— Шоколадки…

— Папа играл на скрипке, — Кристин была рада его видеть. Это, похоже, ее старый друг. Неужели, она его любит? Сердце больно защемило в груди. Не торопись, Эрик! Подожди, что он скажет…

— А мы читали друг другу мрачные сказки с Севера, — де Шаньи присел около моей ученицы на корточки.

— Нет, Лотти совсем не спит! — увлеченно, смотря ему в глаза, сказала Кристин. — Она ждет. И ей всю ночь напролет… — она задумалась. — And the Angel of Music sings songs in my head! — пропела Кристин.

— The Angel of Music sings songs in my head, — они протянули дуэтом, завороженно смотря друг другу в глаза. Меня окутал какой-то гнев, ярость! Эрик, оставь ее, она всего-лишь ученица, а ты ее учитель. Рауль молодой и красивый, богатый виконт! Он позаботится о ней… Нет! Эрик не может бросить своего Ангела! Эрик любит свою Кристин!

— Ты сегодня пела как ангел! — вздохнул виконт, обнимая Кристин. О, как бы я хотел коснуться ее безупречного тела.

— Папа говорил, когда я буду на небесах, я пошлю к тебе Ангела Музыки! Папа умер, Рауль, и ко мне прилетел Ангел Музыки! — мальчишка-де Шаньи недоверчиво смотрел ей в глаза.

— О, несомненно… А сейчас мы идем ужинать! — виконт встал с корточек. Что? Он не посмеет вывести отсюда мою Кристин!

— Нет, Рауль, Ангел Музыки очень строг! — возразила Кристин. Хорошая девочка, я доволен твоим ответом.

— Я тебя долго не задержу! — снова настоял Рауль.

— Рауль, нет! — Кристин продолжала возражать. А этот наглец только смеялся!

— Переоденься. Я велю подать экипаж, две минуты, Крошка Лотти! — с этими словами виконт удалился из гримерной комнаты.

— Нет, Рауль, постой…

С другой стороны я закрыл комнату на ключ, когда он ушел и оттдал его Антуанетте. Постепенно Опера погрузилась во мрак. Кристин уже переоделась и вдруг подул ветер, задув свечи. Эрик, ты должен ее увести пока снова не явился этот наглец.

— Дерзкий юнец! Жаждет вкусить твоей славы. Светский фигляр! Поклонник жалкий, крадет мой триумф! — прорычал я из-за зеркала артистической комнаты.

— Ангел, я слышу тебя. Прости, я не знала, что он придет. Утром он меня даже не заметил! Оставайся со мной, направляй меня. Мой дух был слаб, прости меня! — взмолилась Кристин. — Покажись, маэстро, прошу!

— Дитя мое, ты узнаешь меня. Узри почему в тени я прячусь! Посмотри на свое отражение в зеркале, я там — внутри! — мой голос становился все громче. Она стала подходить ближе к зеркалу и я открыл ей проход.

— Ангел Музыки, ты мой наставник и защитник, — она увлеченно шла ко мне. — Ты мой венец славы! Не прячься, прошу! Покажись мне!

— Я твой Ангел Музыки, иди за мной, — я протянул ей руку в перчатке. — Я твой Ангел Музыки, следуй за мной и я покажу тебе мир, о котором ты и мечтать не могла! — она вложила свою маленькую ручку в мою и я повел ее по коридорам, освещаемым многочисленными свечами.

Я вел Кристин по освещенным коридорам, в ее глазах все выглядит волшебно. Она с интересом рассматривала все вокруг, здесь хоть и коридоры, но есть красивые скульптуры, выполненные мной собственноручно. Надо же мне чем-то заниматься в свободное время от занятий с Кристин и устрашения рабочих Оперы?! Я не позаботился о том, что ей может быть прохладно в тонком пеньюаре, хотя и выглядит она очень красиво и… сексуально. Эрик, не думай об этом!

— Это сон? — робким голосом тихо спросила она. — Это все в моей голове? Кто Вы?

— Я бы хотел спеть с тобой дуэтом, дитя. Твой голос потрясающий, берет за живое, — мы спустились по лестнице к Цезарю, моему коню и я усадил ее верхом. — Моя власть над тобой растет, Кристин… Но ты все равно стремишься смотреть на свет…

— Почему Вы в маске? Те кто видел Вас, боятся? Что же страшного в Вашем лике?

— Все вопросы потом, дитя!

Мы сели в черную лодку, на носу которой был череп, потому что нужно переплыть подземное озеро.

