Она не слышала Уголька, но он тоже был в кабине. Они все дали Сорену пространство настолько, насколько это было возможно в тесном «Крыле дракона».

Сорен откинулся на спинку стула, вытирая глаза.

— Он был ужасен. Он делал ужасные вещи. Ты же знаешь, какой он на самом деле. Каким он был. Почему меня это вообще волнует?

От слез его лицо покраснело и распухло. Он выглядел разбитым, его сердце было обнажено. Ничего похожего на дерзкого мальчишку, которого она знала.

— Потому что он был твоим отцом, Сорен.

— Но я был тем, кто оттолкнул его. Я остался в Грезе, когда он хотел, чтобы я пошел с ним. Он никогда не отказывался от меня. Это я от него отказался.

— Ты не отказался от него. Он знал это.

— Как ты можешь быть в этом уверена? Откуда ты знаешь? — Сорен не стал дожидаться ответа. Он прижал кулаки к лицу и снова начал раскачиваться.

Ария подняла голову. Рокот и Перри стояли на узком пороге. Плечом к плечу. Думая об одном и том же. Оба, казалось, прекрасно понимали, что чувствует Сорен.

Позади них, сквозь ветровое стекло, она видела небо — голубой Эфир, а теперь и красный Эфир — и удивилась мысли, что ей повезло, даже с Сореном, разваливающимся у нее на глазах, даже с тем, что она только что увидела. Но так и было.

С Перри и Рокотом. С Угольком и Сореном.

С тем, что все они выбрались оттуда живыми.

***

К тому времени, когда они нашли свободный путь к побережью, Сорен вымотался и заснул. Ария откинулась на прохладную металлическую стену «Крыла дракона». Ее левая рука болела после того, как она ударила Кирру, но она заметила, что было меньше боли в правой руке. Она проверила движение своей руки и обнаружила, что теперь может почти сжать пальцы в кулак. Вытянув усталые ноги, она ощутила острую тоску по матери, которая могла бы сказать ей, что рана заживает.

Это ощущалось знакомо отсутствие спокойных советов и заверений Лумины. Но внезапно поворот мыслей Арии обратился к Лорану, что было новым.

И тут ее осенило: она больше никогда его не увидит.

Ей не удалось провести с ним время, не удалось узнать какой он. В том, что она из-за этого чувствовала себя такой подавленной, не было никакого смысла. Но, как она и говорила Сорену о Гессе, он был ее отцом. Одно это уже кое-что значило. Несмотря на все те годы, что его не было, или на то, что могло произойти между ним и Луминой, она действительно что-то чувствовала к нему.

«Я хочу узнать тебя получше, Ария», — сказал Лоран.

Как могли эти слова казаться такими одновременно пустыми и многообещающими? На что еще она могла надеяться, что он скажет?

Перри выглянул из кабины, прервав ее размышления. Увидев, что Сорен устроился поудобнее, он пригнулся, чтобы пройти через низкий дверной проем, и подошел.

Он опустился на колени рядом с ней, его глаза блестели в полумраке.

— Как у тебя дела?

— У меня то? У меня все потрясающе.

— На самом деле? — сказал он, приподняв уголок рта. — Иди сюда. — Он взял ее за руку и потянул, поднимая. В мгновение ока она очутилась в полутемном углу, затемненном Перри, который возвышался над ней и вокруг нее, загораживая скудный свет.

Наклонившись, он прижался лбом к ее лбу и улыбнулся.

— Мне нужно было кое о чем с тобой поговорить. Мне казалось это важным, но сейчас не могу вспомнить.

— Это потому, что я сказала, что у меня все потрясающе?

Его улыбка стала шире.

— Потому что ты потрясающая. — Он взял ее раненую руку и провел большим пальцем по костяшкам пальцев. — Как она?

Она не могла поверить, что после всего его заботит, больно ли ей.

— Неплохо… Я становлюсь левшой. — Боль либо постепенно исчезала, либо она стала лучше справляться с ней. В любом случае, она решила считать это улучшением. — А ты как?

— Немного побаливает, — рассеянно ответил он, как будто забыл о синяках, покрывавших его. — То, что ты сделала с Киррой, было по-чемпионски. Но на меня это никогда не подействует.

— Я могу сразить тебя ровно за две секунды.

— Насчет этого я ничего не знаю. — Его взгляд упал на ее губы. — Надо будет посмотреть. — Он обхватил ее лицо мозолистыми руками и сократил расстояние между ними.

Его губы были нежными и мягкими, когда он поцеловал ее, в отличие от напряженных мышц его предплечий. Он ощущался твердым, настоящим и безопасным — все, что ей было нужно. Она взяла его за подол рубашки и притянула к себе.

Его поцелуй стал глубже, когда он наклонился к ней. Его руки скользнули вниз по ее талии и остановились на бедрах, посылая теплую волну желания, захлестнувшую ее. Она обвила руками его шею, желая большего, но он прервал их поцелуй и издал низкий шипящий звук у ее уха.

— Ты же знаешь, что я в таких случаях в невыгодном положении, верно? Когда ты хочешь меня, я чувствую это. Я не могу держать свои руки подальше от тебя.

— Звучит как преимущество для нас обоих.

Он отстранился, одарив ее кривой усмешкой.

— Было бы лучше, если бы мы были одни. — Он перевел взгляд на кабину пилота, и знакомый, сфокусированный взгляд вернулся к его глазам. — Мы почти на месте.

