- В следующий раз, когда следователь меня вызовет, я расскажу ему про Сундукова, - Анжела покосилась на щелястую дверь и бросила в рот пару мятных пастилок. - А скажите, пожалуйста, если удастся доказать, что это Степка анонимку написал, можно будет на него в суд за клевету подать?
- Если докажешь - то можно, - кивнула Вероника.
- Так и сделаю, - поджала губы Анжела. - А если Федька возмутится, что я его кореша загнобила - ну и фиг с ним. Всему же есть граница! Степка совсем отморозился. Знал же, что у нас случилось, и воспользовался, чтобы мне напакостить! Это же подло. Ну... Совсем уже ниже плинтуса!.. Кто-то идет, - обеспокоилась она. - Хоть бы не мама или не Федька! Опять начнут меня грузить, что курить вредно. Как будто я сама не знаю. Особенно Федька бесит. Воспитатель нашелся! Я на два года старше, в садик его за руку водила и нос вытирала, а он теперь меня поучать взялся!
- Моя сестра тоже ругает меня за курение, - ответила Вероника. - Анжела, Федор просто заботится о тебе потому, что любит.
- Да, я это знаю... Просто... Ну, я привыкла. И еще когда нервничаю, - Анжела спрятала пачку в карман.
Вероника увидела, что к сараю подходит усатый полицейский в рубашке с капитанскими погонами. На его поясе что-то бубнила рация. "А он-то здесь зачем?.."
*
- А он здесь что забыл? - прошептала Анжела, на лице которой появилось совсем уж несчастное выражение. Теперь она еще и лишалась своего укромного местечка, тайника, сокровенного пространства, и это вторжение тоже стало болезненным для девушки.
- Анжелика Васильевна, - капитан постучал в дверь. - Вы здесь?
- Постой, нельзя одному! - капитана догнала рослая крупная девушка, до треска затянута в форму старшего лейтенанта МВД. - Кто их знает!.. А эта где, питерская? Тот парень говорит, что они на веранде остались. А там окно открыто, и никого!
Вероника и Анжела переглянулись. "Надо выйти, а то они еще подумают, что меня тут с ножом у горла удерживают, и дверь выбьют!" - подумала Вероника. И подошла к двери:
- Мы здесь! Отошли покурить!
Полицейские переглянулись. На их лицах отчетливо читалось облегчение. Случись что-нибудь с петербургской журналисткой, им бы не поздоровилось.
- Ну вы и курите - паровозы отдыхают, мы вас уже по всему участку ищем! - упрекнула их девушка-полицейский, морщась от запаха табака и сырости из открывшейся двери сарая. Чем-то она была похожа на Варвару Кононову из Никиной любимой серии романов Анны и Сергея Литвиновых - только с короткой стрижкой вместо пышной русой косы.
- А что случилось? - спросила Вероника.
- Пройдите в дом, все объясним, - не пошла на контакт сотрудница МВД.
Стражи закона пропустили Нику и Анжелу вперед и с сопением потопали за ними. "Как под конвоем ведут", - неприязненно подумала Вероника. - Но что случилось? Почему здесь еще и полиция?"
- А в чем все-таки дело? - поинтересовалась на ходу Анжела.
- В доме все узнаете, - капитан был так же неразговорчив, как и его напарница.
На подходе к дому Ника увидела на крыльце таксиста Николая, который предъявлял свой паспорт молоденькому младшему лейтенанту полиции.
- Вероника Викторовна, а у вас паспорт с собой? - спросил капитан.
- Да, - Ника потянулась к сумке.
- Отлично. Покажите. Спасибо, очень хорошо. Вы будете понятыми, - капитан вернул Нике паспорт.
"Ёшь-матрёшь! Для простой описи имущества понятых не приглашают. Во что же я влопалась, приехав сегодня на кротовскую ферму?!"
- Пройдите с нами, - капитан, судя по всему - старший в прибывшей группе, кивнул Нике и Николаю в сторону коридора, откуда доносились возбужденные голоса, всхлипывала Наталья Михайловна и стрекотала видеокамера.
В дверях Вероника и шофер оказались рядом, и девушка ощутила, как от куртки Николая пахнет бензином и машинной смазкой - видно, таксист решил, ожидая ее, что-то подкрутить в своей машине, когда его пригласили в дом. "Как в стихах о профессиях: "Куртка шофера пахнет бензином, блуза рабочего - маслом машинным..." Минуточку, а ведь точно так же пахло в сарае, где мы с Анжелой курили: как будто пару недель назад там стояла емкость с бензином, и немного пролилось и впиталось в землю. Помещение закрытое, воздух застоявшийся, поэтому запах и не выветрился! Так-так. Может, сеновал потому и сгорел дотла, что его облили бензином? И кто же прятал емкость в сарае? Кто ею воспользовался? Явно кто-то из своих, или из тех, кто часто бывал на ферме и знает "слабые места" в заборе!"
Ника украдкой скользила взглядом по лицам всех обитателей дома, собравшихся возле раскуроченной кладовой. Бледная, в слезах, вдова Василия. Совершенно огорошенный Федор. Подавленная Анжела. И еще трое. Доярку Степаниду Ника безошибочно узнала по ее крупным рукам с коротко обрезанными ногтями и молочному запаху от платья и косынки. Сторож Афанасий - седой, морщинистый, дочерна загоревший даже на скупом северном солнце. Его жена Клавдия, такая же смуглая, пришла в рабочем комбинезоне, из кармана торчали перчатки и секатор.
