– Знаешь, Хан, – начала Лея, – что-то мне здесь становится жутковато.

– Ты ещё не слышала щёлканья клешней, – сказал Хан. – Вот тогда действительно мурашки по спине забегают.

– Клешни? – Лея взглянула на кресло пилота: может быть, Хан чего-то недоговаривает. – Хан, ты узнаёшь…

– Нет, я просто хочу сказать… – прервал её Хан. Он поджал плечи и вздрогнул от воспоминания, которое, казалось, давно похоронил, а потом закончил: – Это не то, что хочешь испытать. Вот и всё.

Пылевое облако наконец посветлело. Светящийся диск внизу оказался выступающей крышкой люка диаметром более ста метров. Несколько десятков насекомых отбегали от центра люка, выдавливая толстый слой зеленоватой слизи из крана в задней части своих скафандров. Хан заглушил двигатели, а потом, так как портал продолжал оставаться закрытым, остановил корабль в двадцати метрах над центром люка.

Насекомые добежали до края люка и повернули линзы своих тёмных шлемов на «Сокол». Скоро слизь стала улетучиваться небольшими сгустками.

– Чего они там ждут? – Хан поднял ладони и нетерпеливо махнул рукой. – Открывайте же, наконец!

Когда слизь полностью испарилась, насекомые вернулись в центр портала и стали бесцельно бродить вокруг.

– По связи что-нибудь слышно? – спросил Хан.

Лея дважды проверила каналы сканера.

– Фоновые помехи и немногим больше, – она не решилась предложить связаться с «Тенью». Некоторые виды насекомых оказывались чувствительны к радиоволнам, что привело к трагическому непониманию во время первых контактов между Верпином и остальной галактикой. – Я могу включить Трипио. Может быть, он сможет сказать нам что-нибудь о том, с кем мы имеем дело.

– А у нас есть другие варианты? – вздохнул Хан.

– Можно сидеть здесь и ждать, пока что-нибудь не произойдёт.

– Нет, – Хан решительно помотал головой. – Жуков можно ждать бесконечно.

Лея встала и щёлкнула выключателем на корпусе дроида. Фоторецепторы загорелись, и дроид сел, поворачивая голову из стороны в сторону, осваиваясь с окружающим пространством. Потом уставился на Лею.

– Я бы хотел попросить вас больше так не делать, принцесса Лея. Отключения меня дезориентируют. К тому же может повредиться таблица файловой системы, и я полностью потеряю свою индивидуальность!

– Не вижу ничего страшного, – проворчал Хан.

– Трипио, нам нужна твоя помощь, – сказала Лея, не дав дроиду ответить на саркастическое замечание Хана. – Мы не можем наладить общение с местными обитателями.

– Без проблем! – весело ответил С-3ПО. – Как я уже говорил до того, как вы меня отключили, я всегда рад помочь. И вы, конечно, знаете, что я владею…

– Да, знаем, шестью миллионами различных форм общения, – прервал его Хан и указал наружу. – Просто скажи, как нам общаться с этими жуками.

– Жуками? – С-3ПО встал и посмотрел на копошащихся насекомых – Это вряд ли жуки, капитан Соло. Скорее это наделённый разумом гибрид жёсткокрылых и перепончатокрылых. Очень часто они общаются при помощи своего рода танцев.

– Танцев? Только не это! – Хан опять положил руки на рычаги управления и штурвал. – И что же они нам пытаются станцевать?

С-3ПО некоторое время наблюдал за насекомыми, затем нервно булькнул и подошёл к консоли управления.

– Ну? – спросил Хан.

– Странно, – С-3ПО продолжал изучать насекомых. – Никогда не видел ничего подобного.

– Чего именно ты не видел? – Лея подошла к дроиду. – Что они нам говорят?

– Боюсь, не могу ничего сказать, принцесса Лея, – фоторецепторы С-3ПО старались не встречаться с её взглядом. – Я их не понимаю.

– Что значит – не понимаешь? – спросил Хан. – Ты тут всё время хвалишься о том, сколько форм общения ты знаешь!

– Это невозможно, капитан Соло. Дроиды не способны хвалиться, – С-3ПО обернулся к Лее. – Как я уже объяснял, в моих банках данных нет сведений об этом языке. Но синтаксический анализ, сравнение шагов и схематический поиск показывают, что это действительно является полноценным языком.

– Ты уверен? – спросила Лея. – А может быть, они просто ходят туда-сюда?