Сквозь ветровое стекло она увидела океан и Эфир, вернее небо, искаженное Эфиром, но тут же обнаружила, что улыбается. Ей не терпелось снова увидеть Калеба. Ей не терпелось увидеть Молли, Иву и даже Брук.

Перри выпрямился и взял ее за руку.

— Мы должны объединиться в кое-чем. Если Юпитер и Брук добрались благополучно, у нас есть «Белсван», на котором они вернулись, а теперь еще и «Крыло дракона». В эти два аэрохода, я думаю, поместятся около сотни человек.

— Этого недостаточно. Это едва ли четверть из нас. Ты же не собираешься послать только сотню человек к Ясному Небу, не так ли?

Он покачал головой.

— Нет. Не собираюсь. Я еще не сдался.

Ария поняла, что уже знала его ответ. Они чувствовали одно и то же по этому поводу. Сотни лет назад, во времена Единения, был произведен отбор, отбирая тех, кто найдет убежище в Модулях, от тех, кто туда не попадет. Это разделило их предков, но она не могла позволить этому случиться снова. Как она может оценить жизнь одного человека больше, чем другого? Как она могла предпочесть Калеба Когтю? Юпитера Иве?

Она не могла, и Перри тоже. Они свели вместе Поселенцев и Посторонних, и так оно и останется.

— Мы должны быть готовы, Ария. Не все посмотрят на это также, как мы.

— Мы заставим их понять это. Мы найдем другое решение.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет. — Он снова взглянул на кабину пилота. Рокот стоял рядом с пилотом, направляя его на последний отрезок пути к пещере. — Позже поговорим.

Она знала, что так и будет, но ей хотелось сказать ему что-нибудь сейчас, пока Рокот занят.

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

— Все, что хочешь.

— Поговори с ним.

Он сразу понял о чем она говорит.

— У нас все хорошо. — Он переступил с ноги на ногу, его зеленые глаза метнулись обратно к Рокоту. — Он мой брат… Нам не нужны извинения.

— Я не хотела, чтобы ты извинялся, Перри. — Гнев Рокота угас на «Комодо», но у него не было ни малейшего шанса принять то, что случилось с Лив, если только этого не сделает Перри. Если только они не пройдут через это вместе.

Перри смотрел ей в глаза так, словно видел в них все ее мысли. Затем он поднял ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Обещаю, — сказал он.

Они прибыли на утес в полдень.

Ария спустилась в бухту и уставилась на горизонт, придерживая волосы от ветра одной рукой. Пепел пронесся мимо нее, как рой мотыльков, исчезая в волнах прибоя. Ее глаза жгло, а на языке появился едкий привкус дыма.

— Это из-за пожаров, которых мы избегали, чтобы добраться сюда, — сказал Перри, подходя к ней. Он кивнул в сторону юга. — Бури больше не двигаются. Просто распространяются.

Узел Эфира, который бушевал, когда они уходили на «Комодо», расширился. Воронки прорезали огромную часть горизонта, напоминая ей о дождевой воде, стекавшей по ветровому стеклу аэрохода в тот день, когда они начали операцию на «Комодо».

— Такое чувство, что Эфир собирается утопить нас. Как будто, в конце концов, мы не сможем дышать. Странно, не правда ли? Ты не можешь утонуть в огне.

Перри моргнул, его губы растянулись в усталой улыбке.

— Нет. Совсем не странно.

Он взял ее за руку, и они пошли к пещере. Рокот и Уголек вошли внутрь первыми, пилот в нескольких шагах позади них.

Как только она и Перри вошли, Поток окружил их, унося прочь. Они поглотили его своими приветствиями и смехом. Меньше чем через минуту он уже держал Когтя на руках, а Шестерка хлопала его по спине, толкая. Не самое мягкое приветствие, но они не знали о том, в каком состоянии находится Перри. И судя по улыбке на его лице, он не возражал.

Ария услышала счастливый лай Блохи и заметила ее на краю толпы. Она заметила Иву как раз в тот момент, когда та влетела в Уголька, сбив его с ног. Ария улыбнулась. Здесь тоже не встретили ласкового приема.

Рокот стоял рядом с Брук, махая Арии рукой, но она пока не могла присоединиться к ним. Она взяла Сорена за руку. Он выглядел таким ошеломленным и убитым горем, его взгляд был пустым и рассеянным. Ей нужно было найти для него Юпитера или место, где он мог бы немного прийти в себя. Это могло быть либо одно, либо другое: Юпитер и тишина не существовали вместе.

Ведя Сорена прочь от толпы, она вспомнила о пилоте. Он будет измотан и напуган этим новым окружением. После того как она устроит Сорена, она обязательно проведает и его.

Молли остановила ее, прежде чем Ария успела уйти далеко. Она обхватила ее лицо руками и рассмеялась.

— Посмотри на себя! Тебя можно испугаться!

Ария улыбнулась.

— Могу себе представить. Я уже несколько дней не мылась.

Молли чуть отодвинулась. Ее взгляд метнулся к Сорену, прежде чем вернуться к Арии.

— Брук рассказала мне, как началась операция. Я беспокоилась о тебе.

— Прости, — сказала Ария, хотя ей было приятно узнать, что Молли скучала по ней. Она позволила себе на мгновение насладиться ощущением того, что о ней заботятся, прежде чем вернуться к своим делам. — Молли, мы вернулись с пилотом…