Мы познакомились в самолете Венеция-Москва. «Рыбак рыбака видит издалека,» — гласит народная мудрость. Так и эти ребята, лишь краем глаза увидев мой путевой дневник, сразу узрели во мне родственную душу, и вскоре между нами завязался презанимательнейший разговор, которому как нельзя лучше способствовал трехчасовой полет.

Парня звали Витя, девушку — Алиса. Они были молодоженами и возвращались из почти свадебного путешествия.

Сначала они гостили у Алисыных дедушки и бабушки, которые были немцами, и теперь жили в ФРГ. А потом молодая пара совершила вояж по Европе. Везет же некоторым!

— В каком стиле ты пишешь? — спросила Алиса после того, как наша писательская общность выяснилась полностью и окончательно.

— Трудно сказать. Раньше я называл это фэнтези, но скорее это готика с эзотерикой. Мои герои путешествуют по истекающим один из другого мирам, где их преследуют всякие ужасы.

Главное же в моих произведениях не какие-то магические или технические прибамбасы, а сами герои. Как они ведут себя в этих нетипичных ситуациях.

— Так почему же не фэнтези?

— Фэнтези предполагает создание миров, живущих по законам, отличным от наших. Это дает большую свободу творчества. Но не полную. Толкин, Муркок Желязный — они действительно создали свои замкнутые магические миры. Но, скажем, миры Ричарда Баха — это совсем другое.

— В чем же?

— В них нет лишней магии. Они скорее психологичны, если можно так выразиться.

— И романтичны, — поддержал меня Витя. — Как сказки Александра Грина.

— А я вот пишу в жанре настоящего фэнтези. — вставила свое слово Алиса,

— С магией и разными расами.

Кстати ты прав относительно основной задачи писателя.

Прямо скажем, приятно в суетной толпе найти понимающего тебя человека. Жаль, что она была замужем…

Так мы болтали в течение всего полета. В Шереметьево же мы обменялись визитками и они пригласили меня на свою тусовку. Прошу прощения за жаргонное слово, но это была именно она самая.

— Я знаю одно кафе. Там собираются такие, как мы. Одинокие искатели.

— Искатели… Хорошее слово. Мы действительно чего-то ищем, и, будучи не в силах найти, создаем свои воображаемые миры.

— Да. Приходи завтра к пяти по этому адресу. Там будет интересно.

Я согласился. Если бы я знал, что ждало меня потом… Наверняка все равно поступил бы также. Может быть, немного лучше подготовился бы. Но едва ли это у меня получилось бы.

Ибо как верно гласит народная мудрость, перед смертью не надышишься.

В таком большом городе, как Москва, должно было существовать всг. Как в Греции. Существовало и писательское кафе. Возможно, не единственное. Но, воистину, уникальное в своем роде.

Когда я подошел к кафе, его двери были закрыты. Я удивленно пожал плечами и уже думал было уходить, когда подошедший парень постучался и, поздоровавшись, вошел внутрь. Я двинулся за ним.

— Сегодня частная вечеринка, — сказал стоящий в дверях здоровяк.

— Странно. Витя и Алиса говорили…

— Так бы сразу и сказал! Проходи!

И я прошел в обволакивающий полумрак кафе, который почему-то не внушил мне особого энтузиазма. Царившая атмосфера явно говорила о его некоторой элитарности. И я не мог точно знать, как воспримется в этой обстановке новый человек, коим являлся я. Однако, я привык сдерживать обещания и, не долго думая, двинулся к стойке бара.

Взяв бутылку четвертой «Балтики» и орешков, я занял один из пустующих столиков (а кафе, к слову, вообще было почти пустое, если не считать трех хиппующих подростков, один из которых невольно указал мне дорогу, и одного не менее хиппующего старика, одиноко потягивающего свое пиво), и принялся ждать своих опаздывающих друзей.

Постепенно кафе стало заполняться народом, среди которого появились и мои новые друзья. Они быстро втянули меня в свою компанию, закружив в шумном круговороте богемной вечеринки, посвященной, как выяснилось, их возвращению.

Как-то к нашему столику подсел презанимательнейший тип лет сорока пяти, невысокого роста с длинноватыми волосами и большими усами. «Фотограф», — почему-то подумалось мне. Но я ошибся, так как это оказался хозяин заведения.

Вторым же по значимости его занятием было деланье мозгов начинающим писателям вроде меня, которые все время кучковались в его кафе.

— При такой концентрации творцов миров на душу населения их мысли могут начать материализовываться, — говорил он располагающим к спору тоном.

— Хотелось бы…

— Зря смеешься. Втянет в междумирье, тогда узнаешь.

— А ты уже был? — спросил я с иронией.

— Не то чтобы был, я есть в нем, и не знаю, как из него выбраться.

Он говорил серьезно. Настолько серьезно, что я решил, что надо мной издеваются.

— А что, лечиться не пробовал? — спросил я его в его же манере.

— Ты имеешь в виду психушку? Был я и там. Прикольное место.

Дальше к нам вновь подкатили Витя с Алисой, а вместе с ними еще трое писателей, как оказалось, высказавших намерение познакомиться с коллегой с Северного Кавказа.

И как я ни старался сдерживаться, памятуя о том, что завтра ни свет, ни заря у меня рейс, нагрузиться в тот вечер пришлось мне изрядно.

Как это не странно, этот домодедовский рейс, обычно задерживаемый минимум часа на три, сегодня был подан вовремя.

Голова шумела после выпитого вчера, и в самолете танец грез быстро закружил меня в своем красочном вихре, увлекая в таинственный мир Морфея.

Проснулся я, когда объявили, что самолет совершил посадку. Не могу вспомнить, что мне снилось, но пробуждение было неожиданным. Более того, мне потребовалось немало времени, прежде чем осознать, где я и что я тут делаю. Проспать посадку! Это со мной было впервые.

Краем глаза я увидел, что мои соседи смотрят на меня как-то странно. И как же я это сам не обратил внимания на столь симпатичную девушку в крайнем кресле?

Некоторая странность имелась и в обращении экипажа к пассажирам, хотя я спросонья не уловил какая именно.

Когда же, наконец, подали трап, и пассажиров пригласили к выходу, я понял, в чем же заключалась эта самая странность обращения. Нас называли товарищами. Словом, которое в последнее время стало выглядеть анахронизмом.

Другой странностью было то, что во встречающей толпе отсутствовала армия грачей, то есть частных извозчиков. Я даже несколько растерялся, как же без их навязчивого сервиса теперь добраться до города, но боковым зрением все же уловил стоящий чуть поодаль автобус и несколько желтых «Волг» с квадратиками такси. «Да, — подумал я, — за время моего отсутствия новая администрация города, видимо навела порядок и в этом бизнесе». Но глаз резало нечто странное, что трудно было уловить, но что явно выходило за рамки возможного. Одежда, прически, словом, совершенно всг в окружающих меня людях было необычно. Если бы не последние модели «Волг», можно было бы подумать, что на машине времени я перенесся лет на двадцать назад.

«Все это странно, — подумал я, — но, тем не менее, надо ехать домой». Это была здравая мысль, и я принялся ее осуществлять.

Из-за хронического недостатка финансов я всегда пользовался наиболее экономичным транспортным средством, и посему направился к автобусу.

Кондукторша собирала деньги.