В конце концов, в этих неизвестных ему растениях нет ничего необычного. Они могли вырасти где-нибудь в Индии или Африке. В благодатном климате Италии, благодаря заботам, они могли хорошо акклиматизироваться. Но странные разговоры этих людей? Доктор - известный ученый, - очевидно, старый чудак, а его красавица дочь просто потворствует из любви его причудам и фантазиям. Что же во всем этом страшного для Джиованни? Нет, все-таки хорошо, что судьба привела его сюда, в этот дом, где он может любоваться необычайным садом, который, казалось, перенесен сюда из Полинезии.

* * *

Разбирая в этот день свои чемоданы, Джиованни нашел рекомендательное письмо отца к профессору падуанского университета Сильвано Баццони. И молодой студент решил познакомиться с ним.

Доктор Баццони оказался очень симпатичным, добродушным и отзывчивым человеком. Несмотря на свои годы, он был большой весельчак. Оставил Джиованни обедать, интересовался его юношескими романами и давал мудрые наставления о том, что молодой студент не должен гнушаться бутылки доброго тосканского вина.

Джиованни, полагая, что два ученых медика, живущих в одном городе, должны быть друзьями или, по крайней мере, хорошими знакомыми, - как бы вскользь упомянул имя доктора Теребрицци.

К удивлению молодого студента, профессор Баццони вдруг сразу нахмурился, услышав это имя.

- Вы знаете этого человека? - спросил он гостя.

- Очень мало, но хотел бы познакомиться ближе, - ответил Джиованни.

- Да, Теребрицци - большой ученый, надо отдать ему должное. Но я потерял бы доверие и дружбу вашего отца, если бы не посоветовал вам остерегаться этого знаменитого ученого. Тем или иным способом он может прибрать вашу жизнь к своим рукам. Я не спорю, что Теребрицци, за исключением одного-двух человек, быть может, самый выдающийся ученый во всей Италии. Но его врачебная практика вызывает серьезные упреки...

- В чем же упрекают его?

- Дело в том, что наука его интересует больше, чем люди. Для него всякий больной - только объект для научных опытов, и опытов, в большинстве случаев, опасных. Он принес в жертву науке пятьдесят человеческих жизней. Если в его старой голове засела какая-нибудь научная идея, он не пожалеет человеческой жизни, чтобы только разрешить задачу.

"Действительно, в этом человеке есть что-то страшное", - подумал Джиованни, вспоминая мефистофельский вид старого доктора среди его фантастического сада.

- Но, уважаемый доктор, нет ли в этом исключительной любви к науке?

- Нет, мой друг, - ответил Баццони. - Для Теребрицци все медицинские знания сводятся к тому, чтобы извлекать из растений яд. Культивируя ядовитые растения, он добывает из них яд, и садит новые. Время от времени он, действительно, совершает прямо-таки чудесные исцеления, как бы желая показать свои незаурядные способности. Но за каждый такой случай исцеления несколько больных расплачиваются жизнью.

"А не говорит ли в нем зависть?" - снова подумал Джиованни, слушая доктора Баццони. И, вспомнив вдруг сцену в саду, Джиованни сказал:

- Но безумная любовь доктора Теребрицци к науке, очевидно, должна уступить место еще более сильной любви?

- Какой?

- Любви к своей дочери.

- Так вот оно что! - засмеялся доктор. - Удивительно, как молодые люди не умеют хранить своих секретов. Вы уже знаете девушку, от которой без ума вся падуанская молодежь? Да, она обворожительна, но тем опаснее, мой друг. На этот капкан доктора Теребрицци попалось уже немало молодых людей. Я мог бы рассказать вам много историй про эту девушку, да не стоит терять времени понапрасну. Выпьем лучше доброго вина за успех ваших университетских занятий, мой друг.

* * *

У Джиованни сильно шумело в голове, когда он возвращался к себе домой. Образ Беатрисы неотступно преследовал его. Проходя мимо цветочного магазина, он вдруг решил купить букет. Он зашел в магазин и купил самый лучший, который только нашел.

Войдя в свою комнату, он уселся у окна и начал смотреть в сад.

Скоро послышался легкий шорох, и в сад вошла Беатриса. Постояв немного у арки, украшенной античной скульптурой, она пошла по дорожке сада, наклоняясь над клумбами и вдыхая аромат цветов.

Беатриса подошла к "коралловому дереву" и стала нежно перебирать его ветки, пряча свежее личико среди цветов, напоминавших рубины на фоне ее черных волос.

Наконец она сорвала цветок и начала прикалывать его к груди. В это время по дорожке сада у ее ног пробежала желто-зеленая ящерица. Капля сока от сорванного цветка упала ей на голову. Ящерица завертелась, судорожно замахала хвостом и вдруг растянулась на песке. Она была мертва!

- Бедняжка! - тихо воскликнула Беатриса и печально, но без удивления посмотрела на мертвую ящерицу. Потом она спокойно приколола цветок, который на ее груди, казалось, загорелся еще ярче, и пошла дальше.

Джиованни был поражен.

Какие тайны хранит этот сад? Что должен содержать сок его растений? Или ему все это только грезится? Быть может, это лишь страшный кошмар? Не может же быть чудес в век Жоффруа Сен-Илера, Берцеллиуса и Фарадея.

Беатриса продолжала свою прогулку. Красивая бабочка порхала около нее и вдруг, приблизившись к ее щеке, упала замертво на землю... Беатриса снова бросила на мертвую бабочку опечаленный взгляд и прошла мимо.

В этот момент к ногам Беатрисы упал букет. Она оглянулась и увидела в окне дома юношу с густыми черными волосами.

Беатриса, несколько испуганная этой неожиданностью, поспешила скрыться за кустарник.

- Синьора, - сказал юноша, - я прошу вас принять эти цветы, как знак искреннего уважения, от Джиованни Сильберини.

- Я принимаю ваш подарок, - ответила Беатриса. - Взамен букета я дала бы вам вот этот цветок, но я не доброшу его до вашего окна. - И, подобрав букет, Беатриса быстро ушла.

Джиованни был очарован. Целыми днями просиживал он у окна, желая еще раз, хотя бы мельком, взглянуть на Беатрису.

Однажды, в одну из редких прогулок Джиованни по городу, его окликнул веселый голос.

- А, синьор Джиованни, давненько мы с вами не виделись! - воскликнул доктор Баццони, здороваясь. - Сама судьба свела нас. Здравствуйте! - И, посмотрев в лицо Джиованни, доктор покачал головой. - Вы плохо выглядите.