— Заодно и наш корабль, — сказал Мак-Кой. — Тогда мы точно столкнемся с астероидом.

— Вы не правы, доктор, — Мы еще сможем уйти с его пути с помощью импульсной энергии.

— Да, но Джим-то не сможет уйти с его пути.

— Это еще один рассчитанный риск, на который мы должны пойти, — сказал Спок.

Мэрамэни, неся новые одежды из оленьих шкур, приближалась к лекарскому вигваму Кирка, когда Сэлиш вышел из-за сосны.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— Моя обязанность — прислуживать Богу, — спокойно ответила она.

Сэлиш выхватил у нее одежды.

— Ты должна готовить сейчас ритуальные одежды. Она забрала одежды обратно.

— Между нами не будет ритуала, Сэлиш, — сказала она мягко.

— Ты не можешь идти против традиции!

— Так ведь именно из-за традиции мы теперь и не можем соединиться, — произнесла она.

— Ты обещана мне!

— Это было еще до того, как он пришел.

— Жрица племени и главный лекарь всегда соединяются!

— Теперь он — главный лекарь, — Она помолчала. — Выбери другую, Сэлиш. Любая девушка сочтет за честь соединиться с тобой.

— Но я не хочу другую.

Искреннее сочувствие было написано на ее лице.

— У тебя нет выбора, — сказала она.

— А если бы ты могла выбирать, Мэрамэни, ты выбрала бы меня?

Она не ответила. Его лицо потемнело, и он быстро направился к роще кленов. Она грустно покачала головой, глядя, как он уходит. Затем ее темные глаза сверкнули. Она быстро пошла по направлению к вигваму лекаря, и Кирк, оторвавшись от своих размышлений, посмотрел на нее, улыбаясь.

— Возможно, ты захочешь искупаться, прежде чем переоденешься в это, — Она положила индейские одежды у его ног.

— Мэрамэни, расскажи мне о Мудрых.

— Рассказать? Но Бог знает все.

— Не этот Бог, — сухо сказал Кирк. — Расскажи мне.

Она опустилась на колени около него, с удивлением рассматривая его комбинезон.

— Мудрые? Они привезли нас сюда издалека. Они выбрали главного лекаря, чтобы он хранил секрет храма и использовал его, когда небеса потемнеют. — Она потянулась, чтобы дотронуться до его спины.

— Здесь нет шнуровки, — сказала она озадаченно. — Как его снять?

Он знал, что краснеет, и чувствовал себя дураком. Наконец он мягко отстранил ее руку.

— И секрет передавался от отца к сыну? Тогда почему Сэлиш не воспользуется секретом? Почему народ в опасности?

Все еще озабоченная, она попыталась расслабить его пояс.

— Отец Сэлиша умер прежде, чем успел рассказать секрет.

Кирк взял ее за руки, когда две девушки в сопровождении Горо вошли в вигвам. Они поставили корзины с фруктами у его ног, и Горо, с почтением дотронувшись до своего лба, сказал:

— Народ славит имя твое. Но он не знает, как ты хочешь, чтобы тебя называли.

Кирк снова почувствовал мучительное бессилие.

— Как я хочу, чтобы меня называли? — было равнозначно «Кто я есть?». Он вспотел, пытаясь вспомнить хоть малейшую зацепку из прошлого, которое было скрыто от него. Он сказал:

— Кирк. Я хочу, чтобы меня называли Кирком.

— Кирк? — переспросил Горо.

Кирк кивнул. Он был измучен. Что-то в его лице напугало девушек. Они удалились, а Горо озабоченно спросил:

— Ты недоволен девушками?

— Нет. Они замечательные.

— Тогда, возможно, дело в нас и нашем образе жизни. Может быть, нам не удалось эволюционировать так быстро, как хотели Мудрые.

Кирк больше не мог этого вынести. Он сказал то, что, ему показалось, могло их успокоить:

— Ваша земля богата, а ваш народ счастлив. Мудрые не могут быть недовольны вами.

— Но ведь чем-то ты недоволен, — настаивал Горо. — Скажи, чем.

— Я… я не могу вам ничего сказать, кроме того, что я был здесь спокоен и счастлив.

К счастью, Горо казался удовлетворенным. Когда он ушел, Кирк повернулся к Мэрамэни:

— Почему они так уверены, что я могу спасти их?

