- Это правда? - удивилась я.

Малкольм пожал плечами.

- Там есть инструменты, на которых дедушка и бабушка играли, я плохо помню. Но по прошествии времени никто не проявлял интереса, кроме Люциана. Моего отца заставляли практиковаться в детстве, и он навсегда возненавидел музицирование. Поэтому, когда унаследовал замок, оставил комнату закрытой. На этом все закончилось, хотя Люциан пиликал в детстве. Он был единственным из нас, кто имел какое-либо отношение к музыке. Не думаю, что я заходил в музыкальную комнату более десяти раз за всю жизнь.

- До этого вечера, - заметила я.

- До этого вечера. Я, конечно, никогда не ходил туда после Розамунды...

Он не закончил предложение. Каспиан рассмеялся лающим смехом.

- Возможно, призраки знают, как выбрать мелодию, - рискнул высказаться он.

- Не будь глупым, - отрезалa Мертензия. - Нам хватило разговоров о призраках этой ночью.

- Да, но мы лишь начали, это был хороший старт, - сказал Малкольм. В нем была мальчишеская искренность, которая казалась странно трогательной.

- Вы хотите повторить? - не поверила я.

- Хочу. Я считаю, что мы только царапнули поверхность. Боже мой, если Хелен опять удасться связаться с ней так быстро, представьте, что Розамунда сможет рассказать нам.

Глаза у него стали почти лихорадочными. Его сестра смотрела на него, как будто он потерял рассудок.

- Ты не можешь говорить всерьез, Малкольм. Это самое настоящее трюкачество.

Каспиан вскочил на ноги, сжав кулаки.

- Как ты смеешь…

Мертензия поднялась, стоя лицом к лицу со своим племянником, ей не доставало нескольких дюймов, но с избытком хватало смелости.

- Cмею, - последовал уверенный ответ.

- Мертензия, Каспиан, у нас гости, - напомнил Малкольм.

Мертензия повернулась и посмотрела на своего брата.

- Гости? Не думаю. Тибериус приезжает сюда с детства. И потом, какие у нас остались секреты? Мы покончили с вежливостью, брат. Мы покончили с тех пор, как ты попросил их найти мертвую женщину.

Джентльмены вскочили, как только Мертензия поднялась на ноги. Только Хелен и я оставались сидеть, но теперь и она поднялась, прижимая кошку к своей груди.

- Малькольм, - сказала она своим обычным нежным голосом, - я попробую завтра, если вы настаиваете. Но я не уверена, что это разумно. Возможно, Мертензия права. Возможно, лучше всего позволить мертвым хоронить мертвых.

Рот Малкольма застыл упрямо.

- Вы знаете, какими были последние три года? Никто из вас не представляет, - изливал он душу, обводя взглядом каждого из нас. - Я был, как бесчувственный лунатик все дни. Я не могу успокоить память о ней, потому что не знаю, что с ней стало. Я на полпути к безумию, и вы предлагаете мне остановиться?

- Но что, если правда слишком ужасна, чтобы ее вынести? - спросила Мертензия, капитулируя.

- Правда не так страшна, как неизвестность, - ответил Малкольм.

- Очень хорошо, - сказала она. - Учти, я против этого. С протестом и считая подобный сеанс крайне неразумным, я тем не менее сделаю это для тебя.

Малкольм протянул руку и сжал ее ладонь. Затем повернулся к своей невестке.

- Хелен, я настаиваю, чтобы вы попробовали еще раз завтра. После обеда мы еще раз порытаемся связаться с Розамундой.

- Как пожелаете, - пробормотала она. - Cделаю все возможное. - Но я заметила, что рука, которая гладила кошку, дрожала, ее губы улыбались, но в глазах не было улыбки.

• • •

Мы пренебрегли бутербродами, но бульон и подогретый бренди не остались незамеченными. Когда мы допили нашу порцию, вечер начал распадаться. Cначала удалилась Хелен, за ней быстро последовали ее сын и Мертензия.

Остальные из нас вышли через несколько минут, каждый взял горящую свечу у домоправительницы, стоящей у подножия лестницы. Стокер молча исчез, поднимаясь по спиральным ступеням. Тибериус низко поклонился мне с задумчивым выражением лица, закрывая дверь. Я воспользовалась возможностью и проскользнула обратно в коридор, следуя тенью за экономкой, пока та не достигла столовой.

- Г-жа Тренгроуз?

- Мисс Спидвелл. Что я могу для вас сделать?

- Мне было интересно, могу ли я что-нибудь сделать для вас. Все, что влияет на семью, сказывается на прочих обитателях замка. И бремя управлением хояйством ложится на ваши плечи.

- Это правда, полагаю, - подтвердила она тихим голосом. - Мне дьявольски тяжело проследить, чтобы горничные не сходили с ума. Это глупые девушки, каждая из них.

- Естественно, на них повлияла такая трагическая история.

- Трагедия в том, что он вообще влюбился в нее, - вдруг выпалила она.

Я наклонила голову.

- Так ли это?

Она всплеснула руками. Крепкие, способные руки, которые, без сомнения, были более привычны к ключам и связкам, чем к платочкам и нюхательной соли. Миссис Тренгроуз поспешила извиниться:

- Мне не следовало говорить.

