— Да что же это такое? — недоуменно пробормотал он. — Издевается он, что ли, надо мной?

Слуга, определенно желая быть понятым именно так, согласно закивал головой. Секандар понял, что его вынуждают к применению силы. Он нехотя развернулся и попытался кулаком достать обидчика. Ему показалось, что удара не получилось, что он просто промахнулся, но Ахмет вдруг взвизгнул и повалился на спину, причем проделано все это было с большой охотой и энтузиазмом.

— О Аллах! Что за грубость! — закричал отец, поднимаясь из своего кресла. — Поднять руку на слугу!

— Это кто на кого поднял руку? — возмутился Секандар. — Да он меня вон как изукрасил.

Он поднял полу халата, демонстрируя потери, которые понес в неравной схватке, но отец уже не слушал его. Старика просто трясло от злости на сына, который каждый день совершал что-нибудь из ряда вон выходящее. То он является с развороченной скулой и заявляет, что его одежду украли, то он пишет письма для какого-то поэтишки, то избивает слуг! И это наследник рода Малик Амваров!

Шея у отца побагровела, он схватил свою палку и пошел на сына. Наперерез ему бросилась не на шутку перепуганная жена.

— Не надо, Сафар! Не надо! — закричала она, закрывая свое непутевое дитя от разгневанного мужа. — Он сейчас извинится! Ведь правда, Секандар, ты немедленно извинишься, да? — обернулась она к сыну.

— Мне же еще и извиняться? — поразился тот. — После того, что он тут надо мной учинил?

— Будешь извиняться, щенок! — взревел отец, и над головой Секандара опять оказалась палка.

— Нет уж! — вмешался Ахмет, вовсе не заинтересованный в таком развитии событий. — Даже если он встанет на колени и будет просить прощения, я все равно ни минуты не останусь в этом доме!

Он поднялся и, гордо, как никогда в жизни, неся свою седую голову, проследовал к дверям.

— Прощайте! — обернулся он на пороге и, демонстративно расстегивая ливрею, вышел.

Это несколько охладило пыл старшего Малик Амвара, с которым он бросился на защиту слуги. «Что значит «встанет на колени», «ни минуты не останусь в этом доме»? — с неудовольствием подумал он. — Отдает ли себе отчет этот слуга, что перед ним собирался извиняться мужчина из нашей семьи? Он, видите ли, не останется в моем доме! Да пусть проваливает, найдем других!»

Старик рассердился не на шутку, но, чтобы не показать этого, с новыми силами взялся за Секандара.

— Ну что, довольна? — спросил он у жены. — Как тебе понравилась выходка сына? Если он и дальше будет продолжать в том же духе, у нас не только слуг — у нас и знакомых не останется!

Неожиданно раздался звонкий смех сохранявшей до этой минуты полный нейтралитет Фейруз.

— Сейчас папа скажет: «Полюбуйся на свое воспитание!» — проговорила она, умело подражая интонациям и манере отца.

Ее выходка, как это бывало всегда, сразу же разрядила тяжелую атмосферу на террасе, и Секандар почувствовал, что у него появились кое-какие шансы остаться в живых.

— Я его накажу, примерно накажу, — пообещала мать, торопясь воспользоваться моментом и сгладить впечатление от поступка сына. — Секандар, пока у нас не появится новый слуга, ты будешь обслуживать себя сам!

Всего лишь! Секандар и не ожидал, что все кончится такой малостью. Он еще несколько секунд подождал реакции отца, опасаясь, что тот найдет наказание слишком ничтожным. Но тот молчал, хотя по-прежнему хмурил брови и не выпускал из рук своей палки.

— О! — картинно простонал Секандар. — Но как же я буду обходиться без слуги? Пожалей меня, мамочка, это слишком жестоко!

Он не успел еще закончить фразы, как с улицы раздался пронзительный крик:

— Слуга! Кому нужен слуга! Преданный! Честный! Трудолюбивый!

Тишину, мгновенно воцарившуюся на террасе, нарушил только один звук — из рук Малик Амвара-старшего упала палка. Однако старик этого и не заметил. «Ну и везет мальчишке! — поразился он. — Надеюсь, с ним и в делах такое случается!»