— Ты пришел из храма. И разве не ты вернул жизнь мертвому ребенку?

Он схватился за голову.

— Мне нужно время, — сказал он. — Время, чтобы попытаться вспомнить.

Она положила одежды из оленьей кожи ему на колени.

— У нас много времени, мой Бог. Много покоя и много времени.

Простота, с которой она сказала это, была бальзамом для его израненной души. Напряжение спало.

— Да, — сказал он. — Спасибо тебе, Мэрамэни.

«Энтерпрайз» и астероид теперь мчались по параллельным курсам.

— Координаты, мистер Чехов?

— Тау восемь целых семь десятых, сэр. Бэта — четырнадцать тысячных.

— Это наша цель — самое слабое место астероида, мистер Чехов.

Чехов посмотрел на Спока с благоговейным ужасом и уважением.

— Да, практически мертвый центр, сэр.

— Нацельте фазер на эту точку, мистер Зулу. Наи-

большая интенсивность, узкий луч. Я хочу, чтобы эта трещина раскололась.

— Вы говорите, как резчик алмазов, Спок, — сказал Мак-Кой.

— Тонкая аналогия, доктор.

— Фазеры нацелены, сэр, — сказал Зулу.

— Мы будем стрелять, пока мистер Скотти сможет поддерживать энергию.

— Готовы, сэр.

— Залп! Корабль дрогнул.

— Первый фазер выстрелил. Зулу нажал другую кнопку.

— Второй фазер выстрелил!

На экране скалистая масса вдруг ослепительно сверкнула. Всё новые и новые осколки стали отделяться от нее по мере ударов голубых лучей фазеров.

— Третий фазер выстрелил, сэр! Четвертый фазер! Еще одна туча осколков — острых, огромных — оторвались от астероида.

— Все фазеры выстрелили, сэр.

Внешнее спокойствие Спока странно контрастировало с ноткой горького разочарования в его голосе.

— Приготовьтесь к одновременному залпу, мистер Зулу.

В инженерном отсеке Скотти пробормотал своему помощнику:

— Этот вулканит не успокоится до тех пор, пока все панели не превратятся в свинцовую лужу!

Пока он говорил, раздался резкий металлический щелчок, и одно из главных реле начало дымиться.

— Главное реле снова вылетело, мистер Скотти! — закричал помощник.

— Машины умнее людей, — заметил его начальник. — По крайней мере, они знают, когда следует отключиться, перед тем, как взлететь на воздух.

— Произвести одновременный залп.

Когда раздалась команда Спока, из отсека двигателей вылетела добела раскаленная молния. Раздался грохот взрыва, который отбросил Скотти к противоположной переборке. Прижавшись к ней, с распростертыми руками, он едва не плакал, следя за смертью своих друзей — двигателей.

— Мои малыши, — простонал он, — мои бедные малыши.

Это был мягкий шепот, но он пробудил Кирка от беспокойного сна. Стоя на коленях возле него, Мэрамэни сказала:

— Кирк, ритуальный плащ закончен.

Она была совсем рядом. Он увидел длинные черные волосы.

— Если ты хочешь, пусть сегодняшний день будет Днем Соединения.

— Днем Соединения?

— Я дочь вождей, — сказала она. — Обычай моего племени отдает меня нашему Богу.

Кирк смотрел на нее, не понимая. Она наклонила голову:

— Кирк, если в твоем сердце другая…

— Нет никого другого, Мэрамэни. Ни в моем сердце, ни в моем разуме.

Ее беспокоило, что он не дал еще своего согласия:

— Воля Бога выше закона племени. Если ты не хочешь…

Кирк потянулся к ней.

— Мэрамэни, назови День Соединения. Сияющие глаза взглянули на него.

— Чем раньше наше счастье начнется, тем дольше оно продлится. Я назначаю завтра.

Прошлое было мраком, холодным, непроницаемым. Если он и был узником настоящего, то, по крайней мере, оно предлагало эту теплоту, этот блеск в окаймленных черными ресницами глазах. Кирк порывисто привлек ее к себе и поцеловал.

Спок удалился в свои апартаменты. Мак-Кой, который вошел без стука, обнаружил его глядящим на экран.

— Я велел вам отдыхать, Спок! Ради бога, прекратите смотреть на экран!

Раздался голос по связи. Скотти сказал с яростью:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: