– Тогда я его убью. – Факми ткнул пистолетом в Биркеля.

– Правда? – не поверил Биркель. – Ну стреляй.

Факми подумал немного.

– Ее?

– Да-да, прямо сейчас, – обрадовался Биркель.

– О, нет, только не ее. – Люлик поник. – Ладно, завтра выходим.

– Немедленно, – поправил Донт.

Сестры-близнецы Берта Сигизмундовна и Хрюндигильда Карловна

Брудерсдоттер-Сикорские вышли замуж за гейнерала-адюльтера морской кавалерии Че Пая по любви.

Берта любила деньги, а Хрюндя – адъютанта.

Подумать только, как повезло! Горбатились бы и ныне до посинения на номерном заводе в Тунгусске, у конвейера, будто какая-нибудь Лысюка, которая у Хрюнди лифчик сперла, но!.. по брачной разнарядке выдали замуж, и не за кого-нибудь, а за самого министра обороны. Раз в жизни так везет.

Берта часто разговаривала с деньгами, гладила их, изучала через лупу, разрисовывала цветочками, шила им одежку. Хрюндя с адъютантом мужа поступала точно так же, разве что не разговаривала – ну о чем можно говорить с военным? Адъютант терпел, надеялся занять место Хрюнди.

Сам гейнерал странную свою семейку воспринимал стоически. Во-первых, решение о женитьбе он принимал впопыхах и на всякий случай, во-вторых, адъютант ему уже давно не нравился, в-третьих, деньги тоже были старые и некрасивые, ну а в-четвертых, Че надеялся когда-нибудь использовать этот марьяж в политических целях. Сегодня этот день настал.

– Берта, Хрюндя, Евопри, ко мне! – позвал он как можно нежнее, вернувшись домой.

Вся троица тотчас явилась пред светлые очи гейнерала и отдала честь.

Лицо адъютанта при этом сохранило следы помады, а на щеках и лбу к тому же остались нарисованные цветной пастой маргаритки.

– Любите ли вы меня? – Че Пай проникновенно посмотрел в глаза всем троим.

– Так точно! – последовал дружный ответ.

– Нет, я хотел спросить: любите ли вы меня так, как люблю себя я?

– Рады стараться!

– В таком случае, – гейнерал милостиво дозволил Берте и Хрюнде стащить с себя ботфорты, – я прошу вас выполнить совершенно секретное поручение на территории Соседского Союза.

Все трое застонали. Сестрам не хотелось возвращаться в беспросветный смог, а Евопри Васхадиттильстваа, коренной ацетонец, вообще боялся островов Гулак как империи зла.

– Вам необходимо в сжатые сроки отыскать некого Хольмарка Ванзайца, ученого. Его сопровождают два идиота – Трефаил и Мумукин. Идиотов в расход, ученого – ко мне. И учтите – задание сверхсекретное, ни одна живая душа знать не должна.

– Чебаданчик, как же мы их найдем? – жалобно пролепетал адъютант.

– По шуму. Эти двое, судя по досье, никогда не умели держать язык за зубами, шум подымут на весь Архипелаг. Да пошевеливайтесь уже!

– Когда же нам отправляться? – совсем растерялись сестры. – Завтра?

– Немедленно!

И кто бы мог подумать, что Соседский Союз пользуется на материке такой популярностью? Не успел Люлик объявить об отправке “Ботаника”, как на пирсе у трапа выстроилась небольшая очередь из желающих посетить острова Гулак. Избавиться от неожиданных пассажиров не удалось. Факми угрозами и уговорами пытался заставить Касимсотов не брать попутчиков на борт, но братья сами чуть не убили Донта – как это можно отказываться от барыша?

Только пароход вышел из территориальных вод Ацетонии, как под лопасти ему едва не попала лодка. В лодке сидел человек с пышной шевелюрой, жидкой бороденкой, одетый в шкуры.

– Куда прешь, деревня?! – заорал Биркель.

– Поганые словеса сплетаешь еси… – последовал ответ.

– Аз есмь… паки… – растерялся Касимсот. Шаманов он откровенно побаивался.

– Что – “паки”, пес ты смердячий? – усмехнулся шаман. – Камо глядеши?

Биркель беспомощно замотал головой, ибо ни словечка по-старочукчански не разумел.

– Куда плывете, говорю? – Шаман не стал дожидаться переводчика и заговорил по-человечески.

