По крайней мере, пока что я чувствовала себя прекрасно, тем более в этот ранний час за нашей дверью было довольно пустынно.
Я огляделась.
— В чем дело? — на мгновение я растерялась.
Из-за самой себя. Та нежность, которую я только что уловила в собственном голосе, застала меня врасплох. Пока я размышляла об этом, Задеон неохотно ответил:
— Ты… — он замер на одном месте, но его тело продолжало немного покачиваться, как будто Задеон хотел… как будто ему нужно было подойти ко мне. Он так боролся со своим желанием, что вцепился в свой хвост. — Ты не воспользовалась подушкой.
Мои глаза нашли подушку. Подушка.
Конечно, я воспользовалась подушкой, но не той особенной, о которой говорил Задеон.
Это была еще одна «причуда пришельцев».
— Мне было очень жарко. Вот, — пробормотала я, подойдя к кровати и схватив ту, на которой лежала моя голова, — именно на ней я спала.
Он взял подушку так, словно я дала ему мешок с золотом, а не с перьями.
Я всегда завороженно наблюдала за Задеоном… наблюдала, как он пыхтит, словно у него были проблемы с дыханием. Затем он воспользовался моей красивой чистой наволочкой… чтобы вытереть свое лицо.
И… облизать ее.
Мою подушку. Он лизал мою подушку.
Я покачала головой.
Но я не жаловалась, потому что — знаю, что это странно — его слюна хорошо пахла.
Типа, очень хорошо.
Так же, как и все, что соприкасалось с его лицом.
Когда Задеон закончил, то стал немного светлее, — буквально, он действительно темнел, когда волновался или сердился — судя по цветовому индикатору он чувствовал себя лучше, но все же…
Я попыталась хоть что-нибудь придумать, чтобы отвлечь его. Нечто, что помогло бы ему перестать быть таким взбудораженным. Задеон говорил, что не мог покинуть меня, хотя технически, с помощью эликсира это было вполне возможно… значит, мне стоило придумать то, чем мы могли бы заниматься вместе. Или, по крайней мере, в одном пространстве.
В конце концов я решила спросить его напрямую.
— Как ты развлекаешься?
— Сражаюсь.
— А если ты хочешь расслабиться?
— Смотрю бои.
Ура. Древние римляне полюбили бы этого парня.
Я поднесла костяшки пальцев к своему носу и посмотрела на Задеона.
— Ты такой душка.
Он просто кивнул. Я была немного озадачена, так как Задеон был не из тщеславных парней, поэтому спросила:
— Ты знаешь, что значит «душка»?
— Нет, — признался он. — Но ты, Кэлли, уже говорила, что я душка. И гоооореачий, — вспомнил он, явно смутившись нашим странным «чужим» словам.
Я не знала, что отразилось на моем лице, но, взглянув на меня, Задеон снова замер.
— Это рассердило тебя?
Я почувствовала себя так, будто меня слегка пнули, но все же пожала плечами. На самом деле я не была уверена, как классифицировать этот тип пинка, а вернее как классифицировать его в том русле, о котором я думала.
— Не совсем.
Задеон выглядел расстроенным.
Взъерошенный и все еще встревоженный, он стал опрыскивать себя эликсиром.
Дохрэйну придется сделать еще одну партию. Я поморщилась. Для этого хобсу понадобились бы некоторые ингредиенты, значит, ему пришлось бы близко подойти ко мне, что в прошлый раз закончилось не очень весело.
Пока я наблюдала за тем, как Задеон опрыскивается эликсиром, то почему-то решила, что жидкости не хватит на целый день, — но как же вечер? — чтобы успокоить его желание крушить стены.
Я старалась не обращать на это внимания, но напряжение от существующей проблемы было сравнимо с растущей приливной волной. Которая, как казалось, становилась все больше и больше, когда мы выходили из этой комнаты.
Была и еще одна проблема, которая заключалась в том, что все вокруг были счастливыми и влюбленными парочками, и вот мы… мы были соседями.
Хотя Задеон считал нас парой. Ему снились события из моей жизни.
А я любила его особый голос, голос, который он использовал только для меня — всегда.
Каким-то образом мы «встретились» в пространстве бог знает скольких Галактик между нами. В наших снах.
Это было чем-то большим, нежели обычным совпадением.
Но чем именно… я до сих пор не знала.
«Или просто боялась признать. Понять».
При последней мысли я закатила глаза.
Задеон наклонился, встревоженно посмотрев на меня.
— Что случилось, моя Кэлли?
Мое зрение начало расплываться из-за навернувшихся слез.
— Зи, — прохрипела я. — Я сломлена.
— С чего ты это взяла? — он очень, очень взволнованно смотрел на меня.
Я подавилась смешком.
— Даже не знаю. Извини. Я слишком эмоциональна.
Но он не оставил мои слова без ответа.
— Ты НЕ СЛОМЛЕНА, — страстно заявил он. — Просто получила некоторые повреждения, но не сломлена. Ты идеальна. И какая-то часть тебя признает, что ты идеально подходишь мне… так же, как я идеально подхожу тебе. Со временем все встанет на свои места.
— Ты бредишь, Зи.
Задеон вопросительно выгнул брови.
— Зи?
Я почувствовала, как покраснела.
— Сокращение чьего-то имени означает… ты даешь человеку прозвище, когда чувствуешь…
— Нежность? — подсказал он.
