— Ты дал мне диск Бездельников. Я не смогла дослушать больше, чем половину первой песни.

— Нет, если бы ты посмотрела, как я пою и как люди откликаются на мою музыку. Моя группа сможет добиться успеха. Это займет какое-то время, это всегда так. Но мы сможем вернуть тебе деньги за оборудование, и с хорошими процентами.

Значит, дело было не только в разном взгляде на классическую гитару. Рик хотел, чтобы его бабушка финансировала его группу.

— Приходи на прослушивания Школьного Идола, — сказал Рик. -Ты их увидишь.

Упоминание о Школьном Идоле немедленно и бесповоротно развеяло моё сострадание к Рику. Он будет петь обо мне. Он хотел, чтобы бабушка помогла его группе преуспеть, и тогда целый мир мог бы слушать ужасные песни про Челси.

Рик всегда был, и все еще оставался, моим врагом.

— Думаю, я могла бы прийти, — сказала бабушка. — Но сомневаюсь, что это изменит моё мнение. Джульярд — это лучшее для тебя.

Рик застонал и откинулся обратно на диван.

Я улыбнулась ему:

— В Нью-Йорке так красиво осенью.

В комнате появилась мама Таннера.

— Всё готово, давайте ужинать.

Мы сели за стол в столовой, устланный скатертью и заставленный фарфором. У меня дома не было столовой и фарфора, и я не могла избавиться от опасения, что сделаю что-нибудь не так.

То, что Рик угрюмо восседал напротив меня, совершенно мне не помогало. То, что он выдаст своей семье, что учится со мной в школе и я ему не нравлюсь — это всего лишь вопрос времени. И то и другое сделают ужин действительно неловким.

Я должна была раньше сказать Таннеру, сколько мне лет, но сейчас я ничего не могла с этим поделать. Еще одна ошибка в моем длинном списке.

Я надеялась, что Таннер не будет слишком шокирован и разочарован или не скажет ничего вроде:

— Ты знала, что я думал, что ты учишься в колледже. Почему ты не сказала мне правду?

Был ли какой-то выход? Я не хотела терять Таннера, и не хотела опозориться на глазах у Рика.

Я ужинала, улыбалась и вела светскую беседу, все время напряженная и в ожидании того, что Рик меня раскроет. Время от времени я чувствовала на себе его взгляд, тяжелый от возмущения, но он ничего не говорил. Таннер был прав, Рик действительно себя хорошо вёл при бабушке.

Мама Таннера улыбнулась мне:

— Мы о тебе ничего не знаем, Челси. Почему бы тебе не рассказать нам о себе?

— Я... — что я могла сказать такого, что не выдало бы правды? Я даже не смогла бы ничего придумать. потому что Рик понял бы, что я лгу и выдал бы меня. Я взглянула на него. Он наблюдал за мной.

— Я жила в Пуллмане всю жизнь, — сказала я, потом поспешно добавила. — Я поняла, что вы переехали из Калифорнии. Как вы думаете, Пуллман очень от неё отличается?

— Мне так не хватает солнца, — сказала миссис Деброк.

— Но я не скучаю по толпам, — добавил мистер Деброк. — Или по ценам на недвижимость в Калифорнии.

— А я больше всего скучаю по людям, — Рик взглянул в моем направлении. — В школе одни придурки.

Я схватилась за стакан с водой и не ответила.

— Рику пришлось переехать сюда, когда он второй год учился в старшей школе, — объяснил мистер Деброк. — Ему было тяжело привыкнуть.

Я с сочувствием улыбнулась. Что еще я могла сделать?

— Таннер оставался со мной в Калифорнии до окончания школы, — сказала бабушка. — Потому что он был ключевым игроком в команде по лакроссу, а в школе Пуллман нет команды, — она наклонилась к Таннеру с очевидной гордостью на лице. — Ты рассказал Челси, что входишь в клуб по лакроссу?

Таннер взглянул на меня и улыбнулся:

— Это никогда не всплывало в разговоре.

— Он всегда такой скромный, — сказала бабушка. — В Калифорнии его команда была первой в штате. У него настоящий талант.

— Я под впечатлением, — сказала я.

Таннер пожал плечами в ответ на комплимент, как будто смущался от того, что его способности привлекали к нему внимание сидящих за столом. Рик закатил глаза.