– О, нет, госпожа Лея. Схема и период их обращения имеют стойкие статистические соответствия, которые весьма важны. К тому же по косым головным наростам видно, что синтаксис этого языка намного сложнее, чем бейсик или даже ширивук, – С-3ПО опять повернулся к иллюминатору. – Я уверен в своих заключениях.

– Ну, так выкладывай их, – потребовал Хан. – Кто эти твари?

– Я и пытаюсь объяснить, капитан Соло, – ответил С-3ПО. – Это мне как раз неизвестно.

Они помолчали. С-3ПО тщательно изучал загадочный танец, а Лея с Ханом пытались отгадать загадку, почему выжившие в миссии на Миркр оказались именно здесь. Ни один ответ не казался им подходящим. Вроде бы, между насекомыми и ударной группой Миркра нет никакой связи. К тому же Лея понимала, что эти жуки не обладали достаточным контролем Силы, чтобы послать сигнал, о котором сообщали Джейна и другие.

Вдруг С-3ПО отошёл от купола мостика.

– Мне удалось выделить основную синтаксическую единицу их языка! Всё очень просто: положение живота на одном из трёх уровней указывает на то, является ли шаг…

– Трипио! – прервал его Хан. – Просто скажи нам, почему они не открывают эту дверь?

С-3ПО немного наклонил голову.

– Пока не могу, капитан Соло. Для этого мне нужно понять, что они говорят.

Хан простонал.

– А почему корабли-дротики использовали имперский проблесковый код?

– К сожалению, их пневмоскафандры, по-видимому, не снабжены источниками света, – объяснил С-3ПО. – Но я немного продвинулся с изучением их языка танца. Например, я установил, что они время от времени повторяют своё сообщение.

– В точности повторяют? – переспросила Лея.

– Да, – сказал С-3ПО. – Я бы даже сказал, копируют…

– Это сообщение длинное или короткое?

– Пока невозможно сказать Я не смогу определить среднее количество единиц, необходимых для обозначения одного понятия…

– Сколько им нужно времени, чтобы повторить сообщение? – Лея посмотрела на выступающий люк, изучая его мембранные сегменты. – Несколько секунд? Несколько минут?

– В среднем, три и пятьдесят четыре сотых секунды, – ответил С-3ПО. – Но без контекста эти данные бесполезны.

– Не совсем бесполезны, – Лея вернулась в кресло второго пилота. – Хан, двигаемся вперёд – хочу кое-что проверить.

Хан выполнил её просьбу. Лея посмотрела на люк, пытаясь понять, не ошиблась ли она. Вдруг насекомые собрались в центре мембраны, а затем опять разбежались к её краям, выделяя зелёную слизь.

– Двигаемся дальше, – сказала Лея. – Я поняла, что они пытались нам сказать.

– Это невозможно! – запротестовал С-3ПО. – Даже мне не удаётся расшифровать их грамматику, а вы говорите о точном переводе.

Вместо того чтобы спорить, Лея дотянулась до переключателей, регулировавших защитные щиты «Сокола». Хан широко раскрыл от удивления глаза, но продолжал вести корабль вперёд. Когда люк начал выгибаться внутрь, Лея ослабила щиты, и через несколько мгновений гибкая мембрана прижалась к «Соколу» под действием внешнего вакуума.

Хан присвистнул.

– Неплохо.

– Да, принцесса Лея, вы блестяще перевели их язык, – сокрушённо проговорил С-3ПО. – Так сколько языков вы знаете?

У Люка было такое чувство, как будто он проглотил целую миску мелкой рыбёшки. Бен подозрительно позеленел. Мара, которая могла часами кружиться в танце при слабой гравитации, сжала зубы от подкатывающей тошноты. Скайуокеры уже не первый раз сталкивались со слабой силой тяжести, но их желудки восставали против странностей астероидного поселения: липкого золотистого воска, покрывавшего коридоры, постоянного жужжания насекомых, бесконечного потока шестиногих рабочих в один метр ростом, снующих по стенам и потолку.

Саба же, по-видимому, чувствовала себя прекрасно. Она ходила по стенам на всех четырёх конечностях и пробовала длинным языком сладкий воздух. Люк подумал, что жара и сырость напоминают ей Бараб-1, но могло статься, что ей просто нравится скользить руками и ногами по восковой поверхности коридора. Барабелам, как он заметил, нравились подчас довольно странные вещи.