— Мой голос и твое тело соединились воедино. С недавних пор мы не разделимы, — шептал я, минуя самую глубокую часть озера. Мы проплыли мимо двух статуй Атлантов, держащих на себе стены Оперы. Когда мы приблизились к моему логову, открылась решетка и я проплыл в свои владения. — Я хочу, чтобы ты спела для меня…

Она стала напевать сегодняшнюю арию Элисы, а я слушал, пока причаливал. Сойдя с лодки, я сбросил плащ и уставился на свою гостью. Эрик, глазеть на женщин не прилично! Ты ведь ее видел раньше! Но сейчас она как во сне! Я подошел к девушке и подал руку, все еще в перчатке, и помог выбраться из лодки.

— Добро пожаловать в мой мир, Кристин! — с восторгом произнес я, разведя руки по сторонам.

— Я не понимаю… — нахмурился ангел, а я ухмыльнулся.

— Просто доверься мне. Позволь своему воображению играть, позволь музыке ночи увлечь тебя и ты увидишь, как этот мир прекрасен! Отвернись от обыденного солнечного света, и послушай то, что я тебе скажу! — я взял ее руку и подвел к органу. Она с шокированными глазами рассматривала разбросанные нотные листы. — Почувствуй эту атмосферу! Ты чувствуешь, как она манит? Как тебя манит музыка, этот мир, тьма?

— Да, — робко выдохнула девушка. Она увлеченно слушала мой голос.

— Сладкое опьянение, — я подошел к ней и повернул к себе спиной, взяв ее тонкую талию. — Почувствуй ее, — взяв рукой ее руку я приложил ее к своей щеке, не скрытой маской. — Коснись меня, поверь мне, охраняй каждое ощущение! — она повернулась ко мне, ее лицо оказалось совсем близко к моему, я ощущал ее дыхание. И мне нестерпимо захотелось ее поцеловать. Держись, Эрик, тебе нельзя ее касаться своей тьмой! — Ты веришь мне?

— Да!

— Пойдем, — мы спустились по ступенькам от органа и я отодвинул штору, показывая свою работу. Перед нами стояла копия Кристин, совсем как она, только бездыханная и без движений, в подвенечном платье, которое тоже выбрал я. Я лишь мечтал о том, что она станет моей женой, но на многое не надеюсь. Как она сможет полюбить такого монстра, как я? Я не учел, что девушка сильно впечатлительная и при виде своего «двойника» сразу же потеряла сознание. Благо, я стоял рядом и подхватил ее на руки. Я занес ее в свою спальню и уложил на кровать в виде большого, черного лебедя. — Помоги мне написать музыку ночи, мой ангел. Я надеюсь, ты меня поймешь… — прошептал я, проведя рукой по ее бледному личику и опустил балдахин.

Я не знал, чем себя занять пока она без сознания, поэтому мерил свое убежище шагами — маленькими и большими, смотрел на миниатюрную сцену готовящейся постановки «Il Muto»*. Да, Кристин определенно должна сыграть Графиню, чтобы вдоволь мы могли насладиться ее чудесным голосом. А Карлотта, которая, я уверен, вскоре заявится сюда снова, сыграет роль немого Пажа. Без слов. Вот это будет идеальная постановка, в которой Гуидичелли будет молчать. И все же, когда очнется Кристин? Что я буду делать? Что ей скажу? Ах, ладно, об этом подумаю по ходу оперы… эм, когда она проснется. А пока…, а пока могу заняться своим «Торжествующим Дон Жуаном»!

Сев за орган, я принялся сочинять слова для арии Аминты, представляя Кристин в ее образе. Ну, а Дон Жуан… Я пишу его по своему подобию, хотя он и красив, но всегда носит маску. Я через чур погряз в музыке, и не заметил, как проснулась Кристин.

— Я помню густой туман и озеро… Еще была лодка… И в ней был человек, — она лепетала тихо, выйдя в главный холл, где сидел я за инструментом. Я обернулся на нее, не вставая, и растерялся. Ну вот, я столько раз мечтал о том, как она будет здесь, а теперь, глупец, не знаю, что ей сказать!

— Кто прячется под маской? Кто был в тени? — продолжила говорить Кристин, подходя ко мне.

Я сидел, повернувшись к своим белым друзьям-клавишам, и по мере приближения Кристин ко мне, сердце начинало биться все быстрее. Что ей сказать? И с чего вообще начать? Когда я почувствовал ее руку на своем плече, слегка вздрогнул, ведь не привык к женским прикосновениям. Ее вторая ладошка легла на мою открытую часть лица, в миг я расслабился, потерял бдительность, — я нежился в ее манящем касании. О, как желанно… Как вдруг ее рука, некогда покоящаяся на моем плече оказалась на краю маски, но я не придал этому значения, потому что был слишком прельщен касанием нежных рук моей ученицы. Но чертовка оказалась любопытной, и сорвала с меня проклятую маску! Я тут же оттолкнул ее от себя, закрывая правую часть лица рукой.