Понимание того, что Невидимка, скорее всего, способен на убийство, вызывает у меня легкое чувство паники.

— Я не понимаю, почему сейчас. Мой отец погиб пять лет назад. Зачем он вернулся? Что наша семья сделала ему?

Мои вопросы остались висеть в воздухе.

— Я приставлю к тебе охрану и водителя. Тебя везде будут сопровождать.

— Нет, — категорично говорю я. — Я не собираюсь менять свою жизнь и жить под постоянным наблюдением из-за какого-то психопата. И сколько ты мне прикажешь так жить? А если он не появится несколько месяцев? А если он вообще больше не появится?

Егор вздыхает и качает головой.

— Ты же понимаешь, что я просто так не отстану.

Я улыбаюсь.

— Не тебе решать, как мне жить.

— Если ты будешь прислушиваться к тому, что я говорю, мы разберемся с этим.

— Я привыкла прислушиваться только к себе, — говорю я слегка грустно.

Егор мягко улыбается. Мягко. Это слово совершенно ему не подходит, да и такую улыбку я вижу впервые. Слегка сочувственную, понимающую, обещающую нечто большее. В отличие от меня, Егор нисколько не напугался из-за того, что кто-то желает мне зла, наоборот, всем своим видом он вселяет уверенность, прибавляет внутренние силы для того, чтобы бороться.

— Как ты узнал, что меня нет в школе? — спрашиваю я.

— Я был там сегодня и заходил к тебе в класс.

В этот раз я решаю промолчать. Сегодня Егор настолько милый, что мне не хочется поднимать вопрос по его чрезмерной и непонятной мне опеке. Может Егор и не является Невидимкой, но он определенно что-то скрывает. Вчера он говорил о том, что пока что не может оставить меня в покое. Возможно ли, что он знает что-то, чего не знаю я о происходящих событиях?

— Часто ты будешь появляться в школе? Ты же стал спонсором?

— Достаточно часто. Ты удивишься, насколько.

Мы молчим некоторое время. Я чувствую себя неловко, ведь совершенно ничего о нем не знаю, и даже не представляю, о чем стоит спрашивать.

— Как продвигается твой бизнес?.. — немного смутившись, спрашиваю я только для того, чтобы разбавить тишину.

Егор открыто и по-мальчишески улыбается.

— Очень мило с твоей стороны спрашивать об этом. Все отлично, спасибо. Через неделю я уезжаю на север. Мы открываем новый отель, нужно присутствовать на последних подготовительных этапах и открытии.

Я киваю.

Егор немного рассказывает о том, чем занимается. О том, что каждый год они с инвесторами запускают ремонтные работы в отдельной группе отелей, о новинках на рынке гостиничных услуг и иностранных преподавателях, которые преподносят им и их персоналу эти новинки. Рассказывает, что в некоторых из отелей они обустраивают тренажерные залы, которые можно будет посещать всем желающим. Они хотят добавить эту услугу по всем объектам, при этом ввести достаточно низкие цены и первоклассных тренеров с новейшими программами.

— На самом деле, гостиничный бизнес оказался намного интереснее, чем я мог себе представить.

Я думаю о том, что довольно странно связываться с бизнесом, о котором ничего не знаешь, но спрашивать об этом не решаюсь.

— Надолго ты приехала к бабушке? — спрашивает Егор.

— Скорее всего, на неделю. Мама считает, что мне нужно немного прийти в себя, тем более с таким лицом в школе я появиться не могу. Со мной и так никто общаться не хочет, а так вообще засмеют.

Егор внимательно на меня смотрит.

— У тебя есть друзья, — говорит он. — Ты сама говорила, да и я видел парня, который стоял рядом с тобой… Илья, кажется?

— Это совсем другое, — вздыхаю я.

Егор молчит. Наверняка он и так знает, что я из класса ни с кем не общаюсь. Да это и не должно быть для него новостью, учитывая то, что произошло тринадцать лет назад.

— Думаю, мне уже пора возвращаться… не хочу, чтобы бабушка переживала.

— Что случилось с твоим телефоном? — вдруг спрашивает Егор.

— Человек, который напал на меня, забрал сумку, в которой был телефон и ключи от дома. Мама говорила, что приедет завтра и привезет новый.

