Грабитель потерял равновесие, но сбалансировал и лишь вынужден был оттолкнуться от пола ладонью. Потерянные секунды могли оказаться для него роковыми, не вступись опять Глобус. Он ухватил рыжего за плащ и крикнул:

- Идите спокойно, товарищ марсианин, сознательные граждане Заборьевска не позволят вас спровоцировать!

Уже в дверях недосягаемый марсианин сделал странную вещь. Он вновь поднял свой бластер и, угрожающе им помахивая, сказал:

- Эй ты, толстый сукин сын, попадешься мне в третий раз - аннигилирую!

- Это вы мне? - с изумлением и обидой вопросил Глобус.

- А кому еще! - Выскальзывая за дверь, пришелец услышал позади звуки мощных шлепков и визг: рыжий и другие били Глобуса за коллаборационизм.

- До чего же гнусная личность! - подумал, как всегда, вполуслух грабитель, продолжая переживать происшедшее. - А ведь очень даже знаменательно, что всего один такой пособничек и нашелся.

- Вы имеете в виду Глобуса? - сказал некто, неожиданно возникая из тьмы. Железная рука сжала плечо пришельца, и, пока он находился в состоянии полнейшей прострации от страха, боли и неожиданности, другая рука твердо и мягко изъяла у него заветную металлическую коробочку.

- Успокойтесь и постарайтесь не сопротивляться, чтобы мне не пришлось сделать вам больно. - Голос был мягок, даже ласков, и это как-то не вязалось с решительными действиями незнакомца. Пришелец совсем размяк и вдруг начал всхлипывать.

- Ну зачем вы так, возьмите себя в руки. Я, оперуполномоченный Гвоздика, гарантирую вам беспристрастное расследование. И напугали вы меня своим бластером. Кстати, эта штука не срабатывает от тряски?

- Нет, - машинально ответил грабитель.

- Вот и хорошо, сейчас пойдем ко мне, побеседуем как положено, выясним, что к чему. - Успокоительно все это приговаривая. Гвоздика, однако, не ослаблял хватки и быстро вел пришельца своим маршрутом. - А как на Марсе с преступностью? - завел он новую тему. - Индивидуальная, групповая, профессиональная, любительская... Что преобладает? Ладно, ладно, вижу, вы еще не пришли в себя. А зачем вам понадобилось столько спичек? Марсиане случайно не питаются серой?

Гвоздика был в превосходном настроения. Еще бы, ему удалось взять не какого-то заурядного жулика, тут пахнет делом государственной важности. И ведь он его, можно сказать, вычислил, логически установив, что следующим объектом нападения будет аптека, поскольку в столь поздний час никакие другие общественные заведения в городе не работали.

Но, как бывает всегда или часто, жизнь бьет под ребро как раз в момент триумфа. Внезапно Гвоздика ощутил непривычную для себя слабость, в ушах явственно зазвучала мелодия морского прибоя, а перед глазами возникла панорама берега с накатывающимися на песок пенистыми волнами. Сознание его оставалось ясным, он хорошо понимал, что вторично стал объектом того же мощного психического воздействия. Полагая, что исходит оно от его спутника, Гвоздика попытался прервать излучение ударом в солнечное сплетение, но не сумел даже собрать в кулак вялые пальцы. Все его тело обмякло, и он уже не держал грабителя, а, напротив, сам к нему привалился, чтобы сохранить равновесие.

Подавленный и запуганный пришелец почувствовал наконец, что представителю закона не по себе, но не сразу решился этим воспользоваться.

- Вам плохо, товарищ Гвоздика? - участливо спросил он. - Сердце? Сейчас, сейчас, здесь неподалеку аптека... Что я мелю, господи, спохватился он, - какая аптека, только туда мне сейчас недоставало сунуться. Но не бросать же здесь этого несчастного.

Он остановился в нерешительности, испытывая желание бежать без оглядки и кляня себя за неизбывную совестливость. И вдруг отчетливо услышал хриплый повелительный голос:

- Не бойтесь за следователя, через минуту с ним будет о'кэй, идите за мной. - Грабитель готов был поклясться, что голос идет откуда-то сверху. "Куда же мне идти?" - подумал он и услышал в ответ: - Прямо, прямо, а теперь сворачивайте направо.

Он покорно пошел, позабыв о Гвоздике, подчиняясь чьей-то явно превосходящей воле.

- Входите в сад, двигайтесь по боковой аллее, - диктовал голос. Вялите скамью под платаном?

Грабитель плюхнулся на указанную ему скамейку и вдруг вспомнил, что в оторопи забыл отобрать у Гвоздики бластер.

- Не беспокойтесь о своей коробочке, там ведь конфеты, так пусть старший лейтенант их съест.

На этот раз голос прозвучал где-то близко. Грабитель обернулся и увидел высокого худого человека, попыхивающего сигаретой. При этом слабеньком освещении на лице незнакомца можно было разглядеть лишь длинные, до подбородка, баки, мясистый нос да отвислую нижнюю губу.

- Не пора ли, кстати, снять чулок, - сказал незнакомец. - Кто вы такой?

- Я марсианин, - не задумываясь ответил грабитель.

- Не валяйте дурака, это я марсианин.

Грабитель охнул.

- Так кто же вы все-таки? Впрочем, ладно, можете не говорить, имя для меня не так уж важно. Меня интересуют ваши мотивы.

- Мотивы?

- Да. Зачем вам понадобилось воровать спички? Насколько я разбираюсь в местной коммерции, это ведь не столь уж большая ценность.

Грабитель перебрал мысленно причины, толкнувшие его на рискованное дело, и, хотя они и сейчас показались ему достаточно вескими, признаться было стыдно.

- Ага, - сказал незнакомец, - значит, вам захотелось доказать самому себе, что вы не разгильдяй, как полагает ваш шеф, и не тюря, как думает о вас жена. Извините, что такое разгильдяй и тюря?

- Разгильдяй - это, как вам сказать, несобранный, неорганизованный человек, что ли, - последовало неохотное пояснение.

- Допустим. А тюря?

- Невозможно объяснить, - решительно заявил грабитель, упуская "из виду, что незнакомец легко читал его мысли.

- Итак, это подобие каши. Насколько я понимаю, некий синоним разгильдяя. Редкий случай, однако, когда мнение жены совпало с мнением начальства.

- Нечего острить! - взорвался грабитель. - Побывали бы в моей шкуре.

- У вас было тяжелое детство? - участливо спросил собеседник. - Били родители? Обманывали друзья? Какой-нибудь комплекс на сексуальной почве? Мне как-то попалась на глаза популярная брошюра по фрейдизму... Постойте! - Незнакомец хлопнул себя по лбу. - Я, кажется, начинаю понимать: у вас типичный случай подавленной агрессивности с маниакальным желанием ее высвободить.