- Летние лагеря для подростков уже взяты под контроль, - Морской предложил ей руку, и они отправились дальше по улице под липами. День был солнечным, деревья охотно делились своим ароматом и густой тенью, и идти под ними было приятно. - Другие места для массового отдыха молодежи тоже мониторят. Чем скорее мы прихватим настоящего торговца, тем скорее с Кротовых снимут подозрение, и Астафьеву останется только съесть свой ботинок без соли, если это он придумал таким образом лишить меня голосов на выборах.

В разговоре снова возникла пауза, но, к счастью, в Краснопехотском нет таких расстояний, как в Петербурге, и Виктор с Вероникой уже остановились у входа в городскую администрацию, окруженную пышными розовыми кустами. Аромат роз заглушал все остальные запахи.

- Ты уже продумала, как подступишься к Ионову и Астафьеву, если пробьешься к ним?

- Буду надеяться на экспромт.

- Если что, я здесь. У меня кое-какие дела в мэрии, - Виктор посторонился, пропуская Нику в дверях вперед.

"И в совхоз ты тоже совершенно случайно ехал мимо гостиницы, и меня у остановки дожидался тоже случайно. Угу... Интересное совпадение, вот только что-то не верится в него!".

*

Разговор на повышенных тонах Вероника услышала, еще не дойдя до приемной мэра Краснопехотского, Ионова Е. В., если верить табличке на двери.

- ... только тупить хорошо умеет, - прозвучало окончание фразы. - Влип, дебил, вытаскивай его теперь!

- Щас. ... ему, а не вытаскивание! Сам наблудил, полез к бабе в номер, пусть теперь получает, что заслужил!

- Да? А что, если он расколется и сольет, зачем на самом деле в ее номер полез?!

- Ну и пусть говорит. Так ему и поверят, - доказывал резкий срывающийся голос с легкой картавинкой. - Решат: хочет выкрутиться, вот и врет напропалую. Сам засыпался, урод малолетний, сам пусть и расхлебывает!

- Вот нужно нам было это перед выборами, - удрученно гудел монотонный нутряной бас. - Пешки, ..., эти, в чужой игре! Ну кто мог подумать, что эта девка до всего докопается?!

- Мужика у нее нет, вот она дурью и мается, сует нос куда ни попадя! Одинокие бабы всегда бесятся от недо...!

"Ошибаешься, - усмехнулась Вероника, - не все в жизни зависит от хорошего секса, вы склонны переоценивать влияние своих мужских достоинств на наш ум. И мозги я после вчерашнего вечера не растеряла, и мир не сузился в моих глазах до мужской ширинки!".

Она догадалась, что картавый мужчина - это помощник мэра Астафьев, привыкший смотреть на женщин свысока, а басовитый - сам градоначальник, Е. В. Ионов.

- Думаешь, Морской ее еще не огулял? - прогудел мэр. - У него не заржавеет, расторопный, сопляк, всюду жеребчиком скачет!

- Этот еще Морской, - картавый крепко выругался. - Мало его, видать, в детстве ремнем учили! А то знал бы свой шесток и не лез куда не след!

- Поучи его, попробуй, - звякнуло стекло, что-то забулькало в стакан. - Сам ведь знаешь, кто за него топит...

- Да знаю, ...! И ведь они ему пробьют поляну. Молодым, ..., везде у нас дорога, а старикам везде у нас коленом под зад!.. Ты чего, обалдел? С утра уже лакаешь! После обеда совещание, а ты опять с выхлопом придешь!

- Да ладно. Разгону всем дать и хвосты накрутить я и после стопаря смогу. Тебе тоже глотнуть не помешает, а то трясешься тут, как обос...шийся кот!

- Сам ты уже обделался, - пробурчал картавый, - надо было тебе эти "стекляшки" прессовать именно сейчас? Вот теперь расхлебывай как знаешь.

- Для себя, что ли, старался?! - обиделся мэр. - Я же сани летом готовил; построили бы на месте того клоповника ТЦ, так кто бы туда пошел, если под боком "стекляшки", где все купить можно, не отходя от дома? Сидели бы продавцы за кассами, в стены бы плевали! Мы бы что, покупателей пинками бы гнали в "АсИо"?

- Тьфу. Вот и решил проблему и с территорией, и с конкурентами. Ферма на месте, а мы в полной ж...!

Звякнули стаканы. Вероника тихонько шагнула назад, радуясь, что на проходной никого не оказалось, и они с Виктором прошли в здание незамеченными. А в извилистом коридоре оказалось очень просто затаиться и услышать такой интересный разговор...

И вдруг девушка наткнулась спиной на живую преграду.

- А что это вы тут делаете?! - рявкнул, грозно глядя на нее, грузный животастый мужик в черной форме охранника. - Вы как вообще сюда попали?! Ваш пропуск?

"Так-так, утро перестает быть томным, перефразируя слесаря Гошу. Ладно, удостоверение у меня в кармане, Виктор - поблизости, а Наум - на связи. Так что как бы тебе не оказаться в галоше, толстячок!"

*

- Вот мое удостоверение, - Вероника раскрыла перед охранником книжечку. - Орлова, "Невский телескоп". Я пришла сюда с господином Морским, и...

- Морским, океанским, - забубнил толстяк, явно упиваясь своей хоть и мизерной, но властью и возможностью слегка "попрессовать" "питерскую фифу"; когда еще такая возможность выпадет. - А вы, мадам, у себя в Питере тоже в учреждения как на базар за картошкой ходите? Э? Пропуск-то ваш покажите! Он у вас где?!

