Он задумался о возможной причине ее отсутствия. Вероятно, вместо того чтобы участвовать в заключительном показе наравне со всеми, она выступит отдельно, блистая в подвенечном платье от Эвелин Монтойи как рождественский ангел.

А в это время за сценой костюмерша Норы чертыхалась, пытаясь зафиксировать лиф на платье с низким вырезом и без бретелей. Хоть и пустяк, но дело не ладилось, и Нора слегка нервничала — если лиф не закрепят как следует, то во время показа может открыться несколько больше, чем предполагала миссис Монтойя. А это не входило в Норины планы.

Стилист с помощником спешно заканчивали прическу, сооружая множество петель из косичек, как требовал того дизайнер. Заплести их до выхода Норы оказалось непросто.

Каким-то чудесным образом все удалось. На Нору накинули вуаль и последний раз прошлись по лицу пуховой подушечкой. Изабель Кляйн вот-вот объявит ее выход. Директор послал ей воздушный поцелуй и слегка подтолкнул к занавесу.

Нора предстала перед публикой под органную мелодию свадебного марша. Она была похожа на богиню, сошедшую с небес, когда шла по подиуму сквозь волны аплодисментов. Затем ее шаг стал ритмичным, в такт заигравшей традиционной румбе. Овации стали оглушительными.

Если я когда и соберусь замуж, то пойду к алтарю в леггинсах и футболке, устало подумала Нора, мысленно хмыкнув и улыбнувшись зрителям одной из своих ослепительных улыбок. По мне, так традиционное свадебное платье будет выглядеть немодно.

Когда Нора приблизилась к Сейджи, у того захватило дух. Прозрачное платье каким-то чудом удерживалось на корсаже из ласкающего кожу белого атласа. Такого гладкого, что казалось, он струится по телу, обтекая грудь и бедра, а внизу образует из водопада шлейф, с которым Нора ловко управлялась.

Из-под круглой шляпки без полей из белого тюля, расшитой жемчугом и цирконами, выбивалась короткая пышная вуаль, удачно контрастировавшая с длинным, обтекающим фигуру платьем.

Сейджи внезапно понял те гордость и смирение, с которыми мужчины заявляют свое право на избранницу во время свадебной церемонии. Если бы Нора была его невестой, подумал он, подобные чувства невозможно было бы испытать только лишь потому, что она принадлежит тебе. Необходимо еще, чтобы тебе принадлежало и ее сердце.

Конечно, ни о каком союзе между ними не может быть и речи. Прежде всего потому, что он вообще не собирается жениться, а уж тем паче на дочери и внучке тех, кто так унизил его семью. Не входило в его планы и влюбляться в нее, хотя бы ненадолго. Данная им некогда клятва добиться достойного Брэтов наказания препятствовала этому.

И все же… дело усложнялось. Интуиция подсказывала Сейджи, что Нора будет достойным противником в состязании умов и сердец.

Показ завершился громом аплодисментов. На подиум вышла Эвелин Монтойя в одном из своих творений, не таком экстравагантном, как на манекенщицах, но безукоризненно стильном. Наряд дополняли маленькие очки, выпускаемые также с ее маркой. Женщина не скрывала своего ликования от похвал и комплиментов, обрушившихся на нее.

Нора продолжала стоять на подиуме вместе с другими моделями. Эвелин Монтойя благодарно аплодировала всем, кто сделал возможным успех ее показов. Наконец шоу было официально завершено.

Сбросив свадебный наряд и натянув леггинсы и безразмерную футболку, о которой мечтала на подиуме, Нора распустила замысловатую прическу и с трудом начала расчесывать густую копну волос, когда появилась ее агент, невысокая женщина с неизменной чашкой кофе в руках.

— Кэрин? Ты еще здесь? — удивилась Нора. — Я думала, что у тебя были планы на вечер.

— Пришлось отменить. — Кэрин не стала вдаваться в подробности. — Ты была восхитительна. Впрочем, как всегда, — похвалила она. — Послушай, Нора… окажи мне услугу. В зале сидит один человек… мужчина… он хочет познакомиться с тобой.

Нора закатила глаза.

— Опять?

Кэрин замотала головой.

— Нет, это совсем другое. Понимаешь, я обязана одному его знакомому… Считай, что ты сделаешь это ради меня.

