- Павел Никитич, она тут под дверью околачивалась, и у нее... - подтвердил ее худшие опасения толстяк, но конец его фразы потонул в яростном вопле:

- Ты еще здесь?!! Вон, я сказал! И Рощин тоже пусть катится! Я вам устрою! Туалет на вокзале мыть пойдете!!!

Толстяка словно ветром сдуло. Видно зная, что бывает, когда помощник мэра начинает истошно орать, парень предпочел не искушать судьбу.

- Поразгонять вас всех! - кипел от гнева Астафьев. - Не мэрия, а хлев! Как же меня все это уже ...! Извините, барышня. Я понимаю, неприятная ситуация, - он страдальчески закатил глаза. - Беда с кадрами в глубинке! Толковых работников взять негде, вот и понабирали кого есть! Сами видите!

*

Наконец-то Вероника встретилась с человеком, о котором пока знала только понаслышке. Мэр Краснопехотского, Евгений Владимирович Ионов. И чаще всего она слышала о нем не лучшие отзывы.

Дородный мужчина в дорогом черном костюме не без труда выбрался из тесноватого для его крупного тела кресла, пытаясь загородить могучей спиной от взгляда журналистки бутылку виски и два стакана на столе.

- Вероника Викторовна, рад вас приветствовать и приношу извинения за то, с чем вам пришлось столкнуться за дверью моего кабинета, - он шагнул навстречу девушке, обдав ее густым запахом парфюма и спиртного. - Не подумайте о нас превратно. Вахтер-головотяп и охранник-идиот больше здесь работать не будут, такие кадры только позорят нас и бросают тень на весь коллектив.

- Мы как раз хотели с вами поговорить, Вероника Викторовна, - за спиной у мэра Астафьев спрятал бутылку и стаканы в стол и что-то прошипел. Слов девушка не разобрала, но Ионов от них побагровел, и на мгновение Нике показалось, что Ионов сейчас ударит помощника. - Если бы вы сами не пришли, мы бы вас пригласили.

- Значит, я опередила ваше приглашение.

- Присаживайтесь, Вероника Викторовна, - теперь Ионов лучился гостеприимством и любезностью, - может, кофе? Или прохладительного? Можете курить.

Астафьев устроился за длинным столом напротив Вероники и снял очки, чтобы протереть запотевшие стекла. И черты его лица показались девушке очень знакомыми. Ну да, он похож на следователя Романа Павловича, только лет на двадцать старше. "Он - Павел Никитич, а следователя зовут Роман Павлович, - подумала Вероника. - Жаль, я не обращала внимания на фамилию Романа в протоколах. М-да, теряю хватку: это нужно было узнать сразу же!".

Девушка в строгом костюме с короткой юбкой принесла поднос с тремя чашками кофе, бисквитами и пепельницей. "Какой контраст, - подумала Вероника, - то чуть ли не мордой в пол укладывают, а теперь обхаживают, как важную персону! Хотя по идее, они должны меня ненавидеть. Надо быть начеку!".

- Мы хотели обсудить с вами лонгрид о пешках в чужой игре, - словно услышав ее мысли, перешел к делу Ионов.

- Он был под ударом, - ответила Вероника, - вчера в мой номер пытался проникнуть вор, который хотел украсть лэптоп и продать. И кстати, выяснилось, что он - сотрудник мэрии, курьер.

Ионов шумно вздохнул и взъерошил пятерней густые седеющие кудри.

- Из милости дурака взяли, неуч, школу с двойки на тройку окончил, только на посылках бегать и способен, - сказал он. - И вот что вышло.

- Отец за него просил хоть к какому-то делу сынка-балбеса пристроить, - добавил Астафьев, - все, отныне никакой благотворительности! Вот уж не ждали!

- А вы знаете его отца? - спросила Вероника.

- Вы тоже его знаете, - Ионов выудил из шкафа бутылку рижского бальзама и от души сдобрил им свой кофе. - Он причинил вам несколько не очень приятных минут в коридоре. Извините, Вероника Викторовна, - он удрученно покачал головой. - Можно вывести людей из деревни, но деревню из людей - увы, никак! Им только быкам хвосты крутить, а не в приличном месте работать. Мне очень жаль, что вам пришлось с ними столкнуться. Вот уж яблочко от яблони: отец - хамло, сын - вор!

- Может, отец и не хамло, просто не смог совладать с собой от шока после ареста сына, - попыталась заступиться за старшего Стукова Вероника.

- Воспитывать надо было сынка получше, чтобы шока не было! - припечатал ладонь к столу Астафьев. - Мой вот сроду воровать не пошел бы, я за него спокоен! А если отец ничем, кроме журналов, извините, с голыми бабами, не интересуется - то и сынок у него вырос, как бурьян на грядке!

- А у меня вообще четверо, - добавил Ионов, - и ни за кого краснеть не приходится. В общем, мы от этих дефективных отделались, и слава Богу.

Ника про себя усмехнулась. "Да. То, что я слышала у двери. Ярослав попался, и от него моментально открестились: мол, сам накуролесил, сам и виноват, а мы вообще ни слухом, ни духом! И ведь ничего не докажешь. Парень "крайним" оказался. Срубил, называется, денег "за нефиг делать"!"

- Так что мы хотели вам сказать о "Пешках", Вероника Викторовна, - побарабанил пальцами по столу Астафьев. - Вы проделали большую работу. Снимаем шляпы перед вашими упорством и трудолюбием. Но вот только есть один аспект, который вам неизвестен.