Вероника чуть не ответила ему в рифму, просто чтобы посмотреть, как пузан нальется краской от злости, но сдержалась.

- А нам некому было выписать пропуска, - сказала она. - На проходной никого не оказалось. Мы ждали пятнадцать минут, потом решили, что пропускная система тут не работает, и прошли по своим делам.

- А должны были стоять и ждать, - злился толстяк, - дежурный тоже человек и тоже может по надобности отойти. И не врите про пятнадцать минут, вахтера всего пять минут не было. Нравится нахальничать и переть всюду без спроса, так и скажите.

- Судя по всему, у вас часы неправильные, - не осталась в долгу Вероника, - или ваш вахтер огурцы молоком запивает. В передней есть видеокамера, она должна была зафиксировать, сколько времени мы ожидали! В течение именно пятнадцати минут.

- Ладно, с вахтером сами разберемся, без вашей тут прессы, - пробурчал охранник, - должен был турникет закрыть, терроризм повсюду, а тут по мэрии шастают посторонние... - он скользнул взглядом по роскошной Вероникиной груди и крутым бедрам, и мысли его явно приняли совсем другое направление. - Поднимите руки.

- Что? - изумилась журналистка.

- Я должен вас проверить. А то крутитесь тут, понимаешь, у кабинета мэра, а может, у вас оружие в карманах или пояс шахида. Ну, живо!

- Не имеете права, - отрезала Ника, - по закону личный обыск должен проводить человек одного пола с обыскиваемым. Позовите сотрудника-женщину, и пусть она меня проверяет!

- Ты, сильно умная! - охранник сдавил ее плечо до боли, пытаясь заломить руку девушки за спину и дыхнул чесноком ей в лицо, - я тебя сейчас вообще в подсобку заведу и полностью обыщу везде, где хочу и как хочу!

От боли у Вероники потемнело в глазах, а потом вспыхнул гнев. Да как он смеет? Думает все списать на бдительность на посту, а заодно и поразвлечься с "террористкой"? Интересно, многих ли он успел вот так же застращать и "завести в подсобку"?

В удар коленом она вложила всю силу и ярость, и толстяк, багровея и ловя ртом воздух, долго пятился по коридору, тщетно пытаясь сохранить равновесие, но в конце концов завалился на необъятный зад.

- Да я тебя теперь, - засипел он, - за нападение при исполнении... В Мордовию поедешь!

- А фи-фи не хо-хо? - насмешливо спросила Вероника, переводя дыхание и растирая ноющее от боли плечо. Потом вытащила из кармана свободных джинсов диктофон. - С этой записью тебя мой адвокат гораздо быстрее в Заполярье на лесосеку отправит. Не на ту напал!

- Какого тут разоряетесь?! - заорал, выходя из приемной мэра, высокий долговязый мужчина в темно-синем костюме и дорогих очках. - Вам тут что? Кабак? Конюшня?!

По тому, что он заметно картавил, Вероника узнала Астафьева. "На ловца и зверь бежит". Вот он, режиссер-постановщик большей части событий в Краснопехотском в эти месяцы, атаки на малый бизнес, разорения фермы Кротовых и если не сам "мистер Оним", то уж точно его куратор.

- Да вот, - обернулась она, бросая диктофон обратно в карман, - прихожу сюда, чтобы попасть на прием к Евгению Владимировичу, а меня встречают так, что я еще нигде не видела ничего подобного. Прождала полчаса вахтера, чтобы получить пропуск, потом увидела, что турникет открыт и пошла искать кабинет мэра, и вдруг меня хватают, как магазинную воровку, угрожают и оскорбляют!

Ника выдержала эффектную паузу, посмотрела на поникшего на полу охранника и сверкающего глазами из-под очков Астафьева и добавила:

- Да еще вчера именно ваш курьер пытался вскрыть дверь моего номера в "Монрепо". Ему понадобились деньги для беременной подружки, как он объяснил в полиции. Дисциплина, я как посмотрю, тут не в почете!

- Пошел вон с глаз моих, идиот, - зашипел, задыхаясь от злости, Астафьев, надвигаясь на охранника. - Уволен, проваливай за расчетом и чтоб глаза мои... А на вахте кто?! Рощин? Опять съе...ся посреди рабочего дня, а вы его покрываете?!

- Но, Павел Никитич... У него дочка в больнице, - замямлил охранник с таким видом, что теперь Веронике стало его жалко. - Ее вчера оперировали... Он только туда и назад в больницу отбежал, узнать, как ребенок себя чувствует...

- В рабочее время он должен быть на вахте, - сдавленным от ярости голосом процедил Астафьев, - а деточками, вавочками, пеленочками и горшочками заниматься только в нерабочее время. Я говорил об этом, или нет?! - он зашелся кашлем, кое-как отдышался и заключил:

- Пусть тоже идет за расчетом, когда соизволит явиться! Я предупреждал! Развели бардак! Тьфу! - он со злостью плюнул прямо на свежевымытый пол. - Позорите нас перед прессой, рас... - он сконфуженно покосился на Веронику, - раздолбаи! - вовремя нашел замену крепкому слову чиновник. А Вероника запоздало напряглась: а что, если толстяк сейчас скажет о включенном диктофоне в ее кармане? Там ведь не только угрозы охранника записаны. Но и услышанная Никой часть СЛИШКОМ конфиденциального разговора в кабинете мэра...