– До Хоркайдо, вестимо, – вежливо ответил Биркель. – Братан, слышишь, рулит, а я…

– А что, много народу на борту?

– Народу-то много, да два челове… Эй, а тебе зачем?

– С паломничества на родину устремляюсь, не подберете ли скромного служителя культа?

Касимсот задумался. Пассажиров набралось немало, появление еще одного ничего не изменит, но, с другой стороны, Факми волком смотрит, пистолетом угрожает, и не паровой пукалкой, а серьезным

“левольвертом”.

В конце концов жажда наживы победила:

– Залезай.

Едва шаман с бубном под мышкой поднялся на борт, будто из дыма материализовался убийца.

– Кто это? – потребовал он ответа у Биркеля.

– А это кто? – Шаману тоже показалась любопытной личность Донта Факми.

Не зная, кому первому отвечать, Биркель вновь было заметался, но вовремя взял себя в руки и громко объявил:

– Знакомьтесь. Это – Донт Факми, путешественник из Ацетонии. А это – шаман… – Касимсот вопросительно посмотрел на человека в шкурах.

– Димон Скоряк, – представился шаман.

– Тем хуже для тебя, – пообещал непонятно кому Факми.

– Не понял… – не понял Скоряк.

Но Донт уже не слушал. Биркель, чтобы не усугублять, тоже поспешил ретироваться.

Продвижение на Куриллы затягивалось по той простой причине, что у друзей не оказалось при себе навигационных приборов. Унд Зыпцыхь прекрасно ориентировался только ночью и только после дождя, когда небо хоть немного было видно. Требовался компас, и его, после недельного скитания по Архипелагу, решено было добывать на Хоркайдо.

Между тем Тургений упорно пытался выяснить происхождение Власа.

– Так откуда ты вообще взялся? – Мумукина просто распирало от любопытства.

– С того края света, говорю же. – Влас сердито посмотрел на

Тургения, но главного отморозка “Радио Сахарин” уже невозможно было напугать огромным глазом.

– Нет, это все понятно, но откуда?..

– Мумукин, я тебе сейчас глаз высосу, – проснулся дремавший Трефаил.

– Надо же, как ты меня уже достал. Или нет, я лучше… – Сладкое воспоминание о зловещей мести заклятому другу вновь согрело душу

Сууркисата.

– Что? – насторожился Мумукин.

– Потом узнаешь. Сначала я отомщу, а потом уже расскажу, чтобы сюрприз был.

– Точно расскажешь?

– Клянусь – тебе первому.

– Спасибо! – Тургений чуть не прослезился. – Эй, Влас, а вот у меня вопрос к тебе – откуда ты вообще?..

– С того края света! – заорали в голос мальчик, астроном и Трефаил…

…Влас пришел оттуда, куда, собственно, вся их компания сейчас и направлялась, – с Курилл. Жалкие островки на краю Архипелага, где сосредоточилась вся угледобывающая промышленность островов Гулак, к своему счастью, были лишены возможности видеть, откуда появился великан, иначе паника неминуемо охватила бы местное население, и без того лишенное радостей жизни. Здесь солнца не видели вообще.

Мальчик не понял, как оказался один в дыму и пыли. По его собственному признанию, он увидел в поле стоящую саму по себе дверь и решил заглянуть, что там, с другой стороны. Тут налетели ветры злые, насколько запомнил Влас, дули они с востока, и сорвали с его головы шапку черного цвета. Шапка унеслась в дверной проем, и Влас, недолго думая, ринулся доставать головной убор, но попал в такую непроглядную черноту и пыль, что отыскать шапку не представлялось уже возможным.

– А что обратно не вернулся? – недоумевал Мумукин.

– Дверь закрылась, темно стало, вот и потерялся.

– Еще бы, – гордо сказал Трефаил. – Ты наверняка на Йопе оказался, там завсегда коптит, как в заднице у шайтан-арбы.

– А что такое шайтан-арба? – незамедлительно последовал вопрос.

– Это так чуреки паровики называют. У них из трубы все время дым валит…

– У чуреков? – обалдел Мумукин.

– Балда, у паровиков. На Йопе самый мощный коксохим, он дымит на весь Гулак.

Тургений оскорбился:

– Уматт коптит не меньше, чем Йоп. Кроме того, островов на Куриллах сколько? Считай – Йоп, Твай, Уматт, Пилятт, Жжошсц, Укко, Беспе, Сты