— Я не против. Это интересно. — Грациозным движением она положила сплетенные пальцы рук на колено — точь-в-точь кинозвезда на обложке журнала. — Но ведь нужен сценарий. И чтобы подходящая роль была.

— И без сценария обойдемся, — небрежно сказал Борька. — А то возьмем да сами составим сценарий. Подумаешь, какая кибернетика!

Легкость, с какой Борька собирался начинать такое сложное дело, даже Валю-первую несколько смутила. Склонив голову чуть набок, она собиралась сказать, что придумать сценарий, наверное, нелегко, но тут с дивана, где сидели братья-близнецы, послышался голос Мишки:

— Кончай, Профессор, трёп! Ничего у нас не выйдет. Это уж точно. — И Мишка толкнул брата. — Верно?

— Ясное дело, — безнадежно махнул рукой Лешка. — Уж если дядя Костя отступился…

— Вот и я о дяде Косте хочу сказать, — продолжал Мишка. — Это наш сосед, инженер дядя Костя. Он тоже фильмы хотел снимать. Купил аппарат «Экран-3». Красивый, маленький! Три объектива! Вот купил, помучился месяц, а теперь продавать хочет. Никакого, говорит, времени не хватит. Только чтобы пленку проявить, нужно двенадцать операций сделать. А знаешь, сколько еще всего нужно к аппарату! Дядя Костя нам рассказывал. Значит, бачок нужен, моталка, сушилка…

— Еще какой-то прессик да специальный нож, — добавил Лешка.

— А самое главное, кинопроектор, чтобы кино показывать. А он семьдесят рублей стоит. Ого!

Борька помрачнел. Выходит, и эту идею ребята собираются похоронить? Так и есть. Даже артистка скисла. Димка, кажется, вообще ничего не слышит. Сидит, как сыч. И к яблокам не притронулся. Ну, а эта что думает — умница, неразгаданный ребус?

Обернувшись к Сабине, Борька заставил себя улыбнуться.

— Что ты думаешь о моем предложении?

Сабина подняла на него свои большие серые глаза.

— Смешно, — обронила она.

— Что ж не смеешься? — холодно спросил Борька.

— Потому что грустно. — Она взглянула на часы. — Время теряем.

Валя Галкина вскочила со стула. Она испугалась, что сейчас ребята начнут собираться домой.

— Я с тобой не согласна! — накинулась она на Сабину. — Мы пришли сюда, чтобы обсудить важное дело. И потому все должны думать и что-нибудь предлагать. Вот ты что предлагаешь? Лично ты?

Сабина задумалась, подняла плечи.

— Не знаю.

— Вот так! — злорадно подхватила звеньевая. — Ты не знаешь, она не знает, он не знает, никто не знает. А что же Елене Аркадьевне скажем? Нахвастали, наобещали! Тайна! Секрет! Теперь уж как хотите, а что-то надо придумывать… Валя, а ты что молчишь?

Толстушка, протянувшая было руку, чтобы взять еще одно яблоко, растерянно заморгала.

— Может быть, макулатуру…

— Опять двадцать пять! — вскипел Андрюшка. — Ведь объяснили тебе: бумагу каждый дурак может собирать.

— Тогда… не знаю, — пропищала толстенькая Валя.

— А вы? — с надеждой обратилась звеньевая к Мишке и Лешке.

Братья-разбойники, всегда такие быстрые и находчивые, в полном недоумении уставились друг на друга.

— Ну, а ты, Дима? — не унималась звеньевая.

— Отстань! — буркнул тот.

— Видите, как получается! — возмущенно воскликнула Галкина. — Опять никто ничего не знает! Тогда уж давайте, как и второе звено, устроим культпоход в парк. Или в кино. А еще попробуем найти каких-нибудь совсем стареньких пенсионеров и будем помогать им. И от сбора макулатуры, я считаю, не надо отказываться. Это же очень нужное дело. Знаете, сколько получается ученических тетрадей из одного только центнера макулатуры?..

И понеслась! Уселась на своего конька! Сколько из центнера получается тетрадей, да из тонны… Скучища!

— Пережеванное невкусно! — словно от зубной боли, скривился Андрюшка.

Сабина опять посмотрела на часы. Димка проследил за ее взглядом и помрачнел еще больше.

— Я думал, какое дело у вас! — дернув бровью, сказал он. — Трепотня одна. Пошел я…

Ух, и рассердилась звеньевая! Наотмашь кинула за спину косу. На щеках — красные пятна.

