понять, можно ли было предотвратить беду и что нужно сделать, чтобы такие трагедии не повторялись.

- Мы работаем с этим делом, - сказал следователь. - Версию доведения до самоубийства тоже рассмотрим. Предотвращение и упреждение - это уже ваша работа, а наша - оперативно-следственная.

Вероника поняла, что майор проводит грань между своей и ее работой, чтобы петербурженка не слишком лезла на его территорию.

- Одинаково важно раскрыть преступление, если оно имело место, и упредить его повторение, - примирительно сказал полковник. - Вероника Викторовна, Роман Павлович, не желаете ли кофе?

Девушка-прапорщик принесла три чашечки - не елисеевские или вольфовские "наперсточки", а вполне полноценные, на сто миллилитров, толстостенные, со схематической картой города на боку.

- Будете писать о Краснопехотском? - спросил Нестеров, неспешно помешивая сахар. Роман Павлович взял порционный лоточек со сливками. Вероника добавила в свой кофе ломтик лимона.

- Наверное, напишу, - ответила она.

- И как вам малая родина ваших родителей, Вероника Викторовна? Очень изменилась по сравнению с их рассказами?

- Вы уже знаете о моих родителях? - посмотрела на него Ника.

- По долгу службы я обязан знать о жизни Краснопехотского как можно больше. "Наша служба и опасна, и трудна", - тихонько продекламировал полковник. - Я даже знаю, что братья Самарины, чьи имена выбиты на мемориале, - ваши дядюшки.

- Трудно говорить о них, как о дядюшках, - вздохнула Вероника, - старшему было всего 23 года...

- Да, война, как косой, прошлась, - кивнул Иван Матвеевич, и по его лицу Вероника поняла, что на мемориале есть фамилия и его родственника...

- Я бывала тут в детстве с родителями, - сказала она. - Конечно, город с тех пор изменился, но в то же время и остался самим собой. Я многое узнаю и вспоминаю по рассказам мамы, - улыбнулась она.

- Планируете путевой дневник или очередную приключенческую эпопею? - продолжал расспрашивать Нестеров.

- Иван Матвеевич, у нас свои профессиональные тайны, а у Вероники Викторовны, я полагаю, свои, - вмешался следователь. - Не так ли? - спросил он у девушки.

- Я пока еще не начинала работать и пока не знаю, в каком жанре будет материал. По началу увижу.

- Все, понял, вопрос снят. Сами понимаете, - обезоруживающе развернул к Нике руки ладонями вперед начальник полиции, - жизнь у нас тут не блещет разнообразием, и все новое интересно. И как местным жителям, нам будет ОЧЕНЬ интересно почитать, что вы напишете о наших краях.

- Я покажу вам текст и внесу поправки при необходимости, - пообещала Вероника.

- И еще раз должен вам напомнить о тайне следствия.

- Об этом я никогда не забываю.

- Тогда Роман Павлович поделится с вами информацией, пригодной для прессы, - с видом Деда Мороза, раздающего подарки, произнес полковник и обаятельно улыбнулся Нике, задержав ее руку в своей холеной мягкой ладони чуть дольше официального прощания с дамой.

*

Кабинет Романа Павловича был значительно меньше кабинета Нестерова. Под ламинатом на полу угадывались паркетины, наверное, потертые и отполированные до блеска за долгие годы службы, но еще крепкие, поэтому их и не стали снимать, а постелили бежевый ламинат прямо на них. Современная покраска стен в уютный нежно-абрикосовый цвет не могла скрыть прошлую побелку, которая уже была тронута желтизной от времени, но не облупилась. Пятидесятые годы в этом здании словно не желали признавать того, что уже давно ушло их время, и то там, то сям напоминали о себе, а двадцать первый век сердито теснил их: куда?! Сейчас вообще-то десятые годы уже заканчиваются! Ваше время давно осталось позади!

Ника села в кресло, тоже героически противостоящее ходу времени, а Роман Павлович подвинул ей пепельницу и открыл стенной сейф:

- Материала пока немного; чем богаты, как говорится... Кротова со всех сторон обложили кредиторы; он надеялся погасить задолженность, когда наладит дела, но его бизнес прогорал. Те, кто с ним общался в последние недели, говорят, что Василий как будто был немного не в себе от этой черной полосы. Оно и понятно: он столько лет поднимал свою ферму, всю душу в нее вложил, а получил пшик. Сам не свой ходил.

- Конечно, будешь сам не свой, когда тебя осаждают коллекторы, - небрежно подала реплику Ника, рассчитывая таким нехитрым приемом, уже не новым, но действенным, направить разговор в интересующее ее русло, - кто-кто, а я по работе частенько слышу о том, какими методами эти ребятки могут выбивать долги!

- Не знаю, были ли там какие-то методы и угрозы, - следователь предложил Нике кофе, достал из сейфа банку "Кофе Странг" и коробку "Печенькин", - но я бы не удивился, узнай мы, что так и было. Видели несколько раз в городе этих молодчиков, когда они трясли магазинчики должников и заправлялись пивом после "трудов праведных". У них сто первый километр капс-локом на лбу написан!

- Тут уже ДАЛЕКО не сто первый километр, - вполголоса заметила Ника.

- Сто первый километр от любого города, - уточнил следователь, включая чайник. - Я начинал службу в 90-е и хорошо знаю, чего можно ждать от таких мордоворотов. И сейчас мы настороже, пока они по городу гайкают.

Вероника вспомнила дорогие иномарки возле "Монрепо" и здоровяков, покупающих пиво в "стекляшке" и нахмурилась. Что это значит? У кого-то из краснокирпичного здания тоже есть долги, за которыми присылали коллекторов? Или хозяина этих ребят насторожил кто-то из постояльцев отеля?

- Вы тоже их видели? - Роман Павлович разлил кофе по чашкам, открыл коробку печенья. - Угощайтесь. Не удивляйтесь, что кофе и печенье я тоже держу в сейфе, иначе банка опустеет уже через три дня. Или "расстреляют", или втихаря будут отсыпать. У нас на сутках без кофе - никак.

- У нас тоже, - Ника обрадовалась, что как будто нашла контакт с неприветливым поначалу Романом Павловичем. - Вот только жаль, что сейфов нет, даже спрятать не получается!

- Ну вот, а перед вашим приходом еще анонимку в форточку подбросили, - майор указал взглядом на приземистое окно, - что, якобы, видели дочь покойного Кротова с одним из "гостей города" в "Онего"...

- А что такое "Онего"? - спросила Вероника.

- Ресторан. Знаете универмаг "СССР"? Ну вот, в том же здании, на втором этаже. Ходят туда любители приобщиться, как они думают, к красивой жизни, как в больших городах, - сыронизировал Роман Павлович. - Эдакий варварский шик начала 90-х: пурпур, отделка под бархат, мрамор, позолота, лепнина. Даже фонтан с золотым негритенком посередине зала стоит.