Они сидели чуть поодаль друг от друга. Перри и вспомнить не могла, когда Гаррет так долго молчал. Он любил звук собственного голоса, часто стремился вывести ее на разговор. Дразнил, заставлял спорить просто шутки ради, распалял, помогал чувствовать себя живой.

— Куда ты собиралась уехать?

— В колонии. — Единственное место, где она могла бы скрыться среди населения. Большая часть Европы, не считая России, выступала против голубокровных, да и так слишком близко к Монкрифу. В колониях голубокровные жили среди людей, а классового различия почти не существовало.

Он посмотрел на пустые сиденья напротив, будто боялся взглянуть на нее.

— Расскажешь, почему?

На сей раз уже Перри отвернулась к окну. Они с Гарретом искоса тайком посматривали друг на друга, И вообще-то любовалась она не столько мрачным серым городом, а отражением Гаррета в окне. И теперь он поймал ее за этим делом.

— Так и думал. Дьявол тебя побери! — Гаррет вздохнул. — Похоже, придется мне самому раскрыть твои секреты.

Перри вскинула голову. Временами Гаррет бывал удивительно проницательным, а иногда — невероятно слепым. Если попытается вывести ее на чистую воду… кто знает, как далеко он зайдет?

— Не надо! Дай слово, что не будешь этого делать, или, клянусь, сяду на следующий поезд из Лондона, и плевать на обещания.

Гаррет пронзил ее внимательным взглядом и задумчиво нахмурился. Опасно.

— Я тебя найду, — пообещал он.

— Кстати, а как ты меня нашел?

— Передатчик не в обуви, — сухо ответил Гаррет, выглядывая в окно. — Помнишь дело лорда Ромелла, которое мы расследовали несколько лет назад?

У Перри по спине побежали мурашки. Тогда она впервые после Монкрифа оказалась на волосок от смерти.

— Я не мог найти тебя в туннелях под театром, — до странного тихо Гаррет. — Там так воняло, что запаха твоей одежды не чувствовалось. — Он сглотнул. — Я думал, ты умерла.

Почти… Ее оглушили до полусмерти и сбросили в сточные воды. Очень легко тогда было просто упокоиться под их толщей, избавиться от боли. Даже голубокровный способен утонуть.

— Ты меня нашел, — напомнила Перри, разглядывая напряженную высокую фигуру Гаррета. В его состоянии нельзя испытывать такие сильные чувства. Надо сохранять самообладание. Перри взяла его за руку. — Я знала, что ты меня найдешь.

— Но я чуть не опоздал, — резко парировал Гаррет. — Даже не знаю, что привело меня в тот туннель… Может, какой-то звук… или инстинкт. И я нашел тебя, ты была в крови и синяках, лежала в воде лицом вниз. Боже! — Он потер шею и покраснел. — Я попросил Фитца смастерить устройство, чтобы больше тебя не потерять. И прицепил его к единственной вещи, которую ты бы никогда не оставила.

К ее ножу. Перри и сейчас чувствовала, как рукоять любимого клинка вжимается в грудь, во встроенных в корсет ножнах. Она погладила гладкий бархат на груди, и Гаррет кивнул.

Все эти годы он присматривал за ней. Постоянно знал, где она и что делает. Подобное поведение могло показаться навязчивым, но сердце сладко екнуло. А ведь она считала свои чувства безответными.

Перри пожала его пальцы.

— Дыши глубоко.

Только через несколько минут Гаррет стал дышать размеренно. Он еще пару раз пожал ее пальцы, но Перри предпочла не заострять на этом внимание. Ему нужен якорь.

Интересно, сумеет ли она удержать их обоих, когда разразится буря?

***

Поезд медленно въехал на станцию Кинг-кросс, шипя, словно чайник. Раздался визг тормозов. Гаррет посмотрел на теплую Перри, прикорнувшую у него на плече, и отвел черный локон с ее лица.

Она уснула примерно час назад. Качающийся поезд убаюкал упрямицу. Гаррет обнял ее, устроил голову у себя на груди, и теперь перышки на шляпке щекотали его нос.

Ему не хотелось ее будить. Было приятно сидеть вот так. Умиротворяюще. Впервые за последние недели голод унялся. Но Гаррету не хотелось разбираться в причинах такого феномена. Жажда была его частью, темной стороной души, а после исчезновения Перри она довела его почти до безумия.

Будто знала то, что пока неизвестно ему.

Гаррету хотелось попробовать кровь Перри. Эта мысль вызвала вспышку желания, но он совсем не хотел причинять ей боль… Тьма просто бесилась от этой мысли.

Даже она понимала, что Перри нужно защитить любой ценой. Другие голубокровные, в том числе бывший глава Гильдии, иногда испытывали собственнические чувства по отношению к определенной женщине. Месяц назад, когда Линча химическим препаратом довели до безумной ярости, он все равно не причинил зла Розалинде.

Поезд остановился; Перри прошептала что-то во сне, прижалась к груди Гаррета и вцепилась пальцами в одну из латунных пуговиц.

— Перри, — прошептал Гаррет, поглаживая выбившиеся на шею красивые шелковистые волосы. Ее собственные, а не блестящие черные локоны парика. У корней они были почти золотистыми. Он всегда подозревал, что она красит волосы, чтобы не привлекать внимания и походить скорее на парня, чем на женщину, но теперь у него возникли сомнения.

Сейчас он уже не был уверен ни в чем, и менее всего в ней.