— Ты хорош! На других кататься! Кто-то придумает, кто-то сделает. А ты?.. Даже прийти не мог вовремя. А дружку твоему и совсем наплевать на все. Какой занятый человек! Сознательный! Все звено ждет его, ждет…

— Серегу не цепляй! — тихо и будто с угрозой сказал Димка. — Не знаешь ничего, так молчи!

— Молчать? И не подумаю! Где угодно буду говорить, что он самый равнодушный и что наши пионерские дела нисколечко его не интересуют.

— Говорю, не цепляй Серегу! — Димка сверкнул раскосыми глазами. — Раскричалась, как сорока! Небось ты бы на его месте тоже наплевала! Разве ему сейчас до того…

Димка еще что-то хотел сказать — было видно, что это так и вертелось у него на языке, но все-таки не сказал. Сжав губы и опустив голову, не мигая, смотрел в пол.

Всем, конечно, захотелось узнать — что такое стряслось с Серегой. Может, под машину попал? Или угодил в милицию?.. Однако Димка вдруг словно воды в рот набрал. Он уже, казалось, жалел, что нечаянно проговорился о своем друге.

А ребятам от его загадочного молчания совсем невмоготу стало — наверняка в какую-нибудь историю влип Серега. Ну чего Димка молчит? Будто они не товарищи Сереге, а враги.

— Пожалуйста, можешь не говорить! — вконец оскорбилась Валя Галкина. — Вот возьмем сейчас и сходим к Шубину домой. Сами все узнаем. Правда, ребята, сходим?

Димка вздрогнул. Медленно поднял голову.

— Ну, чего пристали? Скажи, скажи… Ну, избитый он. Здорово. Синячище вот такой. — Димка обвел под глазом круг. — Отец приложился.

— Отец? — В этом Борькином восклицании послышалось такое удивление и недоверие, что Димка с неожиданной злостью выпалил:

— А ты думал! Вчера вечером нахлестался, а утром опохмеляться начал. И пошел буянить! Тарелки побил, орать начал. А тут как раз соседка прибежала — на Серегу жаловаться. Мы в футбол играли, ну Серега и сбил чистую наволочку в грязь. Понавешивали белья — играть негде. Вот отец и врезал Сереге. Весь глаз кровью затек. Чуть ребра не поломал.

— Какое же он имеет право? — вырвалось у звеньевой.

— Спрашивать будет! — недобро усмехнулся Димка. — Говорю, напился. А пьяный что соображает? Ничего. Это уж Серега притерпелся. А то хоть из дому беги. Как напьется отец, так… Эх, что говорить! — Димка сокрушенно помотал головой. — Житье у Сереги — не позавидуешь.

В комнате наступила гнетущая тишина.

— Варварство какое-то! — Борька вдруг быстро заходил по комнате. — Феодализм! Рабовладельческий строй! В наше время бить человека?!

— А нас отец никогда не бьет, — сказал Мишка. — Бывает, такого натворим! А все равно не бьет.

— Мне-то один раз досталось, — уточнил Лешка. — Это еще когда в школу не ходили. Помнишь, я чай на тебя вылил?..

— А меня в прошлом году мать полотенцем нахлестала, — словно желая похвастаться, сказал Андрюшка. — Умора! И ничуть не больно…

Через минуту выяснилось, что с домашними экзекуциями ребята лично знакомы чуть больше, чем с папой римским. А о девочках и говорить нечего. Они просто в ужас пришли, услышав, что Серегу дома избивают. Это казалось невероятным. Особенно Валя Галкина возмущалась. Даже ленточка на ее косе развязалась — до того она трясла и вертела головой.

Лишь Сабина молчала. Пока все кричали и размахивали руками, она смотрела прямо перед собой, сжав твердые губы. Затем, подняв на Димку большие, словно стеклянные, глаза, Сабина тихо спросила:

— Неужели это все правда?

— Зачем мне врать?

— Но почему он позволяет себя бить?

— Чего? — Димка от такого неожиданного вопроса сначала оторопел. И только потом сообразил, о чем она говорит. — Чудачка! Серега же пацан. А отец его, знаешь какой — ого! Силища — будь здоров!

— Дело разве в силе? — обронила Сабина.

Димка не придумал, что на это ответить. Не поймешь ее… И вообще, напрасно рассказал он ребятам. Если теперь эти разговоры дойдут до Сереги, тот здорово обидится. Еще бы, раньше никто ничего не знал, а теперь — целому звену известно. А то и весь класс заговорит об этом. Конечно, девчонки обязательно разболтают. Может, попросить, чтобы все осталось в тайне? Клятву с них взять…