Однажды, открывая дверь в комнату Бианки, я почему-то вспомнил об отмычке. Это воспоминание определенно пришло из моего прошлого и сопровождалось мыслью о том, что хранение отмычки запрещено даже полиции. Купить отмычку невозможно, но я откуда-то точно знал, как она изготавливается. Я составил список того, что мне было необходимо для изготовления отмычки. Зайдя следующий раз к Меркле, я передал ему этот список. Прочитав его, он сказал, что может достать все.

— Но зачем вам это? — спросил он.

Некоторые вещи в списке были достаточно безобидны и ни о чем не говорили. Другие же, наоборот, могли сразу навести на мысли об отмычке. Я не хотел ничего объяснять и только отмахнулся. Меркле обиделся, но все-таки пообещал достать мне все что нужно.

— Да, да, конечно. Для вас я достану все это бесплатно.

Между тем я разработал целую систему наблюдения за Актон Плаца. Я ходил к отелю два раза в день — около полудня и в обеденное время. Это было большое старое здание с несколькими входами и холлами. Внутреннее убранство было перегружено огромным количеством фонтанов, диванов и растений. Холлы и коридоры были устланы толстыми ковровыми дорожками. Только на первом этаже находилось шесть буфетов и ресторанов.

Я не мог одновременно наблюдать за всеми входами. Но у меня было предчувствие, что Розмари здесь обязательно когда-нибудь появится. День за днем я ждал то у одного входа, то у другого, то в одном холле, то в другом.

Как-то раз я попросил Бианку позвонить в отель и спросить, не проживает ли там Розмари Мартин. Ответ был отрицательным. Но моя просьба так взволновала Бианку, что я решил больше к ней с этим не обращаться. И теперь я просил Меркле время от времени звонить в отель и справляться о Розмари.

— Кто это? — спросил он как-то раз. — Приятельница?

Я кивнул. Это Меркле было понятно.

— А когда вы с ней познакомились? — хотел уточнить он, но я не ответил. — После несчастного случая?

Я кивнул.

— Она, должно быть, богата, если может жить в таком дорогом отеле. У нее есть еще друг?

Я написал ему, что другого друга у нее нет. Больше я не стал ему ничего объяснять.

Через несколько дней я попросил Меркле дать объявление в журнале, адрес которого дал мне мистер Свэн. В объявлении я просил сообщить, нет ли в одном из банков сейфа на имя Виктора Пацифика. Журнал выходил раз в месяц, и мне пришлось несколько дней ждать, прежде чем мое объявление будет напечатано.

Изо дня в день Бианка и я трудились над изготовлением все новых и новых украшений. Постепенно эта работа начинала нравиться мне. Оставаясь один в мастерской, я продолжал работу над отмычкой. Когда она наконец была готова, я тщательно завернул ее в газету и спрятал под кожаной кушеткой. Как только мне предоставлялась возможность, я доставал отмычку и пробовал открывать запертые двери в подвале. Мне пришлось довольно долго тренироваться для того, чтобы приобрести необходимую ловкость в обращении с отмычкой.

Наконец мое терпение было вознаграждено и я увидел Розмари в Актон Плаца. Она как раз выходила из шикарного чайного салона, украшенного пальмами, зеркалами и мраморными колоннами. Я поспешил за ней, но не успел догнать ее. Она вошла в лифт и уехала.

Я стоял у лифта и видел, что он останавливался на третьем, девятом и пятнадцатом этажах. На одном из них Розмари должна была выйти из лифта.

Когда лифт вернулся вниз, я запомнил лифтера, который обслуживал его. Но выспрашивать его о Розмари я не мог, поскольку он был все время занят. А с помощью моей доски это заняло бы слишком много времени.

Розмари была без пальто, из чего я заключил, что она жила в этом отеле. Я решил достать фотографию Розмари и с ее помощью попробовать узнать что-нибудь о ней.

Вернувшись домой, я спросил у Бианки, нет ли у нее фотографии Розмари. Она сказала, что нет. Тогда я объяснил ей, что произошло в отеле и для чего мне нужна фотография.

