– Эдгар фон Вестфален! – Эдгар поклонился и щелкнул воображаемыми шпорами.

– Эмерих Грах! Нет, Карл, пусть он объяснит, что «а то»…

– Господа, что здесь происходит? – К гимназистам подходил учитель латыни и греческого Витус Лерс.

– Мы немного поспорили, господин Лерс.

– Но вы кричали!

– Мы немного поспорили, господин Лерс.

Учитель подозрительно оглядел компанию и ушел.

Карл обернулся к ребятам.

– Эй, рыцари шпаги! И вы, господа Фальстафы, задирайте подрясники – и вперед! – Он понесся первым к узким улочкам предместья.

…В выпускном классе гимназии в Трире тридцать два ученика. Они совсем не похожи друг на друга. У них разные характеры, разные увлечения, и мечтают многие одноклассники Карла, как мечтали их отцы и деды, о богатстве. Деньги дают независимость, удовольствия. Впоследствии семеро из этого выпуска станут королевскими чиновниками, судьями, тринадцать – священниками.

Но все тридцать два мечтают о дружбе. Таков человек. Кто бы он ни был, ему очень нужно знать, что есть на свете преданная душа, есть друг. И ему можно верить, как себе.

Карл кладет руки на плечи идущих рядом Эдгара и Эмериха. Они ближе всех ему среди сверстников и одноклассников.

…Тихо на центральных улицах Трира. За заборами густая зелень садов. Степенно шествуют местные бюргеры, низко кланяясь проезжающим мимо господам в офицерских мундирах. Крестьяне и ремесленники заранее снимают шапки, уступают дорогу почтенным горожанам, владельцам солидных домов с красными крышами.

Друзья заходят в небольшую книжную лавку-читальню посмотреть новую карту Германии. Дата выпуска – 1835 год. Карта пестрит, словно лоскутное одеяло. Тридцать восемь заплаток – тридцать восемь княжеств и королевств. Земля немецкая рассечена полосатыми шлагбаумами. Возле них стоят солдаты. Проезжие торговцы, ремесленники, пряча недовольные взгляды, лезут в кошельки и платят таможенную пошлину в пользу владельца. Только после этого шлагбаум поднимается…

Самый большой кружок на карте – Берлин, столица прусского королевства. Широкая голубая лента – Рейн. По нему вверх и вниз, обгоняя парусные суда, плывут, важно шлепая колесами, еще непривычные для глаза пароходы.

– Смотрите! Смотрите!.. Вот она!

Карл показал на коротенькую черную линию между Нюрнбергом и Фюртом.

– Ну да, это железная дорога!

Впервые юноши увидели ее изображение на карте.

– Проехать бы по ней, – мечтательно вздохнул Карл.

– Не торопись, сын мой! Будет время – и знаменитые поэты Карл Маркс, Эдгар фон Вестфален и генерал Эмерих Грах поедут по железной дороге в Трир, – пророчески возгласил Эдгар.

Они снова смотрят на карту. А где же Трир? Вот Рейн… Его приток – река Мозель… Есть! Небольшой кружок у самой реки – их родина, город Трир. Разные пути уходят от него. Вот пыльная дорога, вот река. Куда приведут они?

Владелец лавки – Монтаньи – отзывает Карла в сторону:

– Скажи отцу – я получил новое издание Вольтера. Не забудешь?

На Римской улице Карл распрощался с Эдгаром. Тот с порога обернулся еще раз:

– Приходи побыстрее…

Дверь захлопнулась, а Карл все стоял прислушиваясь. Из комнаты второго этажа сквозь открытое окно слышалась песня. Девичий голос под аккомпанемент клавесина пел:

Оборвалась песня, Карл зашагал домой. Как славно поет Женни!..

Дома его встретили веселым гомоном младшие сестры и братья. Повозившись с ними, он вышел в сад. Из-за деревьев донеслись голоса родителей:

– Нет, нет, я не могу. У меня много дел. Но я рада, что ты не идешь в «Казино», – говорила мать.

– Но почему? – спросил отец.

– Никак не могу забыть твою прошлогоднюю крамольную речь.