Ресницы Перри затрепетали на фоне бледных щек. Гаррету захотелось просыпаться рядом с ней, вот так, обнимая.

Она была по-своему красива, от упрямых серых глаз до небольшого орлиного носа и густых черных бровей. И чем больше Гаррет смотрел на нее, тем больше замечал. Будто все еще пытался прийти в себя от потрясения после ее появления в платье. Тогда его словно ледяной водой окатили.

— Я вижу тебя, — прошептал он.

Перри приоткрыла глаза. Ее взгляд прояснился, и она осознала, что лежит в его объятиях. Сперва застыла, словно обратившись в камень, потом отодвинулась. На ее щеке остался след от его пальто.

— Нужно было меня разбудить. — Перри потянулась, и темно-красный бархат обтянул небольшую грудь.

Казалось, что, надев платье, она приняла свою женственность, которую презирала, будучи Ночным ястребом. Наряд шел ей, как и перья.

И вдруг Гаррет осознал, что когда-то Перри носила платья. Слишком уж спокойно она чувствовала себя в подобной одежде. И в самом деле, там, в опере, Перри вращалась в Эшелоне как рыба в воде.

— Ты мне не мешала, к тому же тебе надо было отдохнуть.

— Я почти всю ночь петляла по городу, путала следы. Могла бы и не утруждаться. Знай я об устройстве слежки, сразу бы пошла на станцию, и ты бы меня не догнал.

И хоть Перри посмеивалась, ее слова резали словно нож. Надо выяснить, что ее так напугало, иначе она снова сбежит. И на сей раз постарается скрыться от него.

Перри уже предупредила, что если он начнет копаться в ее прошлом, она уйдет. И судя по расслабленному виду, с которым смотрела в окно, забыла, что Гаррет так и не дал слово не лезть в ее тайны.

Он постарался ничего не обещать. Хоть и отвлек Перри, но сам не забыл о приоритетах. Что-то напугало ее настолько, что она решила бросить налаженную жизнь и его самого, не прощаясь.

Если Перри полагала, что Гаррет об этом забудет, то совсем его не знала. Но упрямица предпочла сделать вид, что ничего не случилось, как обычно.

Да будет так, пока он не выяснит, что же она скрывает.

А он выяснит.

Глава 16

Когда двухколесный экипаж остановился у гильдии, Гаррет потер костяшки пальцев. Стоило смириться с неотвратимостью развития вируса, как на душе стало легче, и мысли прояснились.

Больше всего на свете ему хотелось затащить Перри в свои покои и закончить то, что они начали прошлой ночью и в поезде. Но она так и сидела, сгорбившись и уставившись куда-то невидящим взглядом. Перри согласилась вернуться, но Гаррет все равно боялся на нее давить: а ну как опять сбежит?

— Ну вот, — начал он, помогая ей выйти из экипажа. Никогда прежде Гаррет не робел, пытаясь заговорить с Перри, но теперь искренне опасался ляпнуть что-то не то. — Поработаешь со мной сегодня или отдохнешь?

— А я думала, мне дозволено лишь бумажки перебирать.

— Так и есть. — Он как раз за ней присмотрит.

— Гаррет?..

— Да?

— Я хочу с тобой поговорить… по делу.

«Наконец-то». Он с облегчением выдохнул.

— Конечно, давай только освежимся.

В прихожей они разошлись. Бирнс, что стоял на втором этаже у перил, как раз посмотрел вниз. Он заметил Перри и вытаращился ей вслед.

«Именно он-то мне и нужен». Не особо приятная мысль, но Гаррет не мог и дальше затягивать дело. Его уязвленное самолюбие плохо сказывалось на состоянии гильдии.

— Нужно поговорить, — позвал он подчиненного.

Бирнс выпрямился:

— Итак, ты ее нашел.

— Потрясающая проницательность, — съязвил Гаррет, поднимаясь по лестнице. — Только ни о чем ее не спрашивай.

Бирнс выгнул бровь.

— Мисс Макларен что-нибудь сообщила? — спросил Гаррет по дороге к своим покоям. Открыв дверь кабинета, он словно вернулся домой. Прежде у него не было собственного угла, лишь небольшая комнатушка, которую отводили каждому появившемуся в гильдии Ночному ястребу.

— Кое-что. — Бирнс помрачнел и уселся в кресле у камина. — Она дочь банкира из Эдинбурга. Ее экипаж остановили, когда она возвращалась домой со званого ужина. Мисс Макларен выглянула из окошка, узнать, что происходит, но кто-то ударил ее по голове и похитил.

— Только представь: провести в том проклятом аквариуме несколько месяцев. — Гаррет ходил взад-вперед, заложив руки за спину. Кто-то разжег камин: наверняка Дойл.

— Это не все. — Глаза Бирнса потемнели. — Он проводил над ней эксперименты. В подробности мисс Макларен не вдавалась, похоже, там та еще жуть. Но в одном она уверена: похититель не собирался ее убивать. Когда одна из пленниц умерла на операционном столе, он в ярости разнес лабораторию. И в дальнейшем уже обходился с Эвой не так жестоко.

Гаррет оскалился. Монстр сохранял своих подопытных в живых.

— Отличительные признаки?

— Высокий широкоплечий мужчина. Он с ней не говорил, но иногда тихонько ругался на иностранном языке, не похожим на немецкий или французский. Носил увеличительные гогглы и маску, закрывающую нижнюю часть лица, вроде тех, которые Розалинда выдала нам в опере, чтобы фильтровать воздух и уберечь от газа из сферы Допплера.