Все смотрели на одну из полок в кладовой.
Пестрый пакет из "Фикс-прайса", в который было туго замотано что-то небольшое, поблескивал многочисленными слоями скотча и словно прижался к стене, смущенный таким вниманием к своей особе.
- Понятые, подойдите ближе, - велел усатый капитан.
- Вам знаком этот пакет? - спросила у Натальи Михайловны еще одна женщина в форме, постарше.
- Да в "Фиксе" всем такие дают, - вмешалась Анжела, - мало ли, чей он!
- А ну дайте посмотреть, - Федор шагнул к полке, протянул руку. - Что это у него на боку? Вроде...
- Не тронь! - вырвалось у Ники, которая хорошо знала, как иногда людей чуть ли не силой заставляют оставить свои "пальчики" на улике или вещдоке. А потом уже не докажешь, что она не твоя...
Но пакет уже был в руках у Федора.
- Деби-иииил, - простонала Анжела, - на фига было хватать?!
Один из полицейских неприязненно зыркнул на Веронику, а Федор удивленно смотрел то на сестру, то на гостью, не понимая, почему они так встревожены. "Мальчик явно не любит детективы, может, считает их бабской чушью. А зря. Иначе знал бы, что такие пакеты лучше не хватать!"
- Это мой пакет! - Наталья Михайловна с видом Жанны д'Арк, восходящей на костер, выхватила злополучный сверток из рук сына. - Федор не при чем. Это мое!
По ее заметавшимся глазам и неестественно звенящему голосу Вероника поняла: женщина лжет, выгораживает кого-то из своих детей, но о своих догадках не скажет и под пытками; сама готова принять любую кару, но отвести удар от Анжелы и Федора. "Она - мать. И не карикатурная "яжемать", которая только и умеет, что всюду ломиться танком и со всеми собачиться - а настоящая мать, которая грудью встает на защиту детей, даже если считает, что они наломали дров. Но кого она защищает: Федора, по глупости схватившего пакет, или слишком умную Анжелу?"
Вероника уже догадывалась, что может быть в пакете. Ей приходилось делать материалы о подобных делах, и девушка сочувственно думала, что от таких обвинений, а тем более от пакета с отпечатками пальцев отмыться в суде крайне сложно. Еще сложнее, чем в одном из романов все тех же ее любимых Литвиновых...
Дальше события развивались по стандартному сценарию, как чаще всего бывает в аналогичных случаях.
В пакете оказалось двести граммов маковой соломки. Задержали всех троих Кротовых - "до выяснения обстоятельств". Степаниду, Афанасия и Клавдию оставили на свободе под подпиской о невыезде. С Вероникой оперативники, занимающиеся изъятием находки и задержанием подозреваемых, общаться не пожелали - "некогда, не до этого, без комментариев, не положено!". Их командир дал ей понять, что это дело "Телескопа" не касается и вообще, если петербурженка не считает за грех распространение наркопрепаратов и так ратует за пушеров, то в Краснопехотском люди живут "простые, не боХЭМные", и наркомафии не симпатизируют. Потом он переключился на Анжелу, которая пыталась отстоять свое право на один телефонный звонок. Он так подробно и сладострастно описывал то, что ожидает юную девушку в следственном изоляторе, что Веронику замутило. А потом вскинулось возмущение. Этот тип со своей больной фантазией просто пересказывает свои любимые порнофильмы из серии "Женщины в тюрьме", а Вероника знала от подруги Таси, работающей на Лебедевке, как на самом деле строится жизнь "там". Гнусные мужские фантазии на тему женщин-заключенных так же далеки от реальности, как Земля - от Плутона.
- И откуда у вас такие богатые познания? - резко спросила она. - Приходилось бывать, или в кино видели?
Капитан гневно сверкнул на нее глазами:
- Меня так и тянет задержать и вас, гражданка Орлова, за то, что вы тут копья ломаете в защиту подозреваемых в торговле наркопрепаратами! У вас, простите, дети есть?
- Пока нет, - Вероника знала, что угрозы капитана пустые. Задерживать без веского повода журналистку из "Невского Телескопа" местные Анискины не отважатся. Слишком неравные силы.
- А у меня трое, - сказал капитан. - Старший как раз в седьмом классе. И я за него опасаюсь, что, пока мы не изловили торговцев, какая-то шушера может и ему предложить попробовать. Возле школы приторговывают вот этой дрянью, и мы никак не можем их прихватить.
Вероника промолчала.
- Уже треть старшеклассников у них в кабале, - продолжал полицейский, рубя фразы, как топором сплеча. - Выносят вещи из дома, приворовывают в магазинах, чтобы рассчитаться с долгами за дозу. Не успеваем мы накрыть одно местечко для их сборищ, как тут же появляется другое. И я не хочу при очередной облаве увидеть в притоне своего сына, ошалевшего от этого чертова зелья.
- Вот так город, где ничего не случается, - только и сказала Вероника.
- А вы думали, что у нас тут пасторальная идиллия? - саркастически усмехнулся капитан. - Целый год мы охотимся за этими наркодельцами, чтобы спасти наших детей. Начальник вам об этом не рассказал потому, что это наша беда, которую не хочется обнажать перед приезжими, а я говорю. Были бы у вас дети, вы бы меня поняли.