Егор наклоняется к бардачку, немного там роется и достает новенький телефон.

— Возьми этот хотя бы на первое время. Это мой личный, этот номер знают только самые близкие люди. Несколько дней он может полежать и у тебя, чтобы была связь с миром.

Я неосознанно тянусь к телефону, но потом одергиваю себя и опускаю руки.

— Нет, спасибо, это слишком.

Егор убирает телефон в карман куртки и больше эту тему не поднимает.

— Я заеду завтра, — говорит он.

— Хорошо.

Егор кивает и выходит из машины, подходит к моей двери, открывает ее и подает руку.

— Это так по-джентельменски, — хихикаю я.

Несколько секунд я стою и просто смотрю на него. На улице поднялся сильный ветер, который треплет мои волосы, бросает их в рот и глаза, заставляет постоянно щуриться.

— Ну, до встречи, — говорю я, чувствуя при этом неловкость.

Егор подходит ближе и заключает меня в объятия. Я чувствую жар, исходящий от его тела. Он закрывает меня от ветра и всего мира, загораживает от событий, происходящий в последнее время. Его жар передается и мне, проносится по венам, пульсирует где-то внутри. Завязывается нежным бутоном.

Через несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, он отпускает меня. Я не могу смотреть ему в глаза, чувствую румянец на щеках, от чего смущаюсь еще больше. Стараясь прикрыться завесой из волос, прощаюсь:

— Кхм… до завтра.

Потом быстро смотрю на него и устремляюсь во двор.

Это объятие было слишком интимным, хотя ничего другого я и не ожидала, ведь это Егор, и он постоянно делает что-то подобное.

Я захожу в дом и громко говорю:

— Ба, я уже пришла.

— Соня, быстро иди сюда! — слышу я громкий голос бабушки.

Не понимая, что происходит, я устремляюсь в гостиную, где бабушка сидит на стуле перед телевизором. На всю громкость орут местные новости.

«Сегодня, в 10:30 утра, на пересечении Мичуринского и Ломоносовского проспектов произошла масштабная ДТП, в которой столкнулось трое автомобилей и карета скорой помощи, — вещает диктор с экрана телевизора. — По последним данным в результате ДТП трое находятся в реанимации, еще двое – погибли».

— Я звоню твоей матери, но она не берет трубку, — говорит бабушка и указывает на телефон, который держит в руках.

Я выхватываю телефон и набираю маму. Пока слушаю гудки, вспоминаю, что Егор говорил, что не смог к ней дозвониться.

Нет, это не может быть она.

Глава 12. Соня

Я в агонии.

В течение последующих пятнадцати минут мы с бабушкой пытаемся дозвониться хоть до кого-нибудь. Через полчаса нам звонит мамин сотрудник и говорит, что мама находится в госпитале, но он точно не может сказать, что с ней. Через сорок пять минут мы с бабушкой с собранными вещами ожидаем такси. Через полтора часа мы выходим из машины около главного входа в больницу.

Я не знаю, чего ожидать, в каком именно состоянии будет мама. Одно я знаю точно: я не могу потерять и ее тоже. Я просто не могу представить себе жизнь, в которой ее не будет.

На регистратуре нам говорят этаж и номер палаты, куда нужно пройти. Мы надеваем бахилы, потому что не взяли с собой сменную обувь, сверху накидываем полупрозрачные голубые халаты. Поднимаемся на третий этаж и проходим в длинный неосвещенный коридор. Мамина палата находится практически в начале коридора.

Помявшись перед дверью, мы тихонько стучим и проходим внутрь. Палата оказывается трехместной. Одна из коек занята тучной женщиной с сальными черными волосами и парочкой дополнительных подбородков.

Мама лежит на койке возле окна. Я смотрю на нее и вздыхаю с облегчением. Все не так страшно, как я думала. На лице у мамы красуется пару порезов и кровоподтеков, нога покоится на подставке, на голени виднеется аппарат Илизарова, от вида которого мне становится тошно.

Мама смотрит на меня и слабо улыбается.

— Я не смогла вам позвонить, — говорит она, — но надеялась, что вы смотрите новости.