— Ты можешь получить ее фотографию в агентстве манекенщиц, где она работала.

На следующее утро Бианка позвонила в агентство. Розмари не появлялась там уже довольно давно. Но ее фотографию можно получить.

— Если вам удобно, то к вам приедут сейчас и заберут ее, — сказала Бианка.

В агентстве ничего против не имели.

В огромном холле много красивых мужчин, женщин и детей ждали заказов от создателей модной одежды. Фотография Розмари была уже приготовлена для меня и лежала в конверте. На фотографии она выглядела такой же элегантной и красивой как в жизни.

Взяв фотографию, я поехал в Актон Плаца. Прежде чем подойти к лифтеру, я написал на своей досочке: живет этот постоялец на третьем, девятом или пятнадцатом этаже?

Когда лифт пришел вниз, я подождал, пока пассажиры выйдут, и подошел к лифтеру. Прежде всего я дал ему пять долларов, которые он тут же убрал в карман. Потом я показал ему фотографию и досочку с заранее подготовленным вопросом. Он посмотрел на фотографию, прочел ответ и кивнул.

— Да, эта дама живет здесь, на девятом этаже, — сказал он.

Я быстро написал: вы знаете, в каком номере она живет?

Он этого не знал. Пожилая пара и несколько других пассажиров зашли в лифт. Они спешили, и я успел написать еще только один-единственный вопрос: вы знаете, как ее зовут?

— Нет, — ответил он, и дверь лифта закрылась.

Я пошел в главный холл к администратору, показал ему фотографию Розмари и спросил, живет ли эта дама на девятом этаже. Прочитав мой вопрос, администратор сказал, что он этого не знает и ему нужно знать ее имя. Поскольку я не знал, под каким именем она остановилась здесь, я так и не смог ничего выяснить у него.

Я вернулся к лифтам и поехал не девятый этаж. К сожалению, горничной не оказалось на месте и мне не у кого было узнать, в каком номере живет Розмари. Коридоры здесь были расположены так, что наблюдать за всеми одновременно было невозможно, а долго просто так торчать на этаже я не мог, потому что это вызвало бы любопытство постояльцев. Мне пришлось снова спуститься вниз.

Вечером я отправился к Меркле. У него были для меня новости. Пришел ответ из журнала. Меркле был страшно рад.

— Я завтра пойду туда и заберу письмо, — сказал он. — Редакция журнала находится недалеко от моей фирмы. Я могу его забрать в обеденный перерыв.

Я поблагодарил его за эту любезность, тем более что мне было трудно вступать в контакт с людьми: где бы я ни появлялся, я везде привлекал теперь к себе внимание.

Мы договорились с Меркле, что я на следующий день зайду к нему за письмом.

Когда на следующий день я пришел за письмом в условленное время, то увидел, что дверь его квартиры открыта настежь. Я все же позвонил. В квартире стояла мертвая тишина.

Меркле сидел в своем кресле. Около виска зияла огромная рана. Будильник на столе показывал начало десятого. Меркле обычно приходил домой около половины седьмого. Очевидно, он был уже мертв около двух часов. Кровь на спинке кресла, на его плече и ковре уже высохла.

Воротник его рубашки был смят, а галстук туго затянут вокруг шеи. Мне показалось, что сначала он был придушен чьей-то сильной рукой, а затем посажен в кресло. Уже сидя в кресле, он получил смертельный удар по голове.

Вдруг мне показалось, что я знаю, чьими руками был задушен Меркле. И мои пальцы дрожали, когда я полез в карман и нащупал там нож. Его холодная сталь успокоила меня немного.

Рана была нанесена тяжелым, очевидно металлическим предметом. Поскольку отпечатки пальцев не остаются ни на теле, ни на одежде, я, не задумываясь, стал искать письмо в карманах одежды Меркле. Но письма нигде не было. В квартире царил такой беспорядок, что найти здесь что-нибудь было очень трудно. Я искал довольно долго, но найти письма так и не смог.

Выйдя из квартиры и закрыв за собой дверь, я тщательно вытер носовым платком ручку двери.