Паршин запасся всем необходимым: будильником, который с вечера ставил на семь часов, резиновой надувной подушкой, легким байковым одеялом и резиновым же пузырем, который в случае крайней надобности должен был избавить его от необходимости выходить в уборную. Все это укладывалось в портфель, который на день прятался под половицу в кабинете заведующего.
Проникать с вечера в кассу для такого знатока замков, как Паршин, не составляло никакого труда. А наутро касса бывала снова заперта, и кабинетик заведующего не носил никаких следов чужого присутствия.
Паршин посмеивался: карточки с лицевыми счетами вкладчиков никогда еще не бывали под такой надежной охраной.
Устроив таким образом свой быт, Паршин счел возможным снова повидаться с Яркиным. Предварительно он узнал от Ивашкина, имевшего самостоятельную связь с инженером по мастерской института, что захандривший было Яркин мало-помалу пришел в себя. Он даже принялся за работу над каким-то большим проектом. В связи с этой работой ему часто приходилось ездить в Машиностроительный институт. Получив все эти сведения и убедившись в том, что в Машиностроительном институте тоже имеется несколько тысяч студентов, получающих стипендии, Паршин отправился к Яркину.
Увидев Паршина, инженер сначала обомлел от удивления, потом пришел в бешенство. Он грозил, требовал, просил. Он не хотел больше видеть. Паршина. Он желал, чтобы ему был возвращен старый пропуск.
Паршин терпеливо слушал. Потом, нисколько не повышая голоса, так, словно говорил с капризным ребенком, слово за слово стал доказывать Яркину, что тот совершенно напрасно тратит силы на столь бурную сцену. Далее инженер услышал, что пропуска Паршин ему никогда не отдаст: этот документ хранится в заветном месте в качестве доказательства его, Яркина, преступной связи с Паршиным.
Яркин схватился за голову и расширенными от ужаса глазами, бледный, с отвисшей челюстью, уставился на Паршина. В следующий миг Паршин заметил, что рука Яркина тянется к заднему карману, где у того, очевидно, лежал револьвер
Паршин усмехнулся.
- Хотите пришить себе и "мокрое дело"?
Яркин, окончательно обессиленный, упал на стул. Голова его, словно мертвая, стукнулась о край стола, и он зарыдал. Неожиданно он вскочил и бросился на Паршина, но старик без особого усилия отбросил его к стене. Яркин упал, увлекая за собой этажерку с книгами. Паршин испугался: шум мог привлечь внимание соседей. Но, кажется, все было тихо вокруг. В комнате раздавалось только рыдание Яркина. Он плакал все громче. Паршин впервые видел истерику мужчины. Некоторое время он стоял, недоуменно выпятив губы, и глядел на инженера. Потом отыскал стакан, пошел в кухню, набрал под краном воды и вылил на голову Яркина.
Яркин затих. Долго лежал молча. Не вставая с пола, спросил:
- Что вам еще нужно?
- Вы в Машиностроительный институт похаживаете. Так вот, мне надо знать, когда там выдача стипендий, когда кассир за деньгами поедет.
Яркин с ненавистью посмотрел на Паршина.
- Никакого пропуска я вам не дам, и вообще... тот, старый пропуск я просто потерял, а вы нашли его и воспользовались.
Паршин рассмеялся.
- Чудак вы, Серафим Иванович!.. Словно дитя малое. Ну ладно, ну потеряли... А шесть тысяч? Нашли?
- Я верну вам ваши деньги, - неуверенно пролепетал Яркин, и Паршин с удовлетворением понял, что деньги истрачены.
- Ивашкин - свидетель тому, что денежки-то вы от меня получили... Лучше давайте-ка прикинем, как новое дельце наколоть.
Яркин все сидел на полу и, взявшись обеими руками за голову, раскачивался из стороны в сторону. Временами он издавал слабый стон. Со стороны можно было подумать, что у него невыносимо болят зубы. Он пробовал снова грозить Паршину. Тот только смеялся. Яркин стал просить. Он умолял пожалеть его, пожалеть жену. Говорил о том, каких усилий ему стоило выбраться на честную дорогу, о надеждах своей жены.
- Ладно, - сказал Паршин. - Давайте те шесть косых, и я уйду.
- Отдам, клянусь вам, отдам их... частями. Буду вещи продавать - и отдам, - радостно воскликнул Яркин. Он поднялся с пола и двумя руками взял Паршина за руку, хотел заглянуть ему в глаза, но Паршин отвел взгляд, отвернулся. С холодной жестокостью он проговорил:
- Денежки на стол - и баста.
- Вы же знаете... - испуганно начал было Яркин и осекся. Он не мог выговорить то, что Паршин и так давно понимал: что денег у него нет, что отдать их он не может.
И тогда Паршин стряхнул со своей широкой ладони горячие руки инженера и насмешливо произнес:
- Ясно!.. Нечего и дурака валять... А то ведь и я тоже могу заявочку сделать... Мне терять немного осталось... - И, обведя рукой вокруг себя, добавил: - Не то что тебе... И давай кончай бабиться, а то, гляди, жена придет...
Яркин стоял напротив него со сжатыми кулаками. Вспухшие от слез глаза были с ненавистью устремлены на Паршина.
Дальше в лес - больше дров
Были "сделаны" еще два института. Иногда не все сходило гладко, и Паршин переживал минуты страха. Во втором же деле, в Машиностроительном институте, он чуть не оказался в ловушке из-за того, что в соседнюю с кассой комнату в то время, как он работал, вошли люди. Он не предусмотрел, что комнату могут отпереть снаружи. Со следующего раза он вернулся к способу, изобретенному когда-то Вершининым: полотно двери привинчивалось к косяку длинным буравчиком. Так он "приштопоривал" теперь обе двери - кассовую и соседней комнаты, если там находилось окно, через которое было намечено бегство. Этот вершининский буравчик он применял уже давно.
Материальный эффект этих ограблений не удовлетворял ни Паршина, ни Ивашкина. Изменился и Яркин. Он заявил, что рискует больше всех, что в случае провала он теряет все: семью, с таким трудом заработанное положение в обществе. А раз уж он так много поставил на карту, и притом не по своей воле, а из-за шантажа Паршина, то хочет по крайней мере рисковать не из-за тех грошей, которые приносит ему Паршин.
Паршин почувствовал прилив такой ярости, что с трудом сдержался, чтобы не ударить сообщника. Тяжело дыша, он сказал:
- Ты эту манеру, Серафим Иванович, брось. Нечего на меня валить. Воля твоя была слушать меня или собственную совесть... - Он поглядел Яркину в глаза и покачал головой. - Хочешь, я тебе скажу, что другой бы, порядочный, на твоем месте сделал?