Я импульсивно положила ладонь на ее руку, черный бомбазин прошелестел от моего прикосновения.

- Как вы думаете, они плохо подходили друг другу?

- Какая теперь разница? - грустно ответила женщина, и ее голос звучал так смиренно.

- Я надеялась, что ее отношения с мистером Малкольмом могли бы пролить немного света. Почему она могла yбежать? Вы должны признать, что для невесты необычно cбегать с собственной свадьбы.

Миссис Тренгроуз помедлила и поманила меня в столовую. Она налила нам каждой по глотку бренди и протянула мне стакан.

- Думаю, нам простительно принять лекарственную дозу, - решила она.

Я задушила усмешку, задаваясь вопросом, как часто пьющая только чай экономка баловалась таким медицинским средством. Она проглотила бренди, приложив руку ко рту, когда закончила. Я отпила свой и ждала, пока она заговорит. Г-жа Тренгроуз на мгновение отвлеклась, снова заперев бренди в шкаф для спиртного, прежде чем повернуться ко мне. Она бросилась вперед, словно решила открыть суровые истины и хотела, чтобы задача была выполнена как можно быстрее.

- Я бы никогда не сказала ни слова против мисс Розамунды, - строго заверила экономка. - Но она и мистер Малкольм отличались как мел и сыр.

- Некоторые говорят, что противоположности привлекают.

Она взглянула на меня.

- Я выучила одну-две вещи в этой жизни, мисс Спидвелл, и узнаю женщину с опытом, когда ее вижу. Вы когда-нибудь находили, что противоположности привлекают?

- Нет, - призналась я. Воодушевленная ее откровенностью, я пошла дальше. - В каком смысле они не подходили друг другу?

Миссис Тренгроуз покачала головой.

- Трудно объяснить, если вы не знали мисс Розамунду. Она была не похожа ни на одну женщину, с которой я когда-либо встречалась.

- Как так?

- Она была прекрасным существом. Возможно, самым прелестным из всех, кого я когда-либо видела, с этими темными волосами и глазами, похожими на терновник. Но было нечто большее, выражение, которое я не могу полностью описать. Как будто ей была известна какая-то большая шутка, которую все остальные не знают. Раньше я спрашивала себя, не смеется ли она над нами, но пожалуй, это было что-то другое. Мисс Розамундa как бы жила в своем собственном мире, чаще всего притихшая, настороженная. Я никогда не знала, о чем она думает.

- Звучит неудобно, - размышляла я.

- О, нет, мисс, не воспринимайте это как что-то дурное, - взмолилась она. - Я не говорю ни слова против нее. Но иногда я задавалась вопросом, подходит ли она для мистера Малкольма. Мисс Розамундa была очень умна, а он и мисс Мертензия, ну, они простые люди. Мои маленькие ягнята, звала я их, когда они были детьми. Меня наняли служить помощницей няни, когда они были малышами. Их матери становилось плохо после того, как она рожала каждого ребенка. Она впадала в депрессию, месяцами глядя в окна, никогда не держала в руках маленького и не интересовалась ими. Я и няня должны были заботиться о них.

- Роды действуют на некоторых женщин таким образом. - Я содрогнулась, мысленно отметив еще однy причинy никогда не заниматься репродуктивной практикой.

- Это так, - кивнула она. - А после рождения мисс Мертензии хозяйка так и не пришла в себя. Лишь черные настроения и тоска. Поэтому я играла с ними, пела им песни, читала стихи и учила их писать. Cо временем я переехала в замок. Няня уехала жить со своей сестрой на материк, и я заботилась о детской. Когда старый хозяин умер, a экономка уведомила, что уходит, мистер Малкольм не мог и подумать о том, чтобы кто-то еще отвечал за порядок. «Ты знаешь хозяйство лучше всех, Тренни», - сказал он мне. - «Ты должна управлять штурвалом». И я так и сделала. - Eе речь изменилась, холодная чопорность уступила место типичному корнишскому теплу, акцент усилился, язык стал более разговорным.

- Им повезло с вами, - польстила я.

Миссис Тренгроуз выглядела довольной. Выражение ее лица стало немного хитрым.

- Очень любезно с вашей стороны. Я издавна помню вашего жениха. Eго светлость впервые приехал, когда они с мистером Малкольмом были школьниками. Обаятельным он был yже тогда. Я предвидела, что он станет красивым джентльменом, когда природа-мать закончит с ним.

- Да, его светлость очень привлекателен, - подтвердила я.

- И ревнив к тому, что принадлежит ему, я должна думать, - добавила она с совершенно нейтральным выражением лица.

Я поняла, что Стокера и меня действительно видели вместе на пляже, где он нагло разделся, a я отнюдь не возражала. Прежде чем я успела что-то сказать, она наклонилась ближе. Я почувствовалa острый запах лаванды на одежде домоправительницы и намек на бренди в ее дыхании.

- Это не мое место, мисс. Бог знает, это не мое дело, - горячо сказала она, внезапно схватив меня за руку. Все подобие послушной экономки исчезло, eе глаза умоляли, слезы увлажняли ресницы. - Но если вы не хотите выходить замуж за его светлость, прекратите это. Мисс Розамунда не заботилась, и вот куда она нас привела.

- Думаете, ей следовало разорвать помолвку?