Илона задыхалась от страсти. Ее протяжный прерывистый стон подстегнул его желание. Он с силой прижал ее к себе, не давая пошевелиться.

Да она и не сопротивлялась, только смотрела на него широко открытыми, удивленными глазами, с нетерпением ожидая продолжения…

Никогда прежде Петер Адлер не ощущал себя таким сильным, таким всемогущим. Он покорил это дикое, необузданное, вольнолюбивое существо!

– Знаешь, – сказал он почти весело, неся ее на руках в спальню. – Ты будешь сверху только в постели и только тогда, когда я тебя об этом попрошу.

Комната светилась белизной – точно свадебный наряд невесты!

Непостижимая женщина! Однако размышлять было некогда.

Петер, не мешкая, сложил свой драгоценный груз на высокую медную кровать с белым кружевным одеялом. Затем начал быстро сбрасывать с себя одежду.

Илона неподвижно лежала с широко открытыми влажными глазами.

Неужели – слезы? Но ведь перед ним – опытная женщина, искушенная в любовных играх. Может быть, она и сейчас играет? Тогда что это за роль? Девственница, которую собирается взять силой предводитель готтов? Петеру понравилась эта мысль.

– Вот и хорошо, – произнес он медленно и веско. – Просто лежи и жди. Я раздену тебя, как только буду готов сам.

Она не двигалась, глядя на него снизу в немом оцепенении. Однако ее безжизненная поза не смутила и не остановила мужчину. Скоро, очень скоро она будет извиваться под ним, как змея, хрипя и визжа от страсти и переполняющей ее лоно похоти.

Нет, он не собирался ее насиловать, но мечтал, обладая, смять, подавить. Обратить ее сексуальность против нее самой, воспользоваться этим данным ей природой даром, чтобы подчинить своим прихотям и желаниям.

Петер не сомневался, что сможет подарить ей наслаждение, какого она прежде никогда не испытывала, – ведь он хотел ее как ни одну женщину на свете. Да, возможно, такое происходило и с другими мужчинами. Но знали ли они, что сначала надо показать, кто в постели главный? Подстегиваемый такими мыслями, он, обнаженный, подошел к кровати, приподнял ее коротенькую юбку и рывком стянул черные атласные трусики.

Илона судорожно свела колени.

– Ты сошел с ума, – обреченно сказала она. – Ведь я… я забеременею.

Вряд ли, подумал Петер. От того, что он собирался сделать, женщина понести не может.

– Тихо, расслабься, – приказал он, опускаясь на колени перед кроватью.

Он наклонился к ее лону и впился в него ртом. Илона попробовала воспротивиться, но он крепко держал ее за руки, не прекращая ласкать. И ее задыхающееся «нет» постепенно превратилось в стоны сначала сдержанного, а затем бурного желания. Когда ее спина впервые выгнулась, приподнимаясь над кроватью, он улыбнулся и… успокоился.

Теперь она принадлежит ему. Больше никаких протестов с ее стороны не предвидится.

И он продолжил начатое. Ему удалось довести ее до такого состояния, что она забилась в судорогах даже раньше, чем он ожидал. Зато теперь он знал, что имеет дело с гиперсексуальной особой, которая способна на несколько оргазмов кряду.

Но когда он отпустил Илону, она застонала от разочарования. Значит, проняло? Ничего, пусть немного помучается… К тому же она лежала перед ним в задранной до пояса юбке, что возбуждало еще больше, чем неприкрытая нагота.

Не спеша, с подчеркнутой медлительностью, он опустился на одно колено, придвинулся, чтобы расстегнуть пуговицы на блузке, и застыл, залюбовавшись ее грудью с твердыми, торчащими сосками.

Илона наблюдала за ним – ни двинуться, ни вымолвить хоть словечко она была явно не в силах.

Молчит? Вот и прекрасно. В такие минуты, как эти, Петер предпочитал тишину. К тому же эти упругие, прекрасные груди заслуживали того, чтобы уделить им как можно больше внимания. Поэтому он стащил долой надоевшую блузку и забросил ее подальше.

Она посмотрела на него с новым, более осмысленным выражением в глазах, и он несколько встревожился. Надо снова возбудить ее! И он приник губами к ее соскам, нежно покусывая.