Вот как все было. Таннер был золотым мальчиком в семье, любимым ребенком. Я почувствовала жалость к Рику, и не обрадовалась этому. Я не хотела думать о Рике за ужином с дружелюбными родителями, критичной бабушкой и китайским фарфором. Это изменило и всё, и ничего. Рик всё еще периодически бросал на меня взгляды, говорящие, что я прокралась в его дом без приглашения. Он, наверное, сегодня ночью придумает новую песню обо мне. Она будет называться "Вторжение чирлидера".

Я сделала свою лучшее покерное лицо и пыталась ответить на его взгляды уверенно. Давай, и расскажи им, почему ты меня ненавидишь, говорила я наклоном головы. Ты этим только опростоволосишься перед братом, родителями и женщиной, от которой ты хочешь финансирования своей группы.

Но на всякий случай., если он не умел понимать язык тела, я воспользовалась советом Рашель по полной. Я не давала Рику времени говорить. Я спрашивала Таннера о спортивных достижениях, я спрашивала о Хиллтопе и сложно ли управлять рестораном. Я спрашивала бабушку, где она научилась вести дела, и эта тема заняла все время десерта.

Бабушка Таннера с отличием окончила колледж, когда большинство женщин даже не поступали туда. Она взяла один ресторан и превратила его в успешную сеть, которая распространялась на три штата. Она инвестировала в настоящее поместье. У неё было много друзей в мире бизнеса. Я находила это все захватывающим, по большей части потому, что это не имело ко мне отношения.

К тому времени, как я доела свой кусок шоколадного торта с малиной, я не только хотела сказать Рашель, что она гениальна, я хотела объявить её богиней свиданий. Она спасла меня. Таннер не знал правды обо мне, и его родители и бабушка обожали меня.

Я могла бы рассказать Таннеру о себе в машине по дороге домой, а не за столом, где все бы пялились на меня.

После того, как мы закончили с десертом, я спросила:

— Хотите я помогу с посудой, миссис Деброк? — я подумала, что лучше так, чем сидеть за столом и болтать.

Она с искренним удивлением посмотрела на меня.

— Очень мило, что ты предложила, но я не хочу забирать тебя у Таннера.

— Он тоже может помочь, — сказала я. В мои планы не входило оставлять его одного с Риком.

Я взглянула на Таннера, чтобы понять, возражает ли он, но он уже был на ногах и собирал тарелки со стола.

— Конечно, мама. Ты должна расслабиться. Вы с папой готовили ужин.

Таннер направился на кухню с полными руками тарелок, и я пошла за ним, неся несколько. Прямо перед тем, как выйти их столовой, он посмотрел через плечо и сказал: — Пойдем, Ричард. Ты возьмешь стаканы.

Я задержала дыхание, ожидая, что Рик придумает повод, чтобы не помогать. Помимо всего прочего, парень профессиональный прогульщик. Как тяжело должно было быть для него пойти туда, где он должен оказаться сразу же?

— Конечно, — крикнул он нам. Я с удовольствием помогу. И, вероятно, только я заметила сарказм.

В качестве меры предосторожности, я сказала Таннеру, какая у него хорошая семья, пока ополаскивала тарелки. Таннер взял тарелки у меня из рук и сложил их в посудомоечную машину, соглашаясь. Рик ходил туда-обратно из столовой в кухню, принося нам посуду и столовые приборы.

В какой-то момент Таннер взял льняные салфетки и отнес их стирать, а Рик и я остались одни. Он бросил остатки столовых приборов в ящик и потом осмотрел меня с головы до ног со словами: — Хороший способ подлизаться ко всем. Ты действительно специалист.

Я улыбнулась ему и оперлась на кухонный стол.

— Это слова будущей песни?

— Я пишу о том, что вижу.

— Тогда, может быть, тебе стоит смотреть получше.

Он покачал головой, всё ещё рассматривая меня.

— Я не могу поверить, что ты встречаешься с моим братом. Он посмотрел в пространство, поднял руку, потом уронил её. Может быть, мне стоило этого ожидать. Может быть, ваш тип просто естественным образом находит друг друга, как акулы в сезон спаривания, — его взгляд вернулся ко мне, и он помахал пальцем в моём направлении. — Но если ты собираешься начать тусоваться здесь теперь, то забудь об этом.