"Кажется, придется вам, ребята, пожить без Мастера", - сказал я.
"Мастера?"
Я вздрогнул. Умирающий говорил тихо, но разборчиво. Звучавшее в вопросе удивление было настолько искренним, что мне стало не по себе.
"На этом диске записан способ возрождения Мастера, так ведь?"
"Так ты не знаешь", - "балахон" закашлялся, вместе с кашлем у него изо рта вылетели мелкие капельки крови и осели на бледном лице, словно веснушки. Вдруг кашель оборвался, глаза умирающего широко распахнулись как будто он что-то увидел за моей спиной. Его губы тихо прошептали:
"Осталось... не уничтожил... Приказ... Судного... Дня".
"Ты про что?" - спросил я, но он уже ничего не мог ответить. За моей спиной он увидел Смерть.
Приказ Судного Дня. Все знали, что прожитые в Убежищах десятилетия, мутанты, радиация, разрушенные города, все это результат страшной войны, которую наши предки вели с помощью всеразрушающего ядерного оружия. Но что как создавалось и как действовало это оружие, не знал никто. В Убежищах не было об этом ни одной книги, ничего не нашли и в памяти компьютеров разрушенных военных и научных баз. Зато нашли упоминание о Приказе Судного Дня. Когда наши предки поняли, что война неизбежна, они сделали так, чтобы их потомки не повторили страшной ошибки. В библиотеки Убежища не было допущено ни одной книги о ядерном оружии, эти книги изымались из магазинов, складов, библиотек и уничтожались. Кроме того, был создан специальный компьютерный вирус, который в любую минуту мог быть выпущен с глобальную сеть, чтобы уничтожить информацию, хранящуюся в памяти компьютеров. Он был активирован, за несколько часов до Большого Взрыва.
Теперь у меня в руках было то, что избежало Приказа Судного Дня. Секрет ядерного оружия. Бесценная информация, нужно только правильно ее оценить. Братству Стали нужен этот диск. Ну так одним списыванием моих грехов, да ремонтом машины они не отделаются. От открывшихся перспектив у меня даже малость закружилась голова.
Пока передо мной не открылись несколько иные перспективы. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-то разберется в информации на этом диске и создаст это самое ядерное оружие? И сколько пройдет времени, прежде чем появится человек, достаточно сумасшедший, чтобы нажать на кнопку?
Сзади заскрипел металл. Тани стояла в проеме, держась руками за рваные края.
Я поднял с пола автомат Гутри и забросил на плечо.
"Пойдем, девочка. Нам еще много чего надо успеть".
К вечеру на вершине холма остались только ведущие в сторону Нью-Рено следы гусениц. Диск лежал рядом с ними - аккуратно порезанный лазером на мелкие кусочки.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"Джон, хорош прикидываться", - это Чарли, разнорабочий, в обязанности которого также входит уносить мое "бездыханное" тело с ринга.
Я поднялся, потирая ушибленный затылок. Надо будет все-таки уговорить хозяина, чтобы ринг застилали чем-нибудь помягче. Больно ведь каждый раз на цемент падать.
Когда я оделся и вышел из заплеванного "Заведения Боба" на не менее заплеванную улицу уже начало темнеть. В голове как обычно вертелась одна мысль: "Какого хрена я тут делаю?"
"Бульдозер-убийца" загнулся, не проехав и половины пути до Нью-Рено. Мы без особых сложностей добрались до ближайшего поселения, где меня ждал не очень приятный сюрприз. На доске объявлений рядом с домом шерифа на меня уставился я сам - к счастью, довольно посредственно нарисованный. Надпись внизу гласила: "За совершенные преступления против общественной безопасности, тарам-парам, тарам-парам (вобщем против Братства), а именно контрабанду, побег из-под стражи и (опа!) убийство офицера Братства Стали разыскивается особо опасный преступник Винсент Брок. Награда за поимку 150 000 долларов. Награда выплачивается только за живого преступника".
Вот вам кегли. Ну, хоть чем-то утешили. Хотя последнюю фразу надо было бы покрупнее напечатать. Одним словом, из города нам пришлось срочно делать ноги. На третий день сего увлекательного занятия мы и наткнулись на "Бродячий цирк Франческо Фонтарели". Его хозяин, которого, кстати, звали Френк Фонел, пару минут слушал маловразумительный бред, которым я пытался объяснить свое желание утроиться у него на работу. Потом попросил своего заместителя, который все это время довольно невежливо держал меня на мушке револьвера, определить меня на место "подставы". Это означало, что я должен был выходить на ринг против любого желающего в случае, если надо было дать ему выиграть и красиво падать в нокаут после пары раундов. Потом на ринг выходил еще один боец, Кун Лао, вид у которого был еще похлипче моего - и окрыленный победой лопух улетал с ринга в несколько секунд. Лао был родом из китайского квартала Сан-Франциско. Как потерял место мой предшественник догадаться несложно. Парня оставили на попечение местного священника и обещали забрать, когда тот хотя бы вспомнит, как его зовут. За все это удовольствие я получал в свое распоряжение половину фургона, трехразовое питание, двадцать баксов за выступление и, что для меня было важнее всего, возможность не оставаться подолгу на одном месте. Для Тани в цирке никакого дела не нашлось, но мои надежды на бесплатную домработницу рассыпались в первый же день. Оказывается в племени она была "черной молнией", женщиной-воином, а потому готовить-шить-стирать, словно какая-то "скво" не умеет, да и учится не собирается. Все это было мне высказано в довольно резкой форме и сопровождалось демонстрацией той самой татуировки, что обвивала ее левую руку. Надо сказать, что происходило это на улице, а чтобы показать руку Тани спустила до пояса верхнюю часть комбинезона. Ну, я-то, допустим, ничего нового не увидел, зато мужская часть труппы сразу проявила к нашему спору неподдельный интерес. Пришлось срочно переносить поле брани внутрь фургона. Но это еще было не самое страшное. Страшное началось, когда дня через три Тани то ли совесть замучила, то ли еще чего, но она взялась за эти самые обязанности "скво" с небывалым усердием. Тут-то я и понял, что усердие и умение - очень разные вещи. Со стиркой-шитьем было еще ничего, а вот пищу собственного приготовления "черные молнии", как я подозреваю, использовали не иначе как для ритуальных пыток своих злейших врагов.