- Простите, - перебила его Вероника, - я краем уха услышала фрагмент вашей беседы, подходя к кабинету...

Рука Астафьева дрогнула, когда он тоже подливал себе в чашку с кофе бальзам, и напиток перелился через край. У мэра заиграли желваки на скулах. Мужчины быстро переглянулись, беспокойно гадая, что именно слышала петербургская журналистка.

- Ферму Кротовых планировалось снести, чтобы построить на ее месте гипермаркет "АсИо", - продолжала Вероника. - Спасибо, - она приняла бутылку с бальзамом и тоже добавила чайную ложечку ароматной жидкости в свой кофе.

- Да, вроде "Ашана", - слегка расслабился Ионов. - Ну а что? Попытка не пытка. Я думаю, что здесь большой тэ-цэ лишним не будет.

Вероника молчала, вспоминая бетонные квадраты и ступеньки крылечек, облицованные веселенькой узорчатой плиткой, ведущие в пустоту, и подумала о людях, которые работали в этих магазинчиках, и о тех, кто вложил в свое дело все силы и деньги. А теперь хозяева магазинчиков потеряли все, и продавцы, наверное, мыкаются без работы. Краснопехотское - не Питер, которому рабочие руки нужны всегда и везде; здесь, потеряв работу, непросто найти новую. Но тем, кто заранее избавлялся от конкурентов, до этого дела нет.

- Гипермаркет - это много рабочих мест, - Астафьев уже не в первый раз удивил Нику способностью отвечать на невысказанное. - Туда охотно примут всех, кто раньше работал в "стекляшках", закрытых после ряда проверок, проведенных по жалобам потребителей. Вы можете себе представить, какой штат персонала нужен для предприятия, подобного "Ашану" или "Карусели"?

- Конечно, насидевшись без работы, люди с радостью побегут в ваш торговый центр, - не удержалась от сарказма Ника, - еще и свечки поставят за здоровье его хозяев-благодетелей. Но я не считаю, что это благодеяние - сначала выбить у людей почву из-под ног, потом поманировать, пока строится центр, а потом предложить работать на вас!

- Это не благодеяние, госпожа Орлова, это - бизнес, - вальяжно откинулся на спинку кресла Астафьев.

- Штука жесткая, - добавил Ионов, - выбивается сильнейший. Естественный отбор! Вот когда я биологию выучил, на практике, - сострил мэр. - Да и потом магазины закрывались не по моей прихоти, - он выразительно поднял пухлую красную руку, - а по жалобам потребителей, после проверки, как признанные несоответствующими государственным стандартам качества и безопасности, прошу заметить!

- Да... - задумчиво сказала Вероника. - Ребенок отравился чебуреком; ребенку не дали акционную игрушку... Что там еще в списке?

- Ребенок упал потому, что на входе не было таблички "Осторожно, ступенька!", - не моргнув глазом, ответил Астафьев. - А что, разве в Питере не жалуются на подобные казусы?

- И часы на кассе сбились на шесть минут, а потом продавцов оштрафовали за то, что они отпустили спиртное до 8 часов утра, - Ника закурила, - и в гостинице один из жильцов, видимо, из очень-очень далекой галактики прилетел и очень сильно головой ушибся при посадке, и поэтому забыл, что в номерах курить нельзя, и перебудил всю гостиницу ранним воскресным утром, а потом сайт "Монрепо" дружно завалили дизлайками и гневными отзывами "Фу, безобразие, ужас, больше не приеду!".

- Диз... простите, чем? - наморщил лоб Ионов.

- Значками антипатии в интернете, - прошипел Астафьев и заерзал, видно, пытаясь лягнуть под столом Ионова, но не дотянулся. - Ну да, кому понравится, когда в семь утра дико воет пожарная сирена...

- А откуда вы знаете, в котором часу это случилось? - навострила уши Вероника. - Я ведь не сказала, когда именно начался тарарам!

- Надо же, случайно угадал, - не моргнув глазом, выкрутился Астафьев. В тандеме с Ионовым он явно играл роль мозгового центра. - Вероника Викторовна, не провоцируйте нас на неосторожные высказывания, их не будет, пока вы записываете беседу. Я слышал, как вы пригрозили Стукову-старшему отправить его в Заполярье за сексуальные домогательства при помощи диктофонной записи. И полагаю, что диктофон вы так и не выключили.

- Поэтому вы сразу отправили его за расчетом, - покивала Вероника, - чтобы я не смогла написать о том, что в мэрии работают хамы, пристающие к женщинам, и вахтеры, самовольно покидающие пост ради семейных дел. Жена Цезаря должна быть вне подозрений?

- Уфффф! - шумно выдохнул Ионов. - Да, от таких кадров надо избавляться, чем быстрее, тем лучше! У нас тут не дом призрения и не бордель с танцульками! Вы и так в своих "Пешках" нас в помойке изваляете, без штанов перед народом выставите, а тут еще эти, мммммм... ну, чудилы, - мэр достал огромный клетчатый платок и вытер лицо. - Вообще хлев какой-то по описанию получится. Опозорили нас перед прессой, пусть катятся... эээ... куда подальше! Пашка! Какого ты ногой дергаешь? Я те ща дерну! - забывшись, гаркнул Ионов, которого помощник после очередной попытки все-таки изловчился лягнуть под столом. - Хочет, пусть записывает! Все равно вопрос уже решенный! А антипиар - тоже пиар!