Нора представила себе самодовольного, брюзгливого толстячка с влажными ладонями, который вечно недоволен своей женой. Какой-нибудь почтенный житель Вестчестера… Она тяжело вздохнула. Больше всего ей хотелось поехать домой, к честно заработанному ужину из полуфабрикатов и мистическому триллеру.

Но, похоже, Кэрин не шутила, говоря про свой долг. И Нора согласилась на такой пустяк — перекинуться парой слов и выручить своего агента.

— Ладно, — сказала она, закидывая сумку через плечо. — Так и быть, только на пять минут, не больше.

— Но не в таком же виде! — ужаснулась Кэрин. — Надень какое-нибудь платье!

Они торопливо подобрали облегающее платье из черного джерси, открытое на спине, и с вырезом лодочкой спереди.

— Спасибо, Изабель… Верну, как только освобожусь… надеюсь, через пять минут, — проговорила Нора. — Кэрин, а ты держи мою сумку.

В зале все еще бродили приглашенные гости, хотя основная масса зрителей уже нацелилась на выход. Нора шла за Кэрин по узкому проходу между подиумом и первым рядом. Ей то и дело приходилось останавливаться, чтобы ответить на восторженные комплименты. Она раздала несколько автографов, в том числе долговязой девчонке лет двенадцати, мечтавшей стать моделью. Это отвлекло ее, и она на минуту забыла о встрече с неизвестным поклонником. Опомнилась лишь тогда, когда столкнулась с ним лицом к лицу.

Невероятно. Должно быть, мне это снится. Нора с изумлением смотрела в узкие глаза цвета штормовых туч на море — глаза, впервые увиденные ею на странице журнала. Но сомнений не было. Человек, попросивший о встрече с ней, был не кто иной, как Сейджи Амундсен. Она из кожи вон лезла, чтобы добиться встречи с ним, и все напрасно. А тут Кэрин преподносит его на блюдечке.

Он был примерно на дюйм выше ее, несмотря на высоченные каблуки ее черных замшевых лодочек. Значит, в Сейджи Амундсене шесть футов три дюйма или около того. Мужчина показался ей сказочно красивым, не сравнить с фотографией. Прихотливая линия губ и небольшие складки в уголках выдавали в нем человека упрямого и чувственного. Кожа была слегка загоревшей, чуть темнее, чем светло-золотистый загар Норы. Темные волосы напоминали шерсть здорового животного.

Все в нем, от изогнутых бровей и до белоснежных манжет рубашки, излучало уверенность и обаяние. Нора подавила невольную дрожь, когда он оглядел ее с головы до ног и только после этого встретился с ней взглядом. Она вдруг поймала себя на том, что сделала то же самое.

Кэрин испытала неловкость, почувствовав себя лишней. Но ей предстояло еще представить их друг другу.

Мужчина поклонился.

— Привет, — поздоровалась Нора, и он протянул ей руку. Она уловила слабый, но волнующий запах туалетной воды.

В его пальцах чувствовалась сила, от руки исходило тепло.

— Счастлив познакомиться, мисс Брэт, — ответил он. При этом уголки его губ дрогнули, будто он испытал тайное удовольствие. — Как я понимаю, мы с вами родственники.

Нора сдержанно кивнула, желая скрыть охватившее ее волнение.

— Вы правильно понимаете.

Он продолжал удерживать ее руку. Нора чувствовала напряженный взгляд Кэрин, устремленный на них.

Мягко высвободив пальцы, Нора повернулась к ней.

— Мой дед приходился дедом и господину Амундсену, — пояснила она. — Он был женат дважды. Если верить моей бабке, помешанной на генеалогии, мы наполовину кузены. Впрочем, я никогда не видела своих японских родственников.

С точки зрения Сейджи, она объяснила самую суть с потрясающей ясностью и в то же время определила ему то место, которое, как она считала, наиболее соответствует его происхождению.

— Вот мы и исправим этот недостаток, — мягко ответил он, оставив при себе готовые сорваться с губ гневные слова.

Они перекинулись парой шутливых фраз, и Сейджи пригласил обеих женщин составить ему компанию за ужином. Он не женат и никого не знает в Нью-Йорке. Поэтому рад будет их обществу.

Кэрин понимала, что его интересует не она, а Нора, и, сославшись на дела, поспешила удалиться, послав Норе многозначительный взгляд.