Разволновавшись, я решила снова сосредоточиться на том факте, что Задеон опять начал расхаживать по комнате.
— Это, конечно, не похоже на сражение, но есть ли здесь место, где ты можешь потренироваться.
Задеон тут же отверг эту идею.
— Ты только проснулась. Я ни в коем случае не пропущу то время, в течение которого ты бодрствуешь. Я бы никогда так не поступил.
— Значит, не делай этого.
Он замер и бросил на меня вопросительный взгляд.
— Не оставляй меня. Возьми с собой.
Глава 17
ЗАДЕОН
Она никогда не выходила из нашей комнаты.
«Не совсем верно», — поправил я себя.
Она никогда не выходила по собственной воле.
«Это хорошо».
Это хорошо для нее.
«Тогда почему же от нее не пахло счастьем?»
Я заставил себя тренироваться еще усерднее. Так как должен был позволить Кэлли сделать это.
Я занимался уже несколько часов. Сначала это было похоже на облегчение.
«Затем стало облегчением».
Но если вскоре я не остановлюсь, то завтра у меня будут болеть мышцы. Казалось, они не тренировались так тщательно уже целую вечность.
Впрочем, я с большим удовольствием замечал, как глаза моей женщины оценивали мои напряженные мускулы.
И я старался угодить ей. Даже когда Кэлли не понимала, что с удовольствием наблюдала за мной.
Этот взгляд стоил той боли, которую мои мышцы будут испытывать завтра.
Тем более тренировка на пользу моему телу. Отсутствие активности сбивало с толку. Ощущение растяжения и жжения — как возвращение домой. Это заставляло меня чувствовать себя почти так же хорошо, как когда я лежал рядом со своей парой ночью.
Но даже во время тренировки я оставался бдительным.
Когда мы выходили из нашей берлоги, то я всегда следил, чтобы моя пара была в безопасности.
Как только мы пришли в спортзал, тот сразу стал переполнен. По факту мы привлекли за собой толпу. Мне это не очень нравилось, поэтому я продолжал двигаться, вымещая свое возмущение на снаряжении.
«Получая удовлетворение».
Возможно, если бы люди носили с собой боксерские груши, то мир стал бы более счастливым местом.
Вас кто-то разозлил? Побоксируйте грушу.
«Посильнее».
Большая часть человеческой болтовни превратилась в низкий гул, когда я перешел к следующему снаряжению, расположенному рядом с Кэлли.
Я без труда разобрал слова человека, который повысил голос, перекрикивая шум, чтобы обратиться к моей паре.
— Этот парень — гребаный монстр.
— Ага, но он мой монстр, — напряженно согласилась Кэлли.
«Монстр?» Судя по голосам, я был уверен, что этот комментарий следовало воспринимать, как нечто положительное.
«Мой? Она сказала слово МОЙ?»
Нет. Должно быть, я ослышался. Из того, что я слышал последние несколько минут бесед, Кэлли стала лучше реагировать на окружающих. Это казалось хорошим знаком.
Когда я прыгнул вверх, чтобы ухватиться за перекладину, гул голосов усилился.
Тем не менее, когда я попытался сосредоточиться на ее разговорах, — тех, в которых Кэлли принимала непосредственное участие, — то заметил, что ее поведение стало практически враждебным, а настроение несколько спесивым. Но для Кэлли это было нехарактерно, поэтому я начал беспокоиться, но несмотря на происходящее, все равно изо всех сил старался оставить ее в покое.
Хоть один раз мне удалось повторить то, что советовал Дохрэйн: «Просто потому, что ты можешь вмешаться, не означает, что ты должен это сделать. Людям, казалось, требовался определенный уровень межвидового взаимодействия, чтобы жить в гармонии с собой; впрочем, каждому индивидууму требовался определенный уровень…»
К примеру, я заботился только об одном человеке.
Остальные могли проломить себе головы, мне в любом случае было бы все равно.
«За исключением женщин моих братьев», — после раздумий исправил я себя.
Хотя самка Тахмоха не принимала в этом участие. Он вовремя вывез ее с планеты, тем самым избежав наказания.
Что являлось благословением. Тахмох был не таким, как Арох и я. Он по натуре был мягче, поэтому если бы он сражался… то вынужденные нападение и защита нанесли бы ему вред во многих отношениях.
Подобное наказание ранило бы его.
«Плен на обозримое будущее».
Я не знал, как его женщина справлялась без этого «определенного уровня взаимодействия». Возможно, это было не так необходимо, как думал хобс. Может, этот неизвестный «определенный уровень» был не так уж и важен.
К сожалению, я понятия не имел, насколько тот важен для моей пары.
Если бы мы оставались в постели хотя бы половину того времени, которое она хотела, то Кэлли вообще бы ни с кем не виделась.
Почему-то я думал, что она не желала никаких взаимодействий. Кэлли казалась… такой апатичной, вялой. Такой несчастной.
И сейчас от нее пахло несчастьем.
«Не могу вмешиваться…»
Нет. «Могу».
Мне же просто советовали, что не стоило этого делать.
Но разве это принесет пользу моей женщине?
В итоге я погрузился в рутину отжиманий. Пронзительный звук, состоящий из двух слогов, привлек мое внимание, но это исходило не от Кэлли, поэтому я продолжил тренировку.