Ее мгновенная реакция просто изумила его. Ровное и спокойное дыхание внезапно участилось и вскоре превратилось в какие-то судорожные хрипы.

И только когда она запустила свои сильные пальцы в его волосы, притянула и прижала его губы к своей груди в неистовом порыве страсти, Петер почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Он захватил губами все, что мог, и как одержимый принялся мять руками ее груди, сосать, почти грызть соски.

И тут она вскрикнула – низко, страстно. Это заставило его на секунду оторваться от измученного соска, но лишь для того, чтобы тут же впиться губами в ее рот, одновременно раздвигая коленями ноги.

Он навалился на нее всем своим напрягшимся телом, готовый слиться с ее податливой плотью. Древний животный инстинкт побуждал его войти в нее, и ничто на свете уже не могло помешать этому! А потом…

На какую-то долю секунды мир растворился, исчез.

Но вдруг из глубины сознания выплыла какая-то неясная мысль, и Петер даже застонал от разочарования. Ну почему он никогда не может полностью, до конца, отдаться своим чувствам?

– Подожди, я сейчас, – пробормотал он.

Вступив в связь с Иреной, он взял за правило всегда носить с собой пачку презервативов. И, даже расставшись с ней, не изменил этой привычке… Прошла, однако, целая вечность, пока он нашарил в одном из карманов хрустящую упаковку и, сев на кровать спиной к Илоне, принялся за дело. Но трясущиеся пальцы не слушались.

– Петер…

– Что? – недовольный тем, что его отвлекли, он бросил рассерженный взгляд через плечо.

Совершенно обнаженная, она лежала, слегка раздвинув ноги. Черные кудри небрежно разметались на подушке.

Как она красива, подумал он. И выглядит такой целомудренной! Если бы не покусанные губы и дерзкий огонек в глазах, можно было бы подумать, что она впервые в постели с мужчиной.

Словно угадав его мысли, Илона нежно улыбнулась и протянула к нему руки. Глаза ее лучились каким-то мягким, приглушенным светом.

Петера точно жаром охватило, – наконец-то она предлагала ему себя всю, до последнего дюйма своего роскошного тела.

И он упал в ее объятия и погрузился в ее влажную глубину. И тотчас же, как в невесомости, воспарил вверх, за облака, покинув бренный мир и умчавшись туда, где была только она, Илона…

Целую вечность спустя он, однако, вернулся на эту грешную землю. Сердце его продолжало бешено колотиться, а голова шла кругом.

Да, это было больше, чем просто секс. Что-то другое, незнакомое и огромное… Как будто он глянул в замочную скважину и вдруг увидел звездное небо.

Отстранившись, Петер стал внимательно рассматривать ее лицо. Странно… Глаза плотно закрыты, дыхание лишь слегка приподнимает грудь. Полная безмятежность, никаких видимых следов пережитого. Неужели для нее все это в порядке вещей?

В паническом, каком-то детском страхе Петер отпрянул от Илоны. Несколько минут, проведенных в ее объятиях, преобразили его, сделали совсем другим человеком.

Господи, да уж не любовь ли это? Он вспомнил, что всего лишь утром дал себе обещание не пытаться сблизиться с этой женщиной, навсегда оставив ее такой, какая она есть…

И теперь ужасная мысль пронзила его сознание: неужели это все же произошло? Как с тем самым Ульрихом?

Воспоминание о сопернике вернуло ему утраченное равновесие духа. Нет, все это только наваждение, которому он никогда не поддастся!

Петер иронически ухмыльнулся, встал и направился в душ.

Он решил, что никогда этой опасной женщине не удастся одурачить его, какую бы из многочисленных масок она ни надевала: женщины-вамп, пугливой девственницы, влюбленной невесты накануне свадьбы…

Ясно, теперь все ясно. Илона всегда держит себя в руках, даже в постели, и не допускает, чтобы мужчины брали над ней верх. Петер изумил ее сегодня, морально и физически подчинив себе. Правда, она не возражала против этого… внешне. Но что в этот момент происходило в ее душе? И потом… кто может поручиться, что он управлял ею, а не наоборот? При этой мысли Петер похолодел.