Карл помнил тот зимний день. Отец пришел домой возбужденный. На обеде в местном клубе он выступил с речью. Она имела успех. Шагая по комнате, отец рассказывал жене и старшему сыну:

– Я отдал должное королю. Но нельзя же молчать, когда правительство не желает прислушиваться к просвещенным представителям народа. Ну, потом спели несколько песен. Правда, Бруксиус, как всегда, переборщил: он что-то кричал о революции, запевал «Марсельезу». Но в общем все прошло очень неплохо.

Через несколько дней известие о том, что Бруксиус арестован, сильно встревожило семью Марксов. А вдруг арестуют отца? Карлу было тогда страшно и в то же время радостно: его отец не побоялся во всеуслышание высказать недовольство королевским правительством.

– Я жду тебя. – Отец дружески положил руку на плечо сыну. – Ты пойдешь к Эдгару?..

…Вечер. По тускло освещенной керосиновыми фонарями Римской улице Трира, оживленно беседуя, идут двое – высокий, представительный господин и юноша гимназист. Прохожие оборачиваются вслед:

– Счастливец этот Генрих Маркс.

– Да, сын в нем души не чает.

– Добрый день, господин советник.

– Здравствуйте, коллега Маркс. Я хотел бы завтра забежать к вам посоветоваться.

Карл с безотчетной гордостью наблюдает, как почтительно здороваются и разговаривают с его отцом чиновники и ремесленники, учителя гимназии и купцы.

Широко размахивая на ходу зонтом, словно тростью, советник юстиции говорил:

– Ты знаешь, я рад, что у тебя есть друг. В таком возрасте, как твой, дружба особенно необходима.

Что ж, Карл согласен с отцом. Эдгар в самом деле очень славный. И умный. И чуткий. И стихи пишет… И бескорыстный.

– Вот видишь, сколько достоинств сразу! – улыбается Генрих Маркс.

В рассуждениях сына он слышит отголосок своих мыслей. Его больше всего радует убеждение Карла: «Человек не для себя родится». Генрих Маркс отнюдь не желает, чтобы его сын стал революционером! Упаси бог! Но жизнь Карла не может пройти бесследно. Он должен принести человечеству пользу!

Увлеченные разговором, отец и сын не заметили, как очутились перед ярко освещенным особняком, на дверях которого под баронским гербом выгравировано: «Людвиг фон Вестфален».

Едва раздался стук, дверь распахнулась: их с нетерпением ждали. Эдгар схватил Карла за руку, потянул его за собой. Они пробежали через многочисленные комнаты в кабинет отца Эдгара и плюхнулись на широкий кожаный диван. Людвиг фон Вестфален пропустил Генриха Маркса вперед.

– О, наши выпускники уже успели захватить диван. Ну что ж, мы сядем с вами здесь.

Барон подвинул гостю кресло.

С Генрихом Марксом их уже много лет связывают любовь к литературе и общие политические воззрения. Советник прусского королевства – один из высших чиновников города – откровенен с Генрихом Марксом.

– Кстати, вы слышали: Виттенбаха едва не уволили.

– Для города и для детей это было бы трагично. Все-таки возмутительно – грозить директору гимназии увольнением за либеральные взгляды.

– Его оставили при одном условии: Лерс, назначенный заместителем Виттенбаха, будет осуществлять политический надзор за гимназистами и учителями.

Карл и Эдгар переглянулись. Вот как? Новость не из приятных. Они и так терпеть не могут Лерса – кляузника и педанта.

– Скорей бы уж аттестат получить! – вздыхает Эдгар.

– А ты уже решил – куда?

– Не все ли равно? Какая-нибудь роль найдется и для меня.

В глазах Маркса мелькнула досада.

– У каждого человека должна быть цель!

– Любая?

– Такая, которая по крайней мере самому кажется великой.

– Значит, все равно какая?

– Нет, не все равно. Это, – Карл понизил голос, словно стесняясь, – это должна быть, понимаешь… жертва для всех. Что она даст? – Он взъерошил волосы. – Во всяком случае, не жалкую эгоистическую радость. Нет! Наше счастье будет принадлежать миллионам… И если нам придется умереть, то над нашим прахом прольются слезы благородных людей…