Секандар метнулся к краю террасы и свесился вниз. По дороге шел седобородый человек в красном жилете и белой шапочке и кричал на всю округу, рекламируя свои профессиональные качества:

— Вежливый! Хорошо воспитанный! Аккуратный! Знающий английский!

— Если он добавит еще, что знает китайский, я рекомендую его на должность президента нашей компании, — сострил Малик Амвар, что для всех, знакомых с его характером, означало прекрасный признак — глава семьи больше не сердится, к нему вернулось хорошее расположение духа.

Сын с готовностью рассмеялся, боясь спугнуть происшедшую перемену в отце, и крикнул вниз:

— Эй, поднимись-ка к нам!

Человек на улице, казалось, только этого и ждал.

— Иду! — радостно отозвался он и заторопился к воротам.

— Закончилось мое наказание! — потирая руки, Секандар побежал встречать нового слугу.

Отец проводил его взглядом, полным иронии:

— Еще никого он не удостаивал такой чести. Вот что значит отвращение к труду — готов надеть цветочную гирлянду на того, кто согласится вычистить ему ботинки!

— Но ведь он столько работает в компании, — заступилась за своего любимца мать. — Ты несправедлив к мальчику. Он не виноват, что ему везет — слуги сами просятся в наш дом!

— Да уж, такого мне еще не доводилось слышать, раньше на улицах звучали лишь призывы к забастовкам, — вынужден был согласиться ее муж. — Как тут не вспомнить стихотворение Мирзы Галиба: «Единственное, в чем нет в мире недостатка, — это слуги. Стоит кликнуть одного, сбегутся тысячи!»

Услышав это, Фейруз опять расхохоталась. Она бросила свою палитру и, подбежав к отцу, обняла его.

— Ах, папа, у вас уникальный дар, — проговорила она, стирая выступившие от смеха слезы. — Никто на свете не умеет так пересказывать стихи своими словами!

— У тебя тоже уникальный дар, — в тон ей ответил отец. — Никто на свете не стал бы хохотать по таким пустякам!

— В общем, вы стоите друг друга, — покачав головой, констатировала мать.

Секандар выбежал во двор, чтобы приказать привратнику впустить претендента на должность нового слуги, но, к его удивлению, тот уже стоял посреди лужайки перед домом и о чем-то шептался с только что уволившимся Ахметом.

«Странное дело, — подумал Секандар, — когда Ахмет успел собрать свои вещи?! Он что, заранее готовился к тому, чтобы со скандалом уйти отсюда? И о чем они шепчутся?»

Ему показалось, что человек в красном жилете что-то сунул Ахмету, и он решил, что будет нелишним задать кое-какие вопросы.

— О чем это вы шептались? — подозрительно спросил он, когда будущий слуга подошел к нему и поклонился. — Вы знакомы?

— Все слуги — братья, — неопределенно ответил новичок, с интересом разглядывая фасад дома.

— Надеюсь, не близнецы, — поморщился Секандар. — Ты не чувствуешь в себе желание выливать на людей апельсиновый сок?

— Апельсиновый? Нет, как будто, — поразмыслив, ответил слуга. — Только если будет специальное распоряжение хозяина.

— Можешь на это не надеяться, — мрачно буркнул Секандар. — Так что тебе говорил этот сумасшедший?

— Ну как вам сказать? — замялся человек в жилете. — Он мне объяснил кое-что о моих будущих господах. Вот старший господин, например, солнце, старшая госпожа — луна, младшая госпожа — несравненная…

— Очень интересно, ну, продолжай, продолжай, — поторопил его Секандар, видя, что тот замолчал. — Дальше-то что?

— Младший господин — волк: голос отвратительный, сам уродлив, характер — хуже не бывает!

— Вот оно что! — Секандар очень пожалел, что Ахмет уже покинул их дом. — Ничего, он еще придет за расчетом!

Он повернулся и быстро пошел к дому, сделав знак новичку следовать за ним.

— Кстати, я и есть тот самый волк, — предупредил Секандар своего спутника, поднимаясь по лестнице на террасу.

— Да что вы! Ну и лжец же этот Ахмет! — воскликнул тот. — Такого представительного господина назвать уродом!

Лицо его при этих словах сияло искренностью и детской наивностью, которая